Жизнь Замечательных Блонди - Кира Измайлова

Ноэль же чувствовал себя обязанным Себастьяну буквально всем. Благодаря счастливой случайности карьера его, до той поры, мягко говоря, не то что не блестящая, а вовсе никакая, начала мало-помалу выправляться. Конечно, по-прежнему далеко не все его проекты находили одобрение у руководства, но по сравнению с прежним положением вещей это был существенный шаг вперед. Ноэлю по-прежнему хотелось получить все и сразу, но он понемногу учился сдерживать порывы…

Себастьян краем глаза наблюдал за Ноэлем, прекрасно видя, что тот томится, не решаясь спросить кое о чем. Дело в том, что месяца три назад Ноэль с безграничной тоской поведал старшему коллеге сногсшибательную новость: самая известная оперная труппа проводит грандиозный тур по всей Галактике. Последнее выступление должно было состояться совсем неподалеку, буквально в соседней солнечной системе, а оттуда артисты прямым ходом двинутся обратно, минуя, конечно, Амои (хотя могли бы и заглянуть, все равно лететь мимо!). Себастьян тогда пожал плечами, недолго думая, связался с каким-то из своих многочисленных агентов, забронировал билет и отправил Ноэля наслаждаться искусством. Со встречи с прекрасным Ноэль вернулся еще более удрученным: он попробовал было договориться с менеджером труппы о проведении пары выступлений на Амои, но на него замахали руками, ужаснулись и даже слушать не стали, невзирая ни на какие посулы и обещания золотых гор (которых у Ноэля, кстати сказать, все равно не было).

Посмотрев на печальную физиономию Ноэля, который отчаялся уже если не сделать из Амои колыбель искусств, так хоть залучить на планету с гастролями какую-нибудь популярную личность или театральную труппу, Себастьян хмыкнул, призадумался, хлопнул Ноэля по плечу и исчез куда-то ненадолго.

Ну а примерно через неделю на Амои обрушилась замечательная новость: в космопорт прибыл шикарный лайнер (правда, на данный момент пребывающий в весьма плачевном состоянии) в сопровождении нескольких амойских патрульных катеров. На борту лайнера, что интересно, оказалась оперная труппа в полном составе, и менеджер выразил самое живое желание провести в Танагуре незапланированные гастроли, дать, так сказать, благотворительный концерт. Об отдельной оплате речи не заходило, менеджер лишь просил предоставить хороший зал и поделиться сборами от продажи билетов. Ноэль от счастья чуть не сошел с ума, Кристиан Норт пожал плечами и разрешение свое на проведение концерта предоставил, не желая вникать в подробности этой истории — других забот хватало.

Подоплеки столь странного поведения несговорчивого до сей поры менеджера не знал, пожалуй, никто в Танагуре, за исключением, разве что, лиц, прямо причастных к этому делу.

А дело обстояло следующим образом: закончив плановые выступления в соседней системе, артисты погрузились на свой корабль, и лайнер со всей труппой на борту мирно направился в обратный путь. Дорога к ближайшему гипертуннелю проходила, по космическим меркам, не так уж далеко от системы звезды Глан, и никаких неприятностей в этих достаточно густонаселенных местах ожидать не приходилось. Но не зря менеджер плевал через левое плечо и стучал по дереву всякий раз, как заходила речь о редкостно удачных гастролях в этом году!

Примерно на половине пути к тоннелю на мирный лайнер совершили разбойное нападение какие-то неопознанные корабли самого потрепанного вида. Не отвечая на вызовы, космические пираты обстреляли лайнер, изрядно его покалечив (надо отметить, что угрозы жизни пассажиров создано не было, что говорило о большом мастерстве нападавших), а потом вознамерились взять на абордаж. Но тут, как в классическом вестерне, откуда ни возьмись, появилась кавалерия… то есть корабли патрульной службы Амои. Их было заметно меньше, чем пиратов, но патрульные отважно ввязались в неравную битву и на глазах перепуганных пассажиров лайнера (обзорные экраны чудом остались невредимы) одержали над ними победу. Пираты позорно бежали с поля боя, оставляя в пустоте куски обшивки и прочий металлолом, патрульные же пристыковались к лайнеру и предложили свою помощь.

Оценив масштаб постигшего корабль бедствия, капитан лайнера вынужден был предложенную помощь принять: своим ходом лайнер не доковылял бы не только до порта приписки, но и до гипертоннеля, да и вообще готов был в любой момент развалиться на части. А имея на борту такой ценный груз, как «золотое сопрано Галактики» и прочих, не менее титулованных артистов, рисковать не стоило.

Лайнер взяли на буксир и осторожно отвели к Амои. А вот после благополучного приземления выяснилось, что за красивые глаза, конечно же, никто помогать ремонтировать корабль не собирается. Менеджер попросил смету расходов и схватился за голову: коварные амойцы запросили за ремонт такие деньги, что даже отдав гонорар за гастроли, продав лайнер, весь находящийся на борту театральный реквизит, а также самому вместе со всей труппой запродавшись в рабство, бедолага не смог бы оплатить счет. Впрочем, отдать гонорар значило оказаться на мели, а покупать раздолбанный лайнер никто не хотел. Сдать в аренду более-менее приличный корабль амойцы отказались, мотивируя это тем, что свободны только транспортные суда, а не повезешь ведь оперных див в трюме!

Связаться с федеральным банком, как нарочно, не удавалось: связь, по обыкновению, барахлила, да и вряд ли банк так просто выдал бы кредит на столь солидную сумму…

Тем временем томящиеся от скуки и неизвестности артисты и артистки (особенно артистки!) начали впадать в истерики, а истерики в исполнении творческих людей — дело страшное. Одним словом, положение было безвыходное, и менеджер начал уже подумывать о самоубийстве, когда ему сделали весьма выгодное предложение. Одна персона соглашалась выделить артистам небольшой, но приличный корабль, на котором они смогли бы добраться до дома, при одном условии: артисты проведут выступление, причем сборы от продажи билетов пойдут в счет оплаты аренды корабля. Бедолага менеджер ухватился за довольно-таки странное предложение обеими руками: это был единственный шанс в ближайшее время улететь с проклятущей Амои! Артистов долго уговаривать не пришлось: им тоже уже опостылело сидеть в третьеразрядной гостинице (со звездами галактической оперы в Танагуре не очень-то церемонились, в лицо и вовсе не узнавали и автографов не просили). Хотелось показать провинциальной публике, на что способны великие таланты!

Вот так и вышло, что оперная труппа Галактического театра дала представление в Танагуре, причем в первом составе…

Ну а Ноэль Уэн, не верящий своему счастью, все не решался спросить, имеет ли господин Крей какое-то отношение к этой истории или не имеет. Впрочем, на подобный вопрос Себастьян, надо полагать, все равно бы не ответил, так что Ноэль мог гадать хоть до скончания века, ибо никаких доказательств, кроме смутных подозрений, у него не имелось. А на голых подозрениях далеко не уедешь, особенно если дело касается такой особы, как Себастьян Крей. Поэтому в конце концов Ноэль решил не вдаваться в подробности и просто радоваться жизни.

День премьеры тем временем все приближался…

…Спектакль решено было провести в большом аукционном зале, благо акустика там оказалась превосходной, а главное — имелась в наличии довольно обширная сцена. И, что немаловажно, посадочных мест тоже оказалось в избытке. Впрочем, другого подходящего помещения все равно не было, а строить концертный зал ради одного выступления (никто не верил, что артисты когда-нибудь решат вернуться) вряд ли стоило.

Оглядевшись по сторонам, Кристиан с некоторым недоумением обнаружил, что почти все его коллеги изменили предпочтениям в выборе одежды. Рауль, против ожиданий, не в чем-то вычурном и сверкающем, а в очень простом и строгом костюме белого цвета с темно-зеленой отделкой, который шел ему, тем не менее, необычайно. Вернер — вот уж неожиданность! — в синем с серебром, а Эмиль вырядился в черно-желтое, отчего стал похож на большую осу. Впрочем, когда Кристиан нашел взглядом Себастьяна, рядом с этим видением померкли все виденные доселе вечерние туалеты.

Начтранс был, как водится, в своем репертуаре. И, хотя форменный костюм он надел, но… лучше бы уж не надевал. На сей раз он изменил любимому сочетанию красного и темно-серого цветов… Вообще-то, цвет костюма может варьироваться от светло-серого до антрацитово-черного, некоторые экстремалы, случалось, выбирали оттенки синего или коричневого, а уж туники и вовсе могли быть любыми, но… Себастьян переплюнул всех. Костюм на нем оказался телесного цвета, изумительно точно подобранного под оттенок кожи. Эффект оказался, мягко говоря, ошеломительным, издалека создавалась почти полная иллюзия обнаженного тела. По счастью, поверх этого безобразия была надета пурпурная туника, только странного покроя и малость длинноватая, схваченная широченным поясом из металлических звеньев. Рядом с Себастьяном, кажется, маячила его постоянная спутница, но Кристиану было уже не до нее…