Ник (Обновление от 19.11.2009) - Анджей Ясинский

— Скажи, а ты рисовать умеешь? — я присел перед ней на корточки.

— Умею, — важно кивнула она.

— А что обычно ты рисуешь?

— Ну, — девочка нервно подергала подол своего платья, — кукол там, птичек, зверушек тоже.

— А кто у тебя лучше всего получается?

— Птички, — неуверенно улыбнулась она, — сейчас покажу, — девочка соскочила с колен Крисы и неуклюже полезла в шкаф. Больную руку она прижимала к боку и пыталась действовать одной рукой. Я заметил, как лицо Сорины исказила гримаса боли, когда она смотрела на свою дочь.

— Вот смотри, — девочка вывалила мне на колени целую стопку разнокалиберных листков бумаги, на которых действительно было нарисовано то, о чем она говорила. Там были и куклы и собаки, просто деревья. Вот явно мама с дочкой на руках. А вот нарисован мужик, под ним корявая подпись «папа». Но больше всего действительно было рисунков птиц. И практически все в полете. Причем для ее возраста рисунки очень неплохи. Мало того, что по нему можно узнать оригинал, так еще и окружающая среда (облака, деревья, реки), часто просто обозначенные штрихами, придавали достаточную достоверность картине. У девочки явно талант.

— А сама ты мечтала когда-нибудь летать? — перебирая рисунки, спросил я.

— Ага, — устроившись рядом и тоже глядя на свои картинки, ответила она, — только у меня крыльев нету.

— А какие они должны быть? — продолжал допрашивать ее я.

Девочка задумалась. Потом вскочила и показал руками:

— Вот такие большие и белые и с перьями, чтобы когда холодно ими можно было укрываться.

— Понятно, — я отложил рисунки и задумался, — В общем так, я не великий волшебник, поэтому крылья тебе дать не могу. Я всего лишь фокусник. Поэтому я подарю тебе нарисованные крылья. Но очень красивые и большие. Ты согласна?

Девочка, завороженно глядя на меня, кивнула.

— Хорошо, — я оглянулся, подыскивая необходимый мне материал. Больше всего для моей цели подошли гардины, висящие на окнах и сейчас отодвинутые в сторону, — это будет, пусть и фокус, но волшебный фокус. Поэтому мы сейчас расправим гардины, у нас тут будет немножко темно, но мы зажжем светильники. Ты не испугаешься?

Девочка отрицательно помотала головой.

— Так, садись вот на этот стул, — я поставил его напротив окна, но не дальше двух метров, рядом еще один, на который уселся сам, — И возьмем твой карандаш, — продолжал я, дотянувшись до стола и взяв обычный карандаш, — Сейчас на время я превращу карандаш в волшебную палочку и мы вместе будем рисовать волшебную картину. Ты готова? — я серьезно посмотрел на девочку. На лице девочки мелькнул испуг, она схватилась за мою руку, но отважно кивнула.

— Задерни гардины и зажги один светильный шар, — негромко попросил я Крису. Она резво побежала выполнять поручение. Видимо и ее заинтересовало предстоящее представление.

— Можно я сяду рядом с дочерью? — тихо спросила Сорина, глядя на меня. Я кивнул. Так втроем мы и сидели, я слева, посередине Лина и справа Сорина, одной рукой обнявшая дочь, ожидая, пока Криса справится. Вернее ждали остальные, а я готовился.

"Ну что, Умник, мы готовы?"

"Яволь, мой фюрер!"

"А вот этого не надо. Смени тему".

"Понял, не дурак. Джинн готов выполнить твой приказ, о господин!"

"Так-то лучше", — улыбнулся я, — "как раз в тему".

— Ты готова? — чуть наклонившись к девочке, еще раз шепотом спросил я.

— Да, — прошептала она.

— Возьми в руку карандаш, и помни, теперь это волшебная палочка, — на последних словах рука Лины уже протянувшаяся к предмету, замерла. Но девочка пересилила себя и аккуратно взяла его здоровой рукой, — теперь скажи "палочка, палочка, зажгись".

— Палочка, палочка, зажгись, — тихо прошептала Лина. На последнем сказанном слове карандаш слегка засветился зеленым светом. От двери раздался вздох. Блин! Совсем забыл про Солу с ее отцом! А они, гады, стояли тихо, как мышки, что не мудрено было про них забыть. Ладно, забьем.

Лина завороженно смотрела на светящийся карандаш.

— Скажи "палочка, палочка, нарисуй мне крылья" и махни в сторону окна.

Девочка сделала все, что я сказал. Вокруг "волшебной палочки" образовался рой светящихся искорок, который полетел в гардину и растворился в ней. На месте попадания искорок слабо засветились пока еще непонятные разноцветные пятна и разводы.

Честно говоря, именно за искорки я волновался больше всего. Все последние минуты субноут вместе с Умником работали в пиковом режиме, чтобы организовать, вернее рассчитать, красивое и безопасное представление. Само «волшебство» выполнял Умник, я лишь самостоятельно генерировал очень сложные по структуре, но совершенно бесполезные плетения и маскировал ими происходящее — то, что на самом деле все происходит на уровне инфомагии. Так, на всякий случай. Разве что Умник контролировал процесс, чтобы у меня случайно не вышло что нибудь опасное или неприятное. А то тут в доме шарятся маги-охранники, хоть как-то надо им мозги забить. Ведь сидят, гады, по соседним комнатам! Кстати, тут я еще пробую одну из побочных заготовок по глушению звука. Очень простая штука, но действующая совершенно по другим принципам, чем у местных магов. Если местные маги генерируют что-то вроде поля, закрывающего говорящих со всех сторон, то мое плетение, кстати, низкоэнергоемкое, накладывается на стены комнаты. При попытках чужих просунуть сквозь стены всякие прослушивающие плетения, мое плетение вносит в них небольшой маго-энергетически шум, не позволяющий им работать как положено. Недостатков, конечно, куча — подслушать можно, если открыта дверь или если прислонить ухо к замочной скважине или приставить стакан к тонкой стене. А можно просунуть плетение помощнее, тогда мое слабоэнергетическое плетение не справится с дестабилизацией его работы. Но зато оно практически неразличимо. Да, в общем-то, я и не расчитывал на классную глушилку. Просто как-то получился такой вот заскок в мыслях.

— Продолжай махать палочкой, пока я не скажу «хватит», — и девочка с азартом принялась за работу. По комнате толпами носились искры, чуть-чуть полетав, быстро впитываясь в гардину, на которой все более четко начинал появляться рисунок. Вернее, сгенерированная фотка. Девочка была в восторге.

"Умник, как дела? Снимаешь показатели с девочки?"

"Да, но некоторые параметры, нужные нам, плохо определяются. Переходи ко второму варианту".

Я про себя вздохнул. Ну что ж. Жаль, конечно, придется поработать по-другому. Я закрыл глаза, отрешился от всех звуков в комнате и стал проделывать тоже самое, что и с Крисой ночью. Окутал девочку своей аурой. Ее аура, как и предполагалось, стала сопротивляться. Но девочка настолько была поглощена «волшебством», творимым ею, что все отрицательные ощущения, которые обязательно у нее должны были возникнуть, прошли мимо ее сознания и, похоже, даже подсознания. Я же пытался передать ей только положительные чувства, и самому прочувствовать то, что она ощущает. И в какой-то момент это случилось снова. Я вдруг почувствовал неземной восторг, испытываемый девочкой. Я вместе с ней неистово махал рукой с зажатым в нем карандашом и не отрывал взгляда от «волшебной» картины. Да, она уже практически полностью проявилась, и девочка все медленнее и медленнее махала уставшей рукой. А мыслей я никаких не почувствовал — только эмоции. И искорок становилось все меньше и меньше. Я выскочил обратно в свое тело и оглянулся. Все в комнате смотрели на гардину. Кроме Крисы, которая с некоторым беспокойством смотрела только на меня. Я ей слабо улыбнулся. После такого удара детскими эмоциями я чувствовал себя немного выбитым из колеи.