Религиозно-философские основы истории - Лев Тихомиров

Школа Нансийская (Бернгейм) находит, что Шарко характеризует не столько гипноз, как истерию. Вся суть гипноза, по школе Нансийской, сводится на своеобразное изменение сознания, повышающее способность к восприятию внушений.

Впрочем, противоречие Парижской и Нансийской школ касаются собственно летаргии и каталепсии.

В гипнозе внушаемость в сравнении с бодрствованием достигается невероятной степени. Будучи усыплены и предоставлены самим себе, они совершенно инертны, не обнаруживают никакой инициативы, никаких психических актов. Гипнотизер может по своему желанию приводит в движение и направляет эту застывшую деятельность сознания. Гипнотический субъект превращается в автомата, который в точности выполняет все, что ему прикажет гипнотизер. Он выдает свои тайны. У загипнотизированного легко вызвать обманы чувств, галлюцинации. Ему дают воду и говорят, что это хина, и он морщится. Говорят, что на него идет лев, и он приходит в ужас. Ему можно внушить, что он на поле битвы, и он отдает приказания, требует перевязки и т. д.

Эта трансформация личности, о которой при пробуждении не сохраняется никакого воспоминания «представляет аналогию с некоторыми наблюдениями, относящимися преимущественно к истерии», в которых самопроизвольно, без искусственного успыпления, происходит раздвоение сознания».

Можно внушить загипнотизированному галлюцинации к известному сроку по пробуждении.

Удается ли загипнотизировать всякого? Нансийская школа говорит, что неподдающихся - от 2 до 7 %. Но это касается всех состояний, начиная с самых легких, когда есть известная сознательность и воспоминание. Лишь к третьей степени, называемой сомнамбулической, относится полный автоматизм и трансформация личности. До этого же состояния, по Льебо, обследовавшему наибольший материал - 1764 субъекта, может быть доведено лишь около 18% людей. Способность впадать в сомнамбулизм увеличивается по мере повторения гипнотических сеансов.

Некоторые авторы, в том числе проф. Физиологии при Парижском медицинском факультете Шарль Рише, утверждают, что можно погружать человека в гипноз путем мысленного внушения (лат.) (на большом расстоянии).

И. Тарханов. Сон

Сон характеризуется более или менее полным отсутствием сознания, внимания и впечатлений из органов внешних чувств. Его можно назвать отдохновением сознания. Признаки сна: 1) отсутствие воли, 2) отсутствие произвольных движений, 3) понижение восприимчивости высших центров ощущений к внешним впечатлениям, 4) отсутствие логической связи представлений и идейных ассоциаций в сновидениях.

Явления растительной жизни - кровообращение, дыхание, пищеварения уподобления, обмен веществ и выделение - остаются без резких изменений, так и акты рефлекторные и автоматические.

Состояние сна обусловлено покоем больших полушарий головного мозга.

Кровообращение, дыхание и пищеварение продолжаются в более слабой степени. Дыхание делается преимущественно грудным. Количество вдыхаемого воздуха резко уменьшается. Пульсация ослабляется. Кровяное давление падает. На поверхности тела сосуды расширяются. Мозг делается анемичным, уменьшается в объеме.

Спинной мозг вовсе не спит.

Продолговатый мозг продолжает функционировать.

Мозжечок не утрачивает способности к работе.

Одно из доказательств составляет то, что в различных случаях сомнамбулизма спящие люди производят самые рискованные мышечные акты, на крышах домов, чудеса эквилибристики, и все это без малейших следов сознания.

Итак, спят лишь большие полушария, но и то с оговорками. Возбудимость органов чувств, нервов чувств и центров ощущений не утрачивается при сне. Также и центральные органы внимания и воли не утрачивают способности к действию.

Прекращается только сознание. Засыпают лишь те части мозга, которые составляют анатомическую основу сознания.

Причины сна, вероятно, составят в накоплении продуктов окисления, препятствующих дальнейшему функционированию. Эти же продукты, может быть, являются раздражителем, вызывающим размыкание нервных клеток.

В бодрствующем сознании деятельность только мозговых приборов сознания. Сердце, дыхательные мышцы - имеют паузы покоя (диастола, пауза после вдыхания). Поэтому во сне нуждаются именно приборы сознания.

Сновидения объясняются тем, что некоторые части коркового вещества обнаруживают деятельность, которая, впрочем, не может оставить глубоких следов в мозгу.

Примечание мое. Тарханов, конечно, придерживается теории следов, оставляемых в мозгу впечатлениями, над которой теорией весьма издевается Дю Прель.

Д-р Л. Левенфельд. Гипнотизм, руководство к изучению гипнотизма и внушенияИздание в Мюнхене 1901 год, перевод русский. Москва, 1913 г.

 и значения их в медицине и юриспруденции.

Примечание. Недостаток книги Левенфельда состоит в том, что она написана через год поле основания «Международного психического института» в Париже, почему автор не мог пользоваться материалами работ института по телепатии и пр.

Некоторую странность представляет также то, что Левенфельд, знающий и пренебрежительно упоминающий Карла Дюпреля, как «спирита», даже не упоминает о его работе «Философия мистики», в то время, когда разбирает и опровергает по сравнительно маловажным сочинениям идею «раздвоения личности» и присутствия в человеке «двух душ». Без сомнения, он не читал книги Дюпреля.

Общее направление Левенфельда - строго научное, не допускающее и гипотез, не имеющих для себя твердых оснований. Как руководство научное - несомненно имеет огромные достоинства, но слишком «медицинское» (автор - сам врач).

Во мне (обыкновенном) понижается возбудимость коры большого мозга, с которой связаны явления душевной жизни. Но это прекращение деятельности изменчиво по своей степени и по распространению в области коры большого мозга (С. 67).

Сон бывает глубокий и поверхностный. В обоих состояниях сна известные группы нервных элементов коры могут оставаться до известной степени бодрствующими, так что деятельность их - восприятие и образование сновидений - вполне возможна (С. 67).

Сновидения поверхностного сна отличаются недостатком логики, бессмыслием, границы времени и пространства не существуют, привычное мышление и нравственность субъекта не играют никакой роли в сновидениях. По пробуждении о них остаются более или менее обширные воспоминания. «По всей вероятности, сновидения поверхностного сна сопряжены с обширным, но не значительным понижением возбудимости коры большого мозга» (С. 67). «При глубоком сне сновидения гораздо реже, чем при поверхностном. Понижение возбудимости элементов коры здесь больше и более равномерно. Отдельные системы элементов могут при этом продолжать свою деятельность, дающую до некоторой степени возможность упорядоченным, логическим мыслительным операциям. Главное содержание этих сновидений, которые несравненно больше приближаются к нормальной душевной деятельности бодрственного состояния, чем сновидения поверхностного сна, образуют ряды представлений, живо и в течение продолжительного времени занимающих индивидуума в бодрственном состоянии» (С. 67-68). В глубоком сне человек делает разные движения (смех, плач, сжимание кулаков, даже вскакивание). Эти сновидения глубокого сна Фогт называет «сомнамбулическими» (С. 67).

Вообще, говорит Левенфельд, в состоянии нормального сна обоих видов «нет недостатка в сознательной психической деятельности, иначе говоря, состояние сна соединяется с состоянием частичного бодрствования» (С. 68).

«Гипноз есть состояние частичного сна. В основе его лежат те же физиологические изменения в функциональном состоянии корковых элементов, как и в естественном сне» (С. 70).

Способность подвергаться влиянию гипнотических приемов есть психическое свойство, присущее каждому душевно здоровому человеку (С. 71). Впрочем, для этого человек должен сам стремиться быть загипнотизированным. Фогт говорит, что «никого нельзя загипнотизировать вопреки его воле» (С. 81, примечание). Не вполне соглашаясь с этим, Левенфельд говорит, однако, что «гипнотизация вопреки воле усыпляемого удается, очевидно, лишь в самых редких случаях и только при ярко выраженной наклонности к гипнозу или при значительной в данный момент склонности ко сну» (С. 81).

Примечание мое. Не видно, почему такая разница в сновидениях. Почему же в поверхностном сне исчезает логика и критика и сновидения теряют соответствие с характером субъекта, а в глубоком - наоборот? А в то же время - первые сны хорошо вспоминаются, а вторые забываются? Очевидно, разница тут не в поверхностности усыпления коркового вещества, а в усыплении неодинаковых частей его.

В отношении техники гипнотизации Левенфельд называет два ряда средств: 1) чувственные раздражения, 2) непосредственные вызывания представлений о сне - словесным внушением или иным способом (С. 85).