Сага о Рунном Посохе - Майкл Муркок

— В этом мире?

— Это не мир, — загадочно отозвался Брут из Лашмара. Вид у него был слегка удивленный.

Шлюпка подошла к кораблю, и Хоукмун заметил крепкую веревочную лестницу, развернутую специально для них. Брут пару раз дернул ее, чтобы проверить, хорошо ли она закреплена, затем подал знак, что можно подниматься. Осторожность подсказывала Хоукмуну, что лучше бы ему помедлить, но он заглушил ее голос и начал подъем. Откуда-то сверху раздался крик, набежала волна, ударившись о борт корабля. Судно заскрипело и накренилось. У Хоукмуна замерло сердце, но он продолжал медленно подниматься. Над головой послышалось хлопанье разворачиваемого паруса, скрип вращающегося кабестана. Шлюпка, в которой он приплыл, уже висела на вантах, и теперь ее медленно подтягивали вверх. Он поднял глаза, но тут же зажмурился, ослепленный лучом рубиновой звезды, которая вновь показалась в разрыве облаков.

— Эта звезда, — крикнул он Бруту. — Откуда она взялась? Она следует за вами?

— Нет, — голос воина внезапно сделался безжизненным. — Она следует за нами.

Часть II

ПЛЫТЬ СКВОЗЬ МИРЫ, ПЛЫТЬ К ТАНЕЛОРНУ

Глава 1

ВОИНЫ В ОЖИДАНИИ БИТВЫ

Хоукмун прогуливался по палубе, когда наконец Брут Лашмарский присоединился к нему. Поднявшийся ветер наполнял огромный черный парус. Этот ветер был знаком Хоукмуну, ибо он уже ощутил его дуновение однажды, когда они с графом Брассом сражались с Каланом, Тарагормом и их приспешниками в подземельях Лондры. Именно тогда опыты этих двух колдунов-ученых Империи Мрака потревожили самую суть пространства и времени… Но хотя этот ветер был ему знаком, Хоукмун отнюдь не наслаждался его холодными порывами и с удовольствием вместе с Брутом ушел с мостика в каюту на корме. Там, подвешенная на четырех серебряных цепочках, лампа из серо-красного стекла освещала довольно широкое пространство, в центре которого возвышался массивный стол, крепко привинченный к полу, так же как и стоящие вокруг кресла, широкие и покрытые искусной резьбой. Некоторые из них были заняты, однако большинство тех, кто был в каюте, осталось стоять. Все с любопытством обернулись на вновь прибывших.

— Это Дориан Хоукмун, герцог Кельнский, — представил его Брут. — Теперь я пройду к моим друзьям на нос корабля, но скоро вернусь за вами, мессир Хоукмун. Пора представить вас Капитану.

— А он знает, кто я такой? Знает, что я на борту?

— Разумеется. Как и положено, он с большим тщанием относится к подбору экипажа.

Брут рассмеялся, и при звуках этого смеха заулыбались и остальные суровые мужчины, находившиеся в каюте.

Хоукмун сразу обратил внимание на одного из них, того что стоял неподалеку, воина с резкими, запоминающимися чертами лица, закованного в латы столь легкие и изящные, что они казались воздушными, точно дуновение эфира. Косая повязка вокруг головы закрывала его правый глаз. На левой руке Хоукмун заметил латную рукавицу из серебристо-голубого металла, который он вначале принял за сталь. Длинное, заостренное книзу лицо, будто состоящее из одних косых линий. Единственный глаз с фиолетовой радужной оболочкой и бледно-желтым зрачком, длинные светлые волосы, — каждая деталь его облика говорила о принадлежности этого воина к нечеловеческой древней расе. И тем не менее Хоукмун почувствовал, что между ними существует какое-то особое, притягательное и вместе с тем пугающее родство.

— Я Корум, Принц в Алом Плаще, — представился воин, приблизившись. — А вы Хоукмун, служитель Рунного Посоха, не так ли?

— Вы слышали обо мне?

— И даже видел вас в своих видениях, мессир. В грезах. Вы и вправду меня не узнаете?

— Нет.

Но он лгал. Принц Корум также являлся ему во сне.

— Простите, вынужден признать, что я вас знаю…

Принц улыбнулся, но улыбка его была печальной и мрачной.

— Как давно вы на борту этого судна? — спросил его Хоукмун, устроившись в одном из свободных кресел и приняв от кого-то бокал вина.

— Разве тут узнаешь? — отозвался Корум. — День или целый век? Это загадочный корабль. Сперва мне казалось, что он несет меня в прошлое, к тому последнему событию, которое мне запомнилось, прежде чем я погиб от руки предателя, человека, которого я любил. Потом я оказался на туманном берегу, уверенный, что душа моя попала в Лимб. Меня окликнули с корабля, и от нечего делать я поднялся на борт. С тех пор появлялись многие другие, и я слышал, что нам не достает одного последнего члена экипажа. Готов держать пари, что сейчас мы направляемся именно за ним.

— Но каков же пункт нашего назначения? Корум отхлебнул вина из кубка.

— Говорят, что это Танелорн, но сам Капитан молчит. Возможно, это имя лишь символ надежды.

— В таком случае, Брут Лашмарский обманул меня.

— Боюсь, он скорее обманывает сам себя, — промолвил Корум. — Но может статься, мы и впрямь плывем в Танелорн. Мне кажется, я уже бывал там однажды.

— А обрели ли вы там покой?

— Да, мне кажется, но ненадолго.

— Ваша память порой подводит вас?

— Не более, чем всех прочих пассажиров Темного Корабля, — отозвался Корум.

— А слышали ли вы о Совмещении миллиона плоскостей мироздания?

— О да. Эти слова мне смутно знакомы. Речь идет о времени больших перемен, не так ли, на всех планах существования? Тот миг, когда миры встречаются и пересекаются в определенных точках истории. Это период, в который нормальные представления о времени и пространстве теряют всякое значение и становятся возможными коренные измерения в самой структуре реальности, когда умирают прежние боги…

— И рождаются новые?

— Возможно. Если они необходимы.

— Не могли бы вы объяснить поподробнее, мессир?

— Если бы мне удалось освежить свои воспоминания, я рассказал бы вам все, что знаю. Однако моя голова полна каких-то полузабытых сведений, которые не желают выходить на свет. Знания там, внутри, но там также и боль, и они так тесно связаны между собой, что взаимно поглотили друг друга. Кажется, какое-то время я был безумен.

— И я тоже, — признался Хоукмун. — Но у меня остались воспоминания об ином времени, когда я еще сохранял здравый рассудок. Сейчас же я не чувствую себя ни безумцем, ни нормальным человеком. Странное ощущение.

— И мне оно также знакомо, мессир. — Корум повернулся и рукой обвел прочих обитателей каюты. — Позвольте мне представить вам наших спутников.

— Эмшон д'Аризо, — сказал он, указывая на неуклюжего мужчину невысокого роста. Жесткие черты его лица рассекала полоска густых темных усов. Подняв глаза, мужчина поприветствовал Хоукмуна коротким кивком, неразборчиво пробормотав при этом что-то себе под нос. В руке Эмшон держал узкую трубочку, которую часто подносил к губам. В ней тлела какая-то трава, и воин-карлик то и дело вдыхал ее ароматный дымок.