Собрание сочинений в 9 тт. Том 10 (дополнительный) - Уильям Фолкнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нед рассказал, что перед самым рассветом какой-то белый — не мистер Полимас, констебль, а другой — разбудил его, поднял с сена й приказал забирать коня и выметаться из города.
— Только тебе с Громобоем? — спросил я. — А Буну и остальным? Где они?
— Там, куда их определили белые, — сказал Нед. — Так что я сказал — «Премного благодарен, белый мистер», взял Громобоя за повод…
— Но почему? — спросил я.
— Какая тебе разница — почему? У нас теперь одно дело — быть сегодня в два часа на старте, и выиграть два заезда, и забрать хозяйский автомобиль, и вернуться в Джефферсон, — нам оттуда и уезжать было не след…
— Нам нельзя уехать без Буна, — сказал я. — Если они отпустили тебя с Громобоем, почему не отпустили его?
— Вот ты меня послушай, — сказал Нед. — У нас с тобой и без того хватает дела с этими скачками. Так что кончай завтракать, иди и ложись отдыхай, пока я не разбужу тебя и…
— Брось ты ему врать, — сказал дядюшка Паршем. Нед ел, низко наклонившись над тарелкой, быстро-быстро жевал. Лицо у него было усталое, белки глаз уже не просто порозовели, они стали красные.
— Мистер Бун Хогганбек на время крепко к месту пришит. Они его сейчас по-настоящему в каталажку упрятали. Сегодня утром отвезут в Хардуик и посадят под замок. Но ты об этом забудь. Нам с тобой одно нужно…
— Расскажи ему, — сказал дядюшка Паршем. — Он все выстоял, во что вы его впутали, когда привезли сюда, почему ж ты думаешь, что и остального не выстоит, пока вы как-нибудь не выкрутитесь из этой заварухи и не отвезете его домой? Не ему, что ли, пришлось смотреть — вот здесь, на моем дворе, и у меня в доме, и там, на моем выгоне, не говорю уж чего он наверняка потом в городе навидался, — как тот жеребец приставал к барышне и изгилялся над ней, и как она старалась вырваться от него и только ей и было помощи, что от этого одиннадцатилетнего парнишки? Не на Буна Хогганбека надеялась и рассчитывала, и не на законное начальство, и не на взрослых белых людей, а только на него одного? Расскажи ему. — И сразу голос внутри меня сказал Нет, нет, не спрашивай, не надо тебе знать, не надо! Я спросил:
— Что Бун натворил? — Нед жевал, наклонившись над тарелкой, моргая покрасневшими глазами, как будто ему насыпали в них песок.
— Отдубасил начальника. Этого Бутча. Чуть не прикончил его. Они выпустили его еще до меня с Громобоем. Он даже не остановился дух перевести. Прямо пошел к девушке…
— К мисс Ребе, — сказал я. — К мисс Ребе.
— Нет, — сказал Нед. — К другой. К этой большой. Мне не назвали ее по имени… и отлупцевал ее и сразу…
— Ударил ее? — сказал я. — Бун ударил Эвер… мисс Корри?
— Ее мисс Корри зовут? Да… и сразу пошел и отыскал этого начальничка и отдубасил его, не посмотрел на пистолет и прочее, еле его оттащили.
— Бун ударил ее, — сказал я. — Он ее ударил.
— Да, — сказал Нед. — Это ей спасибо, что меня с Громобоем выпустили. Когда Бутч увидел, что ему никак не заполучить ее, и когда он пронюхал, что мне, и тебе, и Буну хоть задавись, а надо выиграть скачки, иначе нам нельзя вернуться домой, и вся наша надежда на Громобоя, он взял да и запер его. Вот и все. Вот так оно было. Дядюшка Пассем только что сказал тебе, что еще в понедельник видел, к чему все клонится, и, может, я тоже должен был увидеть и, может, увидел бы, когда бы у меня мозги не были заняты Громобоем или знай я этого Бутча поближе…
— Не верю, — сказал я.
— Да, — сказал он. — Все так и было. Что говорить, не повезло, да еще таким манером, что заранее и не рассчитаешь. Это ж чистый случай, что он пришел в понедельник туда, где увидел ее, и ему в голову ударило, будто хватит и того, что у него бляха и пистолет, привык, что в этих местах ему ничего другого и не нужно. А на этот раз вышло, что мало бляхи и пистолета, и он стал прикидывать и так и этак, и тут подвернулся Громобой, и на Громобоя была вся наша надежда, чтобы выиграть скачки, и вернуть хозяйский автомобиль, и, может, самим вернуться домой…
— Нет! — сказал я. — Это была не она. Ее даже и нет здесь. Она вчера вечером уехала с Сэмом в Мемфис. Тебе просто не сказали. Была какая-то другая, не она!
— Нет, — сказал Нед, — она самая. Ты же своими глазами все видел в понедельник.
Да, и днем в дрожках на пути назад видел, и у доктора, и вечером, в гостинице, пока мисс Реба не припугнула его, не заставила, как думали мы или по крайней мере я, убраться восвояси. Но и мисс Реба все-таки только женщина. Я сказал:
— Почему ей никто не помог? Какой-нибудь взрослый мужчина, ну, тот, который забрал тебя с Громобоем, а Сэму и Бутчу сказал, пусть они хоть кто в Мемфисе, или Нэшвилле, или Хардуике, но здесь, в Пассеме, он один… — Я сказал, крикнул: — Не верю!
— Да, — сказал Нед. — Это она откупила Громобоя, чтобы можно было его выпустить сегодня. Я не о себе говорю, и не о Буне, и не об остальных. Бутч на нас плевать хотел, разве что не прочь был убрать Буна с дороги до утра. Бутчу только Громобой и требовался, но пришлось припутать и меня, и Буна, и всех гуртом, иначе мистер Полимас ему бы не поверил. Потому что Бутч и его обманул, и его обвел вокруг пальца, а потом нынче утром что-то случилось — может, он уже получил свою плату, ну, и сказал, что, мол, вышла ошибка, конь не тот, а может, к тому времени уже и сам мистер Полимас сложил один
