Крошка Тим - Overconfident Sarcasm

она чувствовала себя еще хуже, чем она уже чувствовала, и стал немного отчаянным – или, скорее, нетерпеливым – пытаясь заставить ее перестать плакать.

"Мама! Это я потребовал совместный отчет. Банк рекомендовал вам открыть депозитарный счет, но это означало бы, что я не смогу ничего сделать с деньгами, не заставив вас или Аарона подписать его. Я сказал вам, что это мои деньги, поэтому у меня должен быть неограниченный доступ. Это было мое собственное решение. И еще я был тем, кто подтолкнул тебя начать развод. Ни в чем из этого нет твоей вины».

Снятие вины с нее заставило ее рыдания уменьшиться, но на этом все. Итак, я изменил тактику.

«Хорошо, смотри. Да, это отстой. Но я тебя не виню и уверен, что мы справимся. Если это то, что нужно для завершения всей сделки, пусть будет так. Мой банковский счет постоянно пополнялся, поэтому он продолжит пополняться и после того, как все это закончится. И, честно говоря,... всё так, как ты сказал. Он просто опорожнил его. Я мало что потеряю. Поверьте, ничего не изменится».

Почти все это, конечно, было ложью. Меня разозлило больше, чем я мог выразить словами, что благодаря деньгам, которые я вычистил через свои страницы разработчиков, Аарон снова забрал у меня тысячи долларов. И я ничего не мог с этим поделать, кроме как попытаться уменьшить сумму, которую он получит.

Если мама или Ева подозревали, что я только что сказал им невинную ложь, ни одна из них не хотела этого показывать. Настроение мамы улучшилось, по крайней мере, до такой степени, что она наконец перестала рыдать.

"Ты уверен?"- она спросила.

"Ага. Но, признаюсь, я не в восторге от того, что отдаю Аарону свои кровно заработанные деньги. Итак, завтра мы собираемся в HCC и записываемся. Мы оба. Это будет немного меньше, чем он получит от меня, и ты сможешь сказать судье, что ты учишься на курсах, а не безработная".

«Хм» — это был весь ее ответ, а также последнее, что мы услышали от нее за оставшуюся часть времени, проведенного на диване.

Когда пришло время идти спать, мама все еще держала меня за руку. Это не изменилось, когда я встал с дивана. Я не мог сказать, делала ли она это для того, чтобы найти утешение или буквально удержать меня, но я почувствовал, что вспомнил тот случай, когда я вернулся домой после того, как на меня напали перед домом. Тогда она тоже отказалась отпустить меня, и, как и тогда, это вызвало у меня смешанные чувства, поскольку я еще не знал, как с этим справиться. Хотя я помнил, как она молча решила в тот день залезть ко мне в постель, и, как и ожидалось, сейчас сделала то же самое.

Я снова удивился, так как мне пришлось сдержать внутренний стон, когда я вышел из ванной и обнаружил ее уже под своим одеялом. Раздражение и досада, которые я чувствовал из-за ее потребности, росли с каждой секундой, когда она навязывалась мне, и я просто не мог понять, почему.

Я снова подавил свои чувства, поднял простыни и лег позади нее. Она мгновенно отодвинулась назад, чтобы прижаться ко мне, прежде чем обнять меня за плечи. Я заметил, что на ней было не так много одежды, если не считать одной из моих рубашек, которую она, должно быть, схватила, пока я был в ванной.

"Мне жаль"- прошептала она. «Мне жаль, что я такой беспорядок в твоей жизни».

Я не ответил. Я почувствовал, как мое терпение иссякает. Я просто хотел заснуть и провел несколько часов в блаженном неведении о том дерьме, которое мой отец снова наваливал на меня. Но я также знал, что ей нужно все обсудить, иначе она сама не справится с этим.

«Думаю, я просто немного напряжена. И у меня не было особого шанса освободиться... я имею в виду... последние несколько недель... месяцев... были..."

Она не закончила это предложение, но я понял, что она хотела сказать. Я видел сообщения на ее телефоне, обсуждения с остальными членами семьи, которые умоляли ее перестать наказывать себя и снова присоединиться к ним. Может быть...

Теперь я был ее большой ложкой, ее голова лежала на моем левом плече, а моя правая рука обвивала ее живот. Импульсивно, моя левая рука скользнула под ее рубашку, а кончики пальцев скользнули по ее коже. Когда они прошли мимо ее пупка, я почувствовал, как легкая дрожь прошла по ее телу, и услышал ее вздох. Это не остановило меня, и пока моя рука скользила вверх по ее мягкому телу, моя рука поднимала ее рубашку, обнажая все больше и больше ее кожи. Если бы ей требовалось освобождение, чтобы я мог спать, я бы дал ей это освобождение и покончил бы с этим.

"Малыш!" - она почти заскулила, когда моя рука крепко схватила ее грудь, и я почувствовал, как ее твердый сосок прижался к моей ладони.

Я по-прежнему отказывался говорить. Вместо этого я позволил своей правой руке пройти вниз по ее телу и прижал ее к нижней части живота, прямо перед тем, как кончики моих пальцев коснулись ее лобковой кости. Ее дыхание уже стало тяжелым, и она втянула свою обнаженную задницу в мой пах, отчего мой член напрягся в рекордно короткие сроки. По какой-то дурацкой причине меня раздражало то, что в этот момент у меня встало.

Чувствуя, как твердый сосок все еще прижимается к моей ладони, я перестал массировать ее грудь, чтобы вместо этого ущипнуть этот выступающий маленький камешек, и был мгновенно вознагражден еще одним нуждающимся стоном от нее. Затем я, наконец, раздвинул пальцы правой руки и позволил кончикам пальцев скользить вниз по обе стороны от ее клитора, от чего все ее тело дернулось.

Я продолжил, скользя пальцами еще дальше, массируя ее половые губы, одновременно проводя ладонью по ее клитору. И тогда это произошло.

"О, детка! Да! Спасибо!"- я слышал, как мама тяжело дышит. «Мой малыш так добр к своей плохой маме!»

Я нахмурилась, наконец поняв, откуда взялась вся эта досада, которую я испытывал к ней. Однако прежде чем я успел что-то сказать по этому поводу, она заговорила снова.

«Будь хорошим мальчиком для мамы, малыш» - она застонала.

Внезапно мне захотелось закончить это. Меня больше не заботило, как следует ее разогреть или убедиться, что она достаточно влажная. Я просто продвинул правую руку дальше вниз, чтобы обхватить весь