Везде светит солнце. Дилогия (СИ) - Admin

   Самые зверские пытки выбрал Гелий для своего врага, который противостоял ему всегда вместе с илларами. Создавалось впечатление, что им не будет конца. Но вот глашатай объявил последнюю пытку, которая лишала Сашу возможности и надеяться на встречу со взором любимой, и прерывала связь со светом в глазах. Увидев в руках палача иголку, Саша, хватая последние секунды, способные подарить ему последнюю встречу, что есть мочи прокричал:

  -Анари! Анари!- но ответа не последовало, лишь в левом ухе появился слабый ветерок и знакомый шелест крыльев веев.

  -Принцесса родила мальчика. Она посылает тебе поцелуй и свою любовь, охотник.

   Мимолётное появление веев заметили не все, зато счастливая улыбка на лице смертника удивила каждого. Гелий послал веям вдогонку параков, которых воссоздал не только для битвы веев, но и для охраны дворца, и, словно гончие псы, они уничтожили вестников радостной новости.

  -Что они сказали ему?- поинтересовалась королева у мужа.

  -Скорее всего, что твоя дочь родила,- фыркнул колдун.

   На площади раздался крик, который не смог сдержать Саша, лишившись глаз, но израненные губы его беспрерывно что-то шептали и не переставали создавать улыбку, которую мысленно он дарил сыну в маленькой колыбельке. Казнь закончилась, прервав жизненный путь охотника, тело которого тут же сожгли под одобрительный гул толпы, и вскоре дворцовая площадь опустела. Гелий и Полия были довольны этим днём и своими подданными, а все те, кто переживал о смерти Саши, собрались в забегаловке "Стрела", чтобы выпить и вспомнить о нём хорошим словом. Многим не верилось, что колдуну всё-таки удалось расправиться с бравым охотником. Сева и Бабий сокрушались громче всех, стуча кружками о стол, когда те становились пустыми. Иногда в зале раздавался невольный смех, когда кто-то вспоминал смешную историю про Сашу и его друга Авиона. А приход Шалуна и Олиана уже захмелевшие посетители забегаловки встретили одобрительными криками и словами сожаления, что их друг погиб от рук палача. Слепые братья привели с собой и Бурака, и гральчи, и многих головорезов из банды, так что вино полилось в кружки с удвоенной скоростью, а воспоминания озвучивались с новыми подробностями. Но всё равно на обычную попойку это не походило.

   День клонился к закату, не предвещая какой-либо другой плохой новости. В забегаловке все окончательно приуныли и захмелели. Как вдруг в открытое окно влетела яркая королевская свита из Валевии, образовав коридор, по которому носильщики доставили внутрь носилки с королевой Инеей. Пыльца лиизий, покрывавшая тела веев, не успела выветриться за время путешествия в Геран, поэтому зал ярко осветился сиянием их телец. Узнав от жены гнома, что его нужно искать в этой забегаловки, королева веев прилетела, чтобы исполнить обещание Астло. Инея подлетела к Бураку и начала рассказывать всё, что с ними приключилось, и впервые в жизнь Картикту видел главаря и одновременно своего друга плачущим.

   Небо потемнело и покрылось тучами, на которых играл отсвет сияния цветков Валевии. На улицах стихли шаги, в окнах погас свет от свеч. Город спокойно засыпал, словно не помня уже о трагических событиях уходящего дня. Забегаловка охотников тоже опустела и закрылась до утра. Все разошлись по домам. И лишь один человек этой ночью не знал куда податься. Она растеряла всех прежних и новых друзей, вкусив жизнь как в бедности, так и в богатстве. Надменно глядя на первую часть своей жизни, она пыталась найти выгоду из второй, но потерпела позорное фиаско, потому что была использована в грязных планах колдуна, хотя намеревалась сама править своей судьбой. Камелия лишилась доброты, защищённости и домашнего тепла, которым окружил её гном, лелея столичную диву. И вспоминая, как дворцовая роскошь и перевоплощение уродины в красавицу вскружили ей голову, Камелия пыталась понять, почему урок детства прошёл для неё даром. Брадо вернул её в столицу, не смея смотреть в глаза той, кто узнала его тайну о женском начале, и теперь её не ждали ни в бедном районе, ни во дворце. Журчание реки на набережной, где на лестнице сидела Камелия, немного успокаивало, но путанные мысли упрямо требовали какого-то решения, чтобы собраться в аккуратный рядок. Как вдруг она услышала унылую песню пьяных мужчин. Камелия привстала и взглянула в ту сторону, откуда доносились фальшивые нотки и заплетающиеся слова, и сразу узнала двух слепых братьев. Перед одним из них она чувствовала свою вину, осознавала её всегда, но отвергала, как факт, и теперь затаилась, чтобы не быть позорно осмеянной. Каменная лестницу, на ступеньке которой сидела девушка, вела к разгрузочному причалу порта, а наверху вдоль неё тянулся тротуар, по которому, шатаясь из стороны в сторону, шли братья без поводырей и сопровождающих. Они спотыкались и падали, вставали и снова падали, упрямо не желая опираться на парапет, который ограждал Набережную улицу от порта. Проходя мимо лестницы, братья почувствовали присутствие человека и остановились, прислушиваясь и принюхиваясь. Камелия не смотрела в их сторону, закрыв лицо руками и уткнувшись ими в колени.

   Шалун сразу вспомнил этот чудный цветочный аромат, который он встречал только у одной женщины. Не веря в совпадения, он шепнул брату:

  -Камелия где-то рядом, чувствуешь?

  -Да, братишка,- ответил старший брат, вспомнив, как сам потерял голову из-за певицы, но теперь ни за что не променял бы верное сердце Лефоны на дивный голос Камелии.

   Шалун присел на корточки и, вытянув вперёд шею, всматривался невидящим взором в темноту.

  -Камелия, где ты?- позвал он.

   В ответ послышались приглушённые руками рыдания певицы. Этого хватило, чтобы слепые братья смогли определить где точно она находится. Они сели рядом с ней по обе стороны, растеряв за несколько минут половину хмеля, и молча ждали пока она успокоится. Шалун знал, что на этот раз никуда её не отпустит от себя, а Олиан был уверен, что сделает что угодно лишь бы эти двое были счастливы, поэтому о том, чтобы позволить ей убежать, не могло быть и речи. О чём думала Камелия в эту минуту, они понимали, что об этом рано или поздно станет и им известно, но до той поры они приготовились ждать хоть до самого рассвета.

  18 глава.

   Разноцветная Илия помогла Брадо окунуться в буйство красок. Совсем другим человеком он бродил по знакомым местам, пытаясь угадать - с каким местом связаны реальные воспоминания, и где ему навязали пустышку. Он быстро схватывал и подчинял себе собственное сознание, лишая рама власти над собой. Ему стало понятно, что он успел ограбить разве что людей десять всего, и ни одно женское сердце не разбил, за исключением тех нескольких случаев в столице, когда девушки сами ввязались в неприятность. Другими глазами он смотрел на мир теперь, забыв про выдуманную злобу и хищный нрав. Брадо ощущал биение сердца мира, каждый шорох и каждое движение приближали его к разгадкам сущности жизни и её течения, но по большому счёту даже теперь это мало интересовало его. Пусть что-то изменилось в его натуре и помыслы уже струились не в тёмных водах, а в прозрачных и тёплых, Брадо всё-таки оставался тем отшельником, который в первую очередь думал только о себе и своём благе. Побродив по лесу Илии, увидев смешной трепет перед ним зверей и птиц, которые затихали и прятались при его приближении не из страха перед человеком, а удаляясь с почтением к их господину. Простоволосому парнишке трудно было бы держать в себе такую власть над всем миром и не сойти с ума от такого завидного богатства, открывавшего двери куда угодно и без преград, ведь теперь знания били через край и он точно знал как ими вертеть. Не существовало на земле чего-то тайного для Брадо, чего-то неизведанного, кроме одного - как победить Гелия, который обладал равноценной силой, всю мощь которой ещё не успел постигнуть. Но будучи на равных с колдуном, который всё ещё оставался младенцем по сравнению с проснувшейся мощью Брадо, молодой маг осознавал, от досады покусывая губы, как Сильвия когда-то, что даже уничтожив плоть Гелия, он не покончит с опасным магическим рамом, возможностей которого не представлял его бывший владелец Иин.