Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

В девять вечера, когда Гарри сообщил, что ему пора уходить, её сочинение не было готово и на половину.

На полпути к двери он остановился, и, посмотрев на неё, добавил, что по его мнению она достойна Слизерина. Целую минуту она радовалась и только потом осознала, что ей сказали и кто это сказал.

На следующее утро, спустившись на завтрак, Падма заметила, как Мэнди, едва её увидев, что-то зашептала сидевшей рядом с ней девочке.

Девочка поднялась из-за стола Когтеврана и направилась в её сторону.

Ещё вчера Падма была рада, что они живут в разных комнатах. Но сейчас это уже не казалось большой удачей, теперь ей придётся сделать то, что она собиралась, на виду у всех.

Но даже обливаясь по́том, Падма знала, что она должна сделать.

Девочка приблизилась...

— Я прошу прощения.

— Что? — воскликнула Падма. Это была её реплика.

— Я прошу прощения, — повторила Гермиона Грейнджер так громко, чтобы все могли её услышать. — Я... Я не просила Гарри об этом, и когда я узнала, я рассердилась на него и заставила пообещать, что он больше ни с кем так не поступит. А ещё я неделю не буду с ним разговаривать... Мне очень, очень жаль, мисс Патил.

Гермиона Грейнджер очень волновалась, это было видно по её спине и по её лицу, на котором блестели капельки пота.

— Эм-м, — сказала Падма. Её мысли еле ворочались от потрясения... Она на мгновенье посмотрела в сторону стола Когтеврана, откуда за ними пристально наблюдал один мальчик, нервно сцепив руки на коленях.

Ранее:

— Я говорила тебе быть добрее! — крикнула Гермиона.

У Гарри выступила испарина. Гермиона впервые повысила на него голос, и в пустом классе это прозвучало довольно громко.

— Я, но... но я же сделал доброе дело! — запротестовал он. — Я практически её спас! Падма ступила на неверный путь, а я убедил её с него свернуть! Возможно, я изменил всю её жизнь к лучшему! Кроме того, если бы ты услышала, что изначально предложил мне профессор Квиррелл, то...

Тут Гарри понял, что ляпнул, и заткнулся, но было уже поздно.

Гермиона вцепилась в свои каштановые кудри, Гарри впервые видел этот жест в её исполнении.

— И что же он предложил? Убить её?

Профессор Квиррелл предложил Гарри найти всех учеников, которые обладают серьёзным влиянием на других — как на первом курсе, так и старше, — и попытаться взять под контроль всю систему распространения слухов в Хогвартсе. Профессор отметил, что это очень полезное и занимательное упражнение для любого настоящего слизеринца.

— Нет, ничего такого, — поспешно возразил Гарри. — В двух словах: он посоветовал мне найти способ влиять на людей распространяющих слухи. И я придумал добрый вариант его плана — напрямую сообщить Падме, что она делает и к чему её действия могут привести. Это лучше, чем угрожать ей или что-то ещё в этом роде...

— Это у тебя называется «не угрожать»? — Гермиона дёргала себя за волосы.

— Ну... — ответил Гарри. — Полагаю, она могла слегка испугаться, но, Гермиона, нельзя, чтобы людям всё сходило с рук, иначе они будут творить ужасные поступки. Они просто не беспокоятся о том, сколько боли причиняют другим, пока сами её не почувствуют. Если Падма будет думать, что можно распускать гадкие слухи и не бояться последствий, она будет продолжать этим заниматься...

— Считаешь, что у твоих поступков никаких последствий не будет?

Болезненное предчувствие скрутило живот Гарри. Он ещё никогда не видел такого сердитого выражения на её лице.

— Как по-твоему, Гарри, что теперь подумают о тебе другие ученики? А обо мне? Если Гарри не понравится, как ты отзываешься о Гермионе Грейнджер — на тебя натравят призраков. Ты этого добивался?

Гарри открыл рот, чтобы возразить, но на ум ему не приходило никаких слов, он просто... вообще-то он не думал о ситуации с такой точки зрения...

Гермиона наклонилась, чтобы собрать со стола беспорядочно разбросанные книги.

— Я неделю не буду с тобой разговаривать. Я расскажу всем, что я не разговариваю с тобой, и я объясню им почему, и, возможно, это хотя бы отчасти исправит тот вред, который ты причинил. После этой недели, я... я решу, что мне следует делать дальше, я думаю...

— Гермиона! — в отчаянии крикнул Гарри. — Я хотел помочь!

Открывая дверь, Гермиона остановилась и посмотрела на него.

— Гарри, — сказала она, в её голосе было чуть меньше гнева, чем до этого, — профессор Квиррелл на самом деле затягивает тебя во тьму. Я серьёзно, Гарри.

— Это... не он, это не он предложил мне так поступить, это был только мой план...

Голос Гермионы опустился почти до шёпота:

— Однажды ты отправишься с ним на обед, а обратно вернётся только твоя тёмная сторона. А может быть, ты вообще не вернёшься.

— Я обещаю тебе, — сказал Гарри, — что я вернусь с обеда.

Эти слова вырвались у Гарри совершенно непроизвольно.

Гермиона развернулась и вышла, хлопнув дверью.

А теперь самое время вспомнить об иронии законов драмы, тупица, — заметил его внутренний критик. — Теперь ты умрёшь в субботу и твоими последними словами будет «Прости меня, Гермиона», а она до конца своих дней будет жалеть, что хлопнула дверью...

Ой, да заткнись ты.

За завтраком Падма села рядом с Гермионой и во всеуслышание объявила, что призрак всего лишь сказал ей кое-что очень важное и что Гарри Поттер поступил правильно. Кто-то после этого стал бояться меньше, а кто-то больше.

И теперь ученики стали гораздо реже говорить гадости о Гермионе, во всяком случае первокурсники, во всяком случае открыто, там, где это мог услышать Гарри Поттер.

Профессор Флитвик поинтересовался у Гарри, причастен ли тот к случившемуся с Падмой. Гарри ответил — да, и профессор Флитвик назначил ему два дня отработок. Пусть это был всего лишь призрак и Падма не пострадала, для ученика Когтеврана так вести себя недопустимо. Гарри кивнул и сказал, что он понимает, почему профессор должен так поступить, и что он не возражает. Но после спросил, неужели, учитывая, что это происшествие вроде бы помогло Падме переосмыслить её поведение, профессор действительно думает, неофициально, что Гарри поступил неправильно? Флитвик помолчал, судя по всему обдумывая вопрос, а затем очень серьёзно пропищал, что Гарри следует научиться нормально общаться с другими учениками.