Исправленному верить (сборник) - Татьяна Минина

– Прости, – сказал он, – пришлось мотануться на Украину, найти человека, который за умеренное вознаграждение заявил, что привезённое мной – наследство его недавно скончавшейся бабушки. Так что государство осталось без чаевых, а так хоть человеку помог.

– Где ж ты его нашёл?

– Кернило, дурацкий вопрос. На кладбище.

– В смысле?

– У-у-у, я смотрю, экологически чистый воздух и физический труд на тебя дурно повлияли. Сходи, что ли, подыши у выхлопной трубы. Может, ещё попустит. Всё очевидно, как светофор для прапорщиков: несколько содержательных часов на кладбище – и человек найден, благо на похоронах люди часто друг друга не знают. Всегда есть какие-нибудь дальние родственники, ученики, коллеги по работе, собутыльники, собратья и сосёстры… В общем, неважно. Сокровище объявили, славному парню оплатили учебу в университете, возможно, даже с аспирантурой, а на оставшиеся деньги я приобрёл эту замечательную фуру и груз рыбных консервов, который нам предстоит взять на крыло в славном городе Минске.

– Откуда рыбные консервы в Минске?

– Из Латвии. Думаю, твоим правнукам хватит рижских шпрот до конца их дней. Не сбивай меня. Там, в столице этой гордой и очень независимой республики, ты заодно купишь у меня эту длинномерную железную дуру, и дальше она пойдёт с белорусскими номерами. Как ты помнишь, Россия с Белоруссией в таможенном союзе, и белорусскую машину, в отличие от украинской, шмонать не станут. А если попросят открыть кузов, то будет ястребам глазастым в их ненасытные клювики ящик шпрот, и пусть хоть объедятся ими. Ну что, как командовал прадед твоего прадеда: «Эскадрон в седло»?

Большой Босс снял наушники и положил на стойку револьвер. Стрельба была его страстью с младых ногтей. Чувствуя в ладони приёмистую рукоять любимого «кольта», он испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение, почти экстатический восторг, а когда пуля за пулей вонзались в мишень, сердце его трепетало, чего не бывало никогда, даже после самого безумного секса.

– «Мне жаль, что твоя гнедая сломала ногу, – процитировал он. – Но Боливар не выдержит двоих!»

Рядом, на огневом рубеже, стояла подзорная труба, но ему не было нужды смотреть в неё, чтобы убедиться в точности попаданий. Две пули в голову, две в грудь, две в живот. Смотритель тира подобострастно глядел на хозяина, ожидая команды перезарядить оружие, но тот медлил.

– Там кто-то пришёл? – наконец спросил Большой Босс. Смотритель удивлённо посмотрел на шефа, он мог бы дать голову на отсечение, что в столь качественных наушниках, полностью изолирующих от грохота выстрелов, невозможно услышать, как негромко открылась дверь за спиной и тихо, почти на цыпочках, вошёл человек. Конечно, посетитель знал, что его шаги не могут помешать стрелку, но старался лишний раз не шуметь. Смотритель кивнул и молча отвёл глаза. Ему вдруг почудился отблеск пламени в глубине зрачков высокого гостя.

– Начальник службы безопасности ждёт вас.

– Зови, – распорядился Большой Босс и в ожидании посетителя начал любовно вставлять патроны в опустевшие гнезда ещё тёплого от стрельбы «питона». Ему особенно нравилась эта модель, быть может, потому, что подчинённые за глаза называли «Питоном» его, Большого Босса.

– Новости? – увидев замявшегося на пороге подчинённого, спросил он.

– В Киеве всплыли ценности из обнаруженного клада.

– Подробности?

– Некий Артур Басманов объявил, что они являются наследством его бабушки, недавно скончавшейся Натальи Кирилловны Басмановой.

– Басмановой? – Большой Босс наморщил лоб. – Большая Басманная – это от них?

– Не совсем, – начальник службы безопасности заглянул в записи. – Как утверждает сам Артур Евгеньевич, их род из крепостных, но когда после крестьянской реформы его предку выписывали паспорт, фамилию поставили господскую. Так часто делалось.

– Хорошо. Что дальше?

– Артур Евгеньевич написал доверенность на продажу сокровищ, и те были куплены коллекционером Ханковским.

– Это всё детали. Я ознакомлюсь с ними позже. По существу?

– Ханковский провёл экспертизу, которая подтвердила, что предложеные ему изделия действительно изготовлены не позже второй половины восемнадцатого века.

– Иначе и быть не могло. Что этот Басманов?

– Я переговорил со старыми знакомыми из тамошнего МВД. Они задержали его якобы за соучастие в крупной афере с перепродажей исторических ценностей. Он согласился при необходимости дать показания и всецело сотрудничать со следствием, в обмен на освобождение под подписку и переданный ему процент от реализации бабушкиного наследства.

– Процент неведомый благожелатель выплатил исправно?

– Целиком и полностью. До копейки.

– Недурно.

– По настоянию следователя Басманов составил фоторобот человека, предложившего ему участие в афере, и опознал его на фотографиях нашей оперативной съёмки. Всё запротоколировано надлежащим образом. Вот копия протокола.

– Вы пробили ловчилу по базе?

– Так точно. Это некто Кожухов Дмитрий Алексеевич. В прошлом старший лейтенант спецподразделения антитеррора. Участвовал в операциях на Северном Кавказе, ранен, награждён, переведён в центральный аппарат, ушёл, открыл собственное агентство.

– Откуда деньги? – перебил Большой Босс.

– Пока точно не выяснили, но можно предположить, что следы ведут на Лубянку. Во всяком случае, весь персонал агентства из «бывших».

– Нельзя предположить! – поморщился хозяин и повторил: – Предполагать нельзя, надо точно знать. У меня вот тоже из бывших, но скорее я стою за Лубянкой, чем Лубянка за мной.

Начальник службы безопасности потупился, приняв оплеуху, и продолжил:

– Характеризуется как человек храбрый, умелый, изобретательный, но склонный к авантюризму.

– Это уж точно. Пока не во вред мне, пусть склоняется. – Большой Босс развернулся на месте и на скорость открыл огонь по нарисованному ковбою с дедовским «смит-вессоном» в руках. Шесть выстрелов слились в один. Голова бумажного покорителя Дикого Запада превратилась в дуршлаг за то время, что иной ганфайтер едва бы взвёл курок.

– Вот так. А теперь самое время узнать, как себя чувствует наш подопытный.

Замок щёлкнул, впуская Кернёва в родное жилище. Ольга выскочила на звук, точно выброшенная пилотским креслом-катапультой.

– Ты?! – не дожидаясь ответа, она с размаху влепила мужу пощёчину и тут же припала к груди, обливаясь слезами. – Ты идиот, подонок, сволочь бессердечная, как же ты мог! Я тут с ума сходила. Телефон не отвечает, машина стоит во дворе, тебя нет! Когда Тата принесла твой разряженный мобильник, там было 172 неотвеченных вызова! 172! А я за это время чуть не поседела, на работу звоню – мне говорят, ты уволился. Хоть бы записку дома оставил! Спасибо, Тата сказала, что вы с Кожаном намылились куда-то, у меня хоть немного от сердца отлегло. – Она отступила на шаг, и лицо её стало отчуждённым и суровым. – Может, ты объяснишь, что всё это значит?