Скарлетт - Александра Риплей

У Скарлетт ручьем текли слезы.

— О, нет, нет, нет, милейший Джон Морланд, Барт. Ты не сказал ничего плохого. Он любит меня. Это самое лучшее, что я слышу.

«Ретт приехал за мной. Вот почему он приехал в Ирландию. Не из-за лошади Барта, он мог купить ее и все остальное по почте. Он приехал за мной сразу, как только стал свободным. Он, наверное, желал меня так же сильно, как я его. Мне надо ехать домой. Я не знаю, где разыскивать его, но он может найти меня. Объявление о помолвке шокировало его, и я рада. Но это не остановит его. Ничто не остановит Ретта от стремления к тому, чего он хочет. Ретт Батлер плюет на титулы, на горностаи, на диадемы. Он хочет меня и приедет за мной. Я знаю это. Я знала, что он любит меня, и была права. Я знаю, что он приедет в Баллихару, и должна быть там, когда он приедет».

— До свидания, Барт, мне надо идти, — сказала Скарлетт.

— Ты не хочешь увидеть победу Дижоны? Как насчет наших пятерок? Джон Морланд покачал головой. Она ушла. Американцы! Удивительные типы, и он никогда не понимал их.

Она пропустила сквозной поезд на Дублин, опоздала на десять минут. Следующий отправится в четыре часа. Скарлетт в ярости кусала губы.

— Когда отправляется следующий поезд в любом направлении? Мужчина за медной решеткой был медлителен до ужаса.

— Вы можете поехать в Эннис, сейчас, если вас это устраивает. Это к востоку от Атери, потом на юг. У этого поезда два новых вагона, очень хороших, есть поезд на Килдэйр, но вы не успеете на него, уже прозвучал свисток… Еще Туам, это короткая поездка и скорее на север, чем на восток, но паровоз лучший на всей западной ветке… мадам?

Скарлетт проливала слезы на мундир мужчины у проходной к железнодорожному пути.

— …Я получила телеграмму всего две минуты назад, моего мужа задавила молочная телега, мне обязательно нужно попасть на этот поезд в Килдэйр!

Поезд провезет ее более половины пути к Триму и Баллихаре. Оставшееся расстояние она пройдет пешком, если будет надо.

Каждая остановка была пыткой. Почему они не могут поспешить? Торопитесь, торопитесь, торопитесь — вторил ее разум стуку колес. Ее чемодан был в лучшем номере отеля «Рэйлвэй» в Голвее, в монастыре монахини с воспаленными глазами заканчивали последние петельки в изысканных кружевах. Все это не имело значения. Она должна быть дома, ожидая, когда приедет Ретт. Если бы только Морланду не потребовалось так много времени, чтобы рассказать ей все, она бы успела на дублинский поезд. Ретт мог быть там, впрочем, он мог пойти куда угодно, когда ушел из ложи Барта.

Прошло почти три с половиной часа, пока приехали в Моэйт, где Скарлетт сошла с поезда. Было уже больше четырех, но по крайней мере она была в пути, вместо того, чтобы садиться в поезд, который только теперь покидал Голвей.

— Где можно купить хорошую лошадь? — спросила она станционного смотрителя. — Меня не волнует цена, только были бы седло и уздечка.

Ей еще оставалось проехать почти пятьдесят миль.

Владелец лошади пытался торговаться. «Разве это не половина удовольствия в продаже?» — спросил он позже своих друзей, покупая по пинте всем находящимся там мужчинам. Сумасшедшая женщина бросила ему золотые соверены и умчалась, будто дьявол гнался за ней по пятам. Верхом! Он не хотел говорить, как много кружев показала она и как неприлично высоко открылась ее ножка в шелковых чулках и ботиночках, слишком тонких даже для того, чтобы ходить в них по полу, не говоря о стремени.

Около семи часов Скарлетт направила хромающую лошадь через мост в Маллингар. В платной конюшне она протянула поводья конюху.

— Лошадь не калека, просто подвернула ногу и очень слаба, — сказала она. — Медленно остуди ее, и она станет такой, как прежде, правда, она никогда не была особенно хорошей. Я подарю ее тебе, если ты продашь мне одну из охотничьих, которых вы держите для офицеров в форте. Не говори мне, что у вас их нет, я охотилась с некоторыми офицерами и знаю, где они берут напрокат лошадей. Поменяешь это седло меньше чем за пять минут и заработаешь лишнюю гинею.

В семь она уже была в пути, впереди ее ожидали двадцать шесть миль, и она знала, где срезать, чтобы выехать на пересеченную дорогу.

Она проехала мимо замка в Триме по дороге в Баллихару в девять часов. Каждый мускул болел, а кости казались расщепленными. Но она была немногим более чем в трех милях от дома, а туманные сумерки нежными и мягкими бликами ложились на ее глаза и кожу. Пошел слабый дождик. Скарлетт наклонилась вперед, похлопала шею лошади.

— Хорошая выгулка, чистка и лучшая горячая смесь для тебя, как там твое имя. Ты брала барьеры, как чемпион. Теперь мы легко доберемся домой, ты заслуживаешь отдыха.

Она полуприкрыла веки и расслабилась. Трудно поверить, что утром она была в Дублине и дважды пересекла Ирландию после завтрака.

«Через Кнайтсбрук есть деревянный мостик. Проехав по нему, я окажусь в Баллихаре. Одна миля до города, полмили по нему до перекрестка, затем вверх по подъезду, и я дома. Пять минут, не больше». Она выпрямилась и, прищелкивая языком, стала понукать лошадь пятками.

Что-то случилось. Впереди Баллихара, а огней в окнах не видно. Обычно к этому времени бары ярко светятся. Скарлетт ударила каблуками своих нежных, изящных, городских ботинок. Она проехала первые пять домов и увидела группу людей на перекрестке перед подъездом к Биг Хаусу. Английские солдаты. Что они делают, находясь в ее городе? Говорила же им раньше, что не хочет их присутствия. Какие докучливые, и именно сегодня ночью, когда она почти падает от усталости. Конечно, поэтому и закрыты окна, англичанам не нальют и пинты. Избавиться от них, и все вернется к прежнему порядку. Жаль, что я выгляжу такой растрепанной. Как приказывать людям, когда нижняя одежда торчит со всех сторон. Лучше пойду пешком. По крайней мере, юбки не будут задираться до колен.

Она натянула поводья. Трудно было не застонать, когда она заносила ногу, ссаживаясь с лошади. Она увидела солдата, нет, офицера, направляющегося к ней от группы на перекрестке. Что ж, хорошо! Надо сказать ему все, что думаешь, она как раз в таком настроении. Его люди в городе, на ее пути, не пускают ее домой.

Он остановился перед почтой. Он мог бы, по крайней мере, подойти к ней, показав свои манеры. Скарлетт устало пошла вниз по главной улице.

— Ты там, с лошадью. Стой, или я стреляю.

Скарлетт быстро остановилась. Не из-за команды офицера, а из-за его голоса. Она узнала его. Боже всевышний, это был единственный голос в мире, который она надеялась больше не слышать в своей жизни. Она, наверное, ошиблась, она так устала, поэтому выдумывает, изобретает кошмары.

— Ни у кого не будет никаких неприятностей, если вы вышлете священника Колума О'Хару. У меня есть ордер на его арест. Никто не пострадает, если он сдастся.