Запрещенная реальность. Том 1 - Василий Головачёв

— Что же это за оружие? «Глушак», что ли? «Болевик»? Или ваш легендарный «дырокол», о котором ходит столько разных слухов?

— О нет, речь идет действительно об абсолютном оружии, — раздался из затемненного угла голос майора Хватова. — Оружии, оставшемся в наследство от древних цивилизаций. Перечисленные вами виды — лишь бледная тень настоящего психотронного оружия.

Казанцев выглядел растерянным, но по всему было видно, что слова майора его не убедили.

— Допустим, такое «абсолютное» оружие существует. Где и как вы собираетесь искать его? В археологических экспедициях? В Италии, Египте?..

— Поближе. — невозмутимо ответил Хватов. — Под Москвой.

Казанцев, понявший его слова буквально топографически, засмеялся.

— В Мытищах, что ли?

— Непосредственно под Кремлем, — улыбаясь чему-то, сказал директор ФСБ.

Комиссар-пять и комиссар-четыре «Чистилища» встретились как бы невзначай в кафе «Ладья» на Пятницкой, на втором этаже, где Илья Боченков предлагал изготовленные вручную пельмени в чугунных горшочках, плавающие в бульоне. По мнению Шевченко, лучше Ильи пельмени в Москве никто не делал.

Съев порцию, Боханов, гурман по призванию, вынужден был с этим согласиться. Но разговор шел вовсе не о качестве пельменей и других блюд.

— Валера, я хотел бы тебя предупредить, — сказал Владимир Эдуардович. — Шеф недоволен твоими колебаниями и настроениями. Но самое главное, что ты приблизил к себе Балуева. Спец он отменный и хорошо справился с ролью водителя гаишной «волги», которая завела кортеж Генпрокурора в ловушку, но ты учти: Балуев продолжает дружить со своим приятелем Соболевым, что может пагубно отразиться на здоровье всех вас троих. Для них и… — Боханов проглотил пельмень и закончил:

— И для тебя. Тем более что зондеркоманда ФСБ «Гроза», где теперь обретается Соболев, все активнее начинает подбираться к нам. Когда-нибудь интересы «Грозы» и наших коммандос пересекутся… а какую сторону примет Балуев, неизвестно.

Шевченко действительно в последнее время под давлением обстоятельств как-то растерял свою природную веселость, подозрительно заглянул в слегка затуманенные цыганские глаза комиссара-четыре.

— С чего это вы обо мне печетесь, Эдуардович? И почему шеф не выскажет свои претензии мне лично?

— Отвечаю на первый вопрос. Я не альтруист, сентиментальным бываю крайне редко, но вы мне симпатичны. Перестаньте кукситься, восстановите былую форму, меня всегда заражал ваш оптимизм. Теперь о втором вопросе, ответ на него более прозаичен: Громов не прощает ошибок никому, даже самому себе, а то, что Соболев и Балуев оказались в разных командах, — ваша ошибка, Валера. Если произойдет утечка информации об операциях фирмы, первыми шеф уберет Балуева и вас. Докажите, что вы по-прежнему на высоте, последите за Балуевым, нанесите удар первым…

Шевченко лениво поковырял вилкой в тарелке, отложил ее, промокнул губы салфеткой.

— Соболев однажды спас меня… да и Балуев тоже. Не думаю, что он пойдет на сговор с Балуевым ради получения наград за уничтожение «Чистилища». Но я, конечно, приму меры. Спасибо за предупреждение, Владимир Эдуардович. Я смотрю, вы везде смело ходите без телохранителя…

— А вы разве нет?

— Я — другое дело, могу постоять за себя сам. — Шевченко не стал разочаровывать собеседника. — Вы хотя бы вооружены?

— Зачем? — безмятежно пожал плечами Боханов. — Пистолет в случае чего меня не спасет, как, впрочем, и «глушак», а более мощное оружие с собой не поносишь.

— Пулемет, что ли? — улыбнулся Шевченко. — Гранатомет?

— Посерьезней машинка есть, — подмигнул комиссар-четыре. — В скором времени Громов обещал вооружить им всех комиссаров. Он где-то раскопал информацию о сохранившемся от древних цивилизаций универсальном оружии.

Шевченко заинтересованно-скептически глянул на Боханова.

— Что-то я об этом не слышал. Не вешает ли лапшу на уши наш непогрешимый шеф?

— А разве вы еще не убедились, что Громов не ошибается? Ведь за нами охотятся все спецслужбы, хватают всех подряд, громят фирмы, банки, школы, институты… а мы продолжаем работать! Так что давайте, Валера, подсуетитесь, заявите в комиссариате, что вы незаменимы. — Боханов улыбнулся, тщательно вытер после еды губы, подбородок, пальцы рук и встал. — Любое, даже очень мощное оружие, конечно, не панацея от всех бед, но все-таки чувствовать себя увереннее хотелось бы и мне. До встречи.

Комиссар-четыре легко сбежал по лестнице на первый этаж, а Шевченко, глубоко задумавшись, остался сидеть за столом. Его начальник группы сопровождения безразлично окинул зал взглядом, но, поскольку патрон не подал никакого знака, остался сидеть за столиком у окна, с удовольствием поглощая вторую порцию пельменей.

СОЮЗ ДЕВЯТИ НЕИЗВЕСТНЫХ

Этот буддийский монастырь, расположенный на перевале Куг-Багач в Горно-Алтайской автономной области, неподалеку от города Кош-Агач, был известен с тысяча семьсот сорок первого года, хотя и до того имел многотысячелетнюю историю. В последнее время верующих, ставших на путь буддийских традиций, стало больше, монастырь окреп, разросся, стал местом настоящего паломничества, охотно посещаемым туристами со всех уголков России и местными жителями — бурятами, хакасами, монголами, русскими, украинцами.

Главным архитектурным сооружением монастыря был храм Гаутамы, внешне мало чем уступающий храму в тибетском городе Лхаканге, используемый местной монашеской общиной — сангхой — для мистических религиозных церемоний. На самом деле храм Гаутамы, в котором проповедовался культ Будды и бодхисатв[145], был эзотерическим храмом и представлял собой четырехуровневое сооружение, то есть как бы четыре храма в одном.

В первый допускались верующие и просто любопытствующие туристы. Во второй — только принадлежащие к касте люди или имеющие особое разрешение. В третий имели доступ служители храма, в четвертый — брахманы и Посвященные. Этот уровень был доступен всего лишь трем брахманам из числа приближенных и самому настоятелю Бабуу-Сэнгэ.

Но в этот ясный солнечный день начала октября, когда над Алтаем стоял антициклон «бабьего лета», вход во внутренний сектор храма был открыт для других гостей, прибывающих по одному. Всего их набралось девять человек. Эти люди представляли собой реальное правительство России, чей уровень был столь высок, что о нем не догадывались даже такие властные институты, как контрразведка, безопасность и внешняя разведка, имеющие суперпрофессионалов анализа и обработки данных. Эти Девять влияли на любые события, хотя непосредственно и не участвовали в них.