Все хроники Дюны (авторский сборник) - Герберт Фрэнк

— Он знал о твоих слезах, — сказала Ганима. — Точно так же, как знал о страхах Стилгара. Дорогой Стил. Наш отец был его «Звериным Врачом», а сам Стил — не более, чем зеленой улиткой, прячущейся в своей скорлупе — и стала напевать песенку, из которой взяла эти слова. Напевная речь бескомпромиссно вонзалась в сознание Джессики.

«О, Врач наш Звериный,

К зеленой улитке,

К ее робкому чуду,

Втайне ждущему смерти,

Божеством ты подходишь!

И улиткам известно,

Что им смерть Бог приносит,

Что есть боль в исцеленьи,

Что из пламени двери

У высокого рая.

О, Врач наш звериный, Человеку-улитке

Виден глаз твой, смотрящий

Внутрь моей скорлупы!

Почему, Муад Диб?

Почему?

— К несчастью, отец оставил многих людей — улиток в нашем мироздании, — сказала Ганима.

Глава 21

Предположение, что люди существуют внутри по сути своей непостоянного мироздания, принимаемое как операционное исходное, требует от разума стать полностью осознающим себя инструментом равновесия. Но разум не может влиять подобным образом без задействования всего организма. Такой организм может быть распознан по его жгучему, направляющему поведению. Так и с обществом, рассматриваемым как организм. Но здесь мы сталкиваемся с инерцией прежнего. Общества склонны быть подстрекаемы древними, непроизвольными импульсами. Они требуют постоянства. Всякая попытка воочию показать им непостоянство мироздания пробуждает структуры отрицания, страха, гнева и отчаяния. Тогда как же мы объясним приемлемость предвидения? Очень просто: обнародующий свои пророческие видения будет радостно приветствоваться человечеством, даже предсказывая кошмарнейшие события, постольку, поскольку он говорит об их абсолютном (постоянном) осуществлении.

Харк ал-Ада. Книга Лито.

— Это как схватка в темноте, — сказала Алия.

Она широкими сердитыми шагами мерила Палату Собраний, переходя от высоких серебряных занавесей, смягчавших свет утреннего солнца в восточных окнах, к диванам, расставленным под изукрашенными стенными панелями в другом конце помещения. Ее сандалии пересекали циновки из волокон спайса, паркетные полы, плитки из гигантских кусков граната — и опять по циновкам. Наконец, она остановилась перед Ирулэн и Айдахо, сидевшими напротив друг друга на диванах, обитых серым китовым мехом.

Айдахо сопротивлялся возвращению из Табра, но приказания Алии были вне прекословия. Похищение Джессики было сейчас даже еще важнее, чем когда-либо, но оно должно подождать. Требуется ментатское восприятие Айдахо.

— Эти вещи скроены по тому же образцу, — сказала Алия. — Попахивает далеко идущим заговором.

— Может и нет, — рискнула заметить Ирулэн, но вопросительно посмотрела на Айдахо.

На лице Алии проступила неприкрытая язвительная насмешка. Как может Ирулэн быть такой наивной? Если только не… Алия устремила на принцессу острый и вопрошающий взор. На Ирулэн была простая черная мантия из абы, хорошо подчеркивающая тени в ее глазах пряного и густого голубого цвета. Ее светлые волосы были заплетены в спадавшую по шее тугую косу, осеняя обретенные за годы в Арракисе худобу и жесткость черт лица. До сих пор в ней сохранялось высокомерие, усвоенное ею при дворе ее отца, Шаддама IV, и Алии часто чудилось, что эта горделивость вполне может быть маской для заговорщицких мыслей.

Айдахо, в зелено-серой форме стража Дома Атридесов без знаков отличия, сидел развалясь. Многими настоящими стражами Алии его неношение знаков отличия воспринималось как выкрутасы, и втайне презиралось, особенно амазонками, которые прямо упивались служебными знаками отличия. Они не любили непритязательного присутствия гхолы-мечевластителя-ментата еще и потому и тем более, что он был мужем их госпожи.

— Итак, племена хотят, чтобы леди Джессика была восстановлена в Совете Регентства, — сказал Айдахо. — Как мы можем…

— Они предъявили единодушное требование, — Алия указала на тисненый листок спайсовой бумаги на диване рядом с Ирулэн. — Фарадин — это одно, но это… Здесь уже другой расклад сил!

— Что думает Стилгар? — спросила Ирулэн.

— Его подпись на этой бумаге! — ответила Алия.

— Но если он…

— Как может он отказаться от матери своего бога? — презрительно хмыкнула Алия.

Айдахо поглядел на нее, подумав: «Прямо на грани ссоры с Ирулэн!» Опять он подивился, зачем Алия вытащила его сюда, зная, что он нужен в съетче Табр, если уж действительно осуществлять план похищения. Возможно ли, чтобы она прослышала о послании, переданном ему Проповедником? При мысли о послании грудь его наполнилась смятением. Откуда этому нищенствующему мистику знать тот тайный сигнал, которым Пол Атридес всегда призывал своего мечевластителя? Айдахо жаждал покинуть их бесцельное собрание и вернуться к поискам ответа на этот вопрос.

— Нет сомнений, что Проповедник — из внепланетных, — сказала Алия. Насчет этого, Союз не решился бы нас обманывать. Мы схватим его…

— Осторожно! — сказала Ирулэн.

— Разумеется, проявим осторожность, — сказал Айдахо. — Половина планеты верит, что он… — и Айдахо пожал плечами, — твой брат, — Айдахо понадеялся, что его слова прозвучали с должной небрежностью. — Откуда этому человеку известен тайный сигнал?

— Но если он посыльный или шпион…

— Он не входит в контакт ни с кем из КХОАМ или Дома Коррино, сказала Ирулэн. — Мы можем быть уверены в…

— Мы ни в чем не можем быть уверены! — Алия и не старалась скрывать язвительность. Она повернулась спиной к Ирулэн, лицом к Айдахо. Он знает, зачем он здесь! Почему он не выполняет того, что от него ожидается? Он в Совете, потому что Ирулэн здесь. Историю, приведшую принцессу Дома Коррино в лоно Атридесов, никогда нельзя будет забыть. Раз изменив, можно изменить вновь. Ментатские способности Данкана следует использовать для выслеживания изъянов, слабых отклонений в поведении Ирулэн.

Айдахо пошевельнулся и поглядел на Ирулэн. Бывали случаи, когда он чурался прямолинейной необходимости, возлагаемой на ментата. Он знал, о чем думает Алия. Ирулэн поймет не хуже. Но эта принцесса — жена Пола Муад Диба — превозмогла душой решения, поставившие ее ниже королевской наложницы, Чани. Не могло быть сомнений в преданности Ирулэн близнецам. Ради Атридесов она отвергла семью и Бене Джессерит.

— Моя мать — часть этого заговора! — настаивала Алия. — По какой бы другой причине Сестрам присылать ее сюда как раз в такое время?

— Истерика нам не поможет, — сказал Айдахо.

Алия резко отвернулась от него — как он и предполагал. Ему помогало, что он не должен глядеть на некогда любимое лицо, искаженное теперь чужеродной одержимостью.

— Что ж, — сказала Ирулэн, — Союзу нельзя полностью доверять в…

— Союзу! — усмехнулась Алия.

— Мы не можем исключать враждебности Союза или Бене Джессерит, сказал Айдахо. — Но мы должны отнести их к категории пассивных, по существу, противоборцев. Союз не изменит своему основному правилу:

?Никогда не правь.» Они — паразитический нарост, и они это знают. Они не сделают ничего, чтобы убить организм, за счет которого живут.

— Их понятие о том, за счет какого организма они живут, может отличаться от нашего, — протяжно проговорила Ирулэн. Такая ленца в голосе всегда была ее наибольшим приближением к насмешке. — Тут у тебя промашка, ментат.

Алия, похоже, была озадачена. Она не ожидала, что Ирулэн изберет такой курс. Заговорщик бы не захотел выставлять на обсуждение подобную точку зрения.

— Несомненно, — сказал Айдахо. — Но Союз не пойдет в открытую против Дома Атридесов. Сестры, с другой стороны, могли бы отважиться на тот или иной политический прорыв, который…

— Если и отважатся, то через подставную силу — через группировку, от которой они смогут отмежеваться, — сказала Ирулэн. — Бене Джессерит не просуществовала бы все эти века, не усвоив ценности самоустранения в тень. Они предпочитают быть за троном, а не на Нем. ?Самоустранение в тень!» Не это ли выбор Ирулэн, подумалось Алии?

— Именно то, что я вывожу по отношению к Союзу, — сказал Айдахо. До чего ж полезна необходимость спорить и объяснять! Она удерживает его ум от других мыслей.

Алия опять отошла к залитым солнцем окнам. Она знала слепое пятно Айдахо — у каждого ментата оно было. Они должны были выносить четкие суждения. Отсюда они становились зависимы от абсолютов, от конечных пределов. Они знали это о себе. Это было частью их обучения. И все же, они продолжали действовать вне самоограничительных параметров. «Мне следовало оставить его в съетче Табр, — подумала Алия. — Лучше было бы просто передать Ирулэн на допрос Джавиду».

И Алия услышала громкий голос внутри своего черепа: «Именно!..» «Заткнись! Заткнись! Заткнись!» — подумала она. В такие моменты появлялась приманка совершить нечто, являющееся опасной ошибкой — и она не могла распознать, в чем же эта ошибка будет заложена и как проявится. Она лишь чувствовала опасность. Айдахо должен помочь ей выбраться из этого затруднения. Он ментат. Ментаты необходимы. Люди-компьютеры заместили механические устройства, уничтоженные во время Бутлерианского Джихада. «Да не сотворишь ты машину с подобием человеческого ума!» Но Алия томилась по сподручной машине. Они бы тогда не страдали от ограниченности Айдахо. Машине всегда можно доверять.