Генеральный штаб в годы войны - С Штеменко

Утром И. В. Сталин по телефону спросил меня:

* Захвачены ли вместе с орудиями снаряды?

* Я не знал. Он сказал:

- Поинтересуйтесь и доложите.

Срочно связался с начальником штаба фронта. Он тоже не знал и обещал немедленно выяснить и позвонить. А время шло. Часа через два Верховный Главнокомандующий позвонил снова и добавил:

- Если есть снаряды, то можно из захваченных фронтом орудий сформировать чуть ли не двадцать батарей. Так или нет?

Подтверждаю, что так. А он спрашивает:

- Не удалось выяснить, сколько снарядов?

- Пока нет,- отвечаю.

Он бросил трубку, явно, чувствую, недовольный.

Опять связался с начальником штаба фронта. На этот раз от него узнаю, что захвачено не 100, а всего 10 орудий, из них 6 разбитых и только 4 исправных; кто донес и почему так произошло - штаб разбирается.

Скандал был налицо. Я немедленно пошел к А. И. Антонову и доложил ему о последнем разговоре с начальником штаба,

- Ну, будет буря,- сказал Алексей Иннокентьевич.- Давайте звонить сами Сталину не станем: лучше доложим лично вечером. А если уж спросит - придется отвечать как есть...

До вечера звонка не было, а при очередном докладе в Кремле Верховный Главнокомандующий сам напомнил об этих злосчастных орудиях. Как и предполагали, была буря: нам пришлось выслушать в свой адрес и по поводу штабов вообще много разных весьма выразительных слов о безответственности, халатности в работе, ротозействе, головотяпстве, отсутствии контроля... В конце концов А. И. Антонову было приказано лично дело расследовать и о виновных в искажении фактов доложить.

Выяснилось, что в донесении Военного совета фронта было написано 10 орудии, а когда передавали по аппарату Бодо, то телеграфисты цифру исказили и передали 100. Алексей Иннокентьевич доложил об этом и сказал, что приняты строгие меры контроля с целью не допускать впредь таких ошибок. Виновных не назвал.

Сталин посопел трубкой, прошелся вдоль стола с картами и сказал:

- Девчонок с телеграфа надо, конечно, предупредить, чтобы были внимательней... Но что с них возьмешь: они в содержании телеграмм не разбираются. А вот оператор, который принимал донесение, обязан был проверить подлинность цифры. Это же не две пушки, и не каждый день мы захватываем сразу такое количество орудий, а, пожалуй, первый раз с начала войны...

Он долго еще говорил на эту тему, а затем спросил:

- А кто принимал донесение из операторов?

Я ответил, что у аппарата был сам начальник направления.

- Вот его и снять! Назначить на менее ответственную работу, и не в Генштабе...

Выше речь шла лишь об одной стороне деятельности штаба: о сборе данных по положению войск. Но кроме того, нужно точно знать еще их состояние, боеспособность, т. е. численность подразделений, частей, соединений; количество вооружения и техники; обеспеченность другими материальными средствами; наличие и опыт командного состава, обученность и политико-моральное состояние войск. Это тоже очень важная работа.

Надо не только собрать все эти данные, но и провести тщательный их анализ.

Элементы, входящие в оценку обстановки, анализируются на всех ступенях военной организации, начиная от полка и до Генерального штаба. Вместе с тем Генштаб оценивает и другие факторы, только высшему органу присущие. Это прежде всего военно-политическая обстановка в стане противника, у союзников и у себя в стране. Конечно, оценка военно-политической обстановки производилась не перед каждой операцией. Эта категория, за редким исключением, изменяется постепенно, и анализ ее давался по периодам. Необходимые для себя данные Генштаб брал из общей оценки обстановки, которую делал Центральный Комитет нашей партии. Впервые такая оценка содержалась в докладе о 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции и в речи Верховного Главнокомандующего 7 ноября 1941 г. на Красной площади. Обстановка определялась как тяжелая, угрожающая нашей стране. В последующем анализы давались на протяжении Великой Отечественной войны всегда к 1 мая - по итогам зимней кампании и к 7 ноября - за летнюю кампанию. В отдельных случаях подводились итоги решающих операций нескольких фронтов, как было, например, после отражения немецкого наступления на Курской дуге. Оценки обычно фиксировались в выступлениях и приказах Верховного Главнокомандующего и других документах.

На том или ином этапе войны отдельные военно-политические вопросы приобретали особое значение. Таким являлся, например, вопрос о втором фронте. В докладе о 25-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции ему посвящался целый раздел. В тесной связи с ним стояли практические вопросы планирования наших операций. В 1942 г., в частности, нужно было решить: учитывать или не учитывать обещания англо-американцев открыть второй фронт уже в этом году.

Во всех случаях военно-политического анализа давалась общая и чисто военная оценка успехов сторон. В указанном докладе И. В. Сталина результаты наступления немецко-фашистских войск летом 1942 г. характеризовались как незавершенные ввиду явной нереальности стратегических планов нашего противника. В то же время делался вывод об антигитлеровской коалиции, о ее несомненной победе над врагом.

Читатель уже видел, что очень внимательно учитывалась политическая обстановка внутри тех стран, на территории которых проходили действия Советских Вооруженных Сил. Генеральному штабу приходилось, планируя операции, принимать обстановку во внимание и осуществлять мероприятия, прямо скажем, не совсем обычные.

При планировании предстоящих и уже проводимых военных действий Генеральный штаб обязан был учитывать не только наличные запасы вооружения, техники, горючего и других видов материального снабжения, но и знать возможности промышленности по выпуску военной продукции и в соответствии с этим планировать обеспечение действий войск, предвидеть положение, которое сложится по тем или иным запасам через какое-то время, скажем к концу операции. Для этого Генштабу следовало иметь данные по экономике с необходимой полнотой. Только тогда можно было наметить перспективу разгрома противника, разработать обоснованную последовательность и определить степень наращивания силы ударов по врагу, создать реальные оперативные планы. Все кампании войны планировались именно так, с открытыми картами экономических возможностей страны.

Приходилось внимательно следить и за ресурсами противника. Это было куда труднее, поскольку точных данных относительно производственных возможностей врага в Советском Союзе не имелось. В силу этого обстоятельства в отдельных случаях возникали ошибки. Так, в ноябре 1941 г. Верховный Главнокомандующий сказал: "Нет сомнения, что Германия не может выдержать долго такого напряжения. Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть, годик - и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений". Но противник, мобилизовавший в своих интересах промышленность и сельское хозяйство покоренных им стран Европы, "лопнул" только после того, как у него вырвали территорию завоеванных государств и загнали его в собственное логово.