Попаданец Джейн - ТемныйКот

в грудь опрокидывает меня на диван, руки Арии проникают под рубашку, мягко скользят по груди, спускаются на живот, ещё ниже, забираются под тонкую кружевную полоску… Смущенно отворачиваюсь. Вся решительность куда-то испарилась и сейчас смотреть в лицо хозяйке «Омеги» откровенно неуютно.

«Ли, это не то!» — страх переходит в дикую панику, а стыд в желание куда-нибудь провалиться.

«Извини» — ирония, смех, легкое любопытство.

Утро в апартаментах Арии. Привожу себя в порядок перед зеркалом и в отражении наблюдаю за валяющейся на кровати азари. Словно между прочим интересуюсь: «А разве вы с Шепард друзья?».

Та чуть улыбается и, соскочив с постели, ловит меня за руку, разворачивая к себе: «Нет, с Шепард мы не друзья».

Украдкой облегченно вздыхаю, — все же после того что было между нами ночью, подсознательно напрягали возможные проблемы в отношениях. Пусть Ария и восьмисотлетний матриарх, но ведь женщина. А женщины способны из поцелуя в щечку целый роман нафантазировать.

Прижавшись к ней всем телом, легонько касаюсь её щеки губами: «Спасибо за… Ну, в общем, спасибо».

Ария в ответ только насмешливо фыркает, возвращаясь к образу крутого босса: «Чарн тебя отвезет. Только проследи, чтобы Шепард не убила его по дороге».

Меня начинает разбирать смех от понимания, что единственная здесь женщина способная нафантазировать… это я.

«Всё, Ли, мне больше нечего показать» — беспомощность, усталое ожидание.

«Джейн…» — огонёк Лиары ярко вспыхивает, рассеивая темноту.

***

Вывалившись из Объятий Вечности, я очумело потряс головой, с некоторым трудом приходя в себя.

— Ты глу-упая! — всхлипнула Т`Сони, соскальзывая с кресла.

— Конечно, конечно, как скажешь, — с готовностью закивал я, подхватывая это синее чудо и устраивая у себя на коленях.

— А я — ду-ура!

— Чушь! Ты самая красивая и умная азари из всех, что я когда-либо видела. И слышала. И знала. И… вообще.

Ну вот, в слезы. А у меня, как назло, платка нет!

— Но почему?!

Я тяжело вздохнул.

— Ли, война ещё даже не началась, а я уже из медотсека не вылажу. Теперь представь мои шансы выжить, когда Жнецы заявятся. Я не хочу, чтобы в шесть часов вечера после войны ты вместо свидания пришла на могилу.

В ответ меня стиснули в объятиях, лихорадочно забормотав куда-то в плечо:

— Джейн, никто не знает, что с нами будет. Даже год вместе — это больше, чем ничего!

— Но потом будет больнее.

— А сейчас?! — Лиара резко отстранилась, утирая слезы ладошкой. — Сейчас мне не больно?! Хватит, Джейн! Не надо решать за меня!

Мне в глаза смотрела уже не миленькая азари, а один из влиятельнейших информационных брокеров Иллиума.

— Ли…

— Хватит, — перебила Лиара, мотнув головой. — Джейн, я устала получать краткие отчеты и радоваться каждому твоему звонку. Если ты… если ты не хочешь, чтобы мы… чтобы… так и скажи. Но только не надо решать за меня.

Ну вот что тут делать? Только обнять и целовать это заплаканное чудо.

— Ох, Ли, посредник ты мой синий, ну куда же я от тебя денусь?

Обмякнув, словно из неё выдернули стержень, Лиара снова прижалась ко мне, пряча лицо на груди, и тихо пробормотала:

— Я устала быть Посредником, синим, серым…

— Как скажешь, — закивал я. — Тогда взорвем «Серый трон» и дело с концом.

— Не на-адо, он хороший, — шмыгнули в ответ.

— Ну конечно хороший, не будем же мы его взрывать.

— Да-а… чтоб он провалился, этот «Трон».

— Ну я и говорю, — заряд в двигатели, и сам рухнет.

Не переставая шмыгать носом, Лиара подняла голову, возмущенно уставившись на меня.

— Шепард…

— Что?

— Ты невыносима!

***

Конечно, ни во что такое… ну, во взрослом смысле, этот разговор у нас не перешел. Просто мы ещё немножко поцеловались, чуть-чуть поревели, только уже на пару (я не хотел, честное слово, оно само как-то получилось), а потом Лиара задремала, прямо у меня на руках. Всё же Объятия Вечности весьма утомительны для «ведущей» азари.

Так что уложив тихо сопящую Т`Сони в кровать, я вернулся к себе в каюту. С твердым намерением разобраться, как с письмом Аленко, так и вопросом: откуда у этого, биомать его, рыцаря упрёка, такой приоритет в моей адресной книге?

— Сюзи, почему у сообщений Аленко такой приоритет? — хмуро поинтересовался я, усаживаясь за рабочий стол.

— Указан в настройках вашего «Ежедневника», — немедленно пояснил возникший над терминалом шарик ИскИна.

— В настройках… — медленно повторил я, с трудом подавляя желание побиться о стол головой. «Ежедневник» же был восстановлен из архива с первой «Нормандии». А в настройках я толком и не копался. Сначала как-то не до этого было, а потом закрутился и забыл. Идиот. Полный, законченный, безнадежный.

Мысленно вздохнув, открыл, наконец, письмо Аленко, прочёл, задумался.

Наверное, мне сейчас нужно растаять, обнять терминал и оросить его слезами счастья. Ну в самом деле, какая женщина не растает, читая: «Прости за то, что наговорил… я страдал… ты помнишь ту ночь… она была для меня всем…» и так далее. Хорошее письмо, чувственное. Вот только не совсем понятно, что Аленко имел в виду под фразой: «Джейн, за два года так много произошло, но я готов забыть об этом». Это типа, он два года, пока меня не было, с кем-то там койку мял, но теперь готов «забыть об этом»? Или это он в том смысле «ты умерла, и мне было так плохо, но теперь я тебя прощаю и готов забыть»? Короче, непонятно. Но всё равно трогательно.

— Сюзи… — я уже собрался было приказать запихнуть Аленко в самый черный список, но через секунду передумал. Какой смысл устраивать представление «ты мне больше не дружок»? Это уже на сцену из фильма смахивает: «Я гналась за вами три дня, чтобы рассказать, как вы мне безразличны!».

Так что после краткого раздумья, ограничился коротким:

— Сюзи, перенеси этого паладина Альянса в общий список.

— Выполнено, капитан.

— Ага, спасибо.

Ещё раз перечитав письмо (ну, может я с первого раза чего упустил в порыве пылких чуйств), пожал плечами и отправил его в корзину.

Любовь, конечно, зла… но Зло уж как-нибудь само разберется.

Интерлюдия: Алкера

Алкера.

Наверное, именно так выглядит нижний круг дантовского ада — безжизненная ледяная пустошь, холод, снег, и ветер, тоскливо завывающий в обломках прошлого.

Первая «Нормандия» не погибла в бою, не сгорела в атмосфере, не рухнула пылающим болидом на обледенелые скалы. Даже покинутая экипажем она ещё продолжала жить и бороться. Автоматические системы тушили пожары, энергосеть переключалась на резервные накопители, бортовой ВИ выжимал последние крохи из генераторов щита, а