Деньги, банковский кредит и экономичские циклы - Хесус Уэрта де Сото

84

Juan de Churruca, «La quiebra de la banca del cristiano Calisto (c.a. 185–190),» Seminarios complutenses de derecho romano, febrero-mayo 1991 (Madrid, 1992), pp. 61–86.

85

«Ginesthe trapezitai dókimoi». («Банкир, вы должны быть честны».) См.: «Orígenes у movimiento histórico de los bancos,» en Enciclopedia universal ilustrada europeo-americana (Madrid: Espasa Calpe, 1973), tomo VII, p. 478.

86

См.: Manuel J. García-Garrido, «La sociedad de los banqueros (societas argentaría),» in Studi in honore di Amoldo Biscardi (Milán, 1988), vol. III, esp. pp. 380–383. Неограниченная ответственность членов ассоциации банкиров устанавливалась римским правом, помимо иных мест, в упоминавшемся здесь тексте Ульпиана (Дигесты, XVI, III, 7, 2–3), а также в отрывке из Папиниана (Дигесты, XVI, III, 8), где он предписывает, что деньги для оплаты долгов банкиров-мошенников должны браться не только из «сумм, которые найдены в имуществе банкира как сданные ему на хранение, но [из] всего имущества обманщика» (Дигесты. Т. III. С. 427). Некоторые современные авторы также предлагают вернуться к принципу неограниченной ответственности банкиров, которая должна побуждать их разумно управлять деньгами. Однако для достижения платежеспособной банковской системы эта мера вовсе не является ни необходимой, ни достаточной. Она не является необходимой, так как требование 100 %-ного резервирования гораздо эффективнее справилось бы с банковскими кризисами и рецессиями. Она не является достаточной, так как даже в случае неограниченной ответственности акционеров банков повторяющиеся банковские кризисы и рецессии неизбежны, когда практикуется частичное резервирование.

87

В Римской империи некоторые большие, влиятельные храмы продолжали выполнять функции банков. Таковыми были храмы на Делосе, в Дельфах, в Сардисе (храм Артемиды) и наиболее важный — в Иерусалиме, где евреи, бедные и богатые, традиционно хранили свои деньги. Именно в этом контексте следует толковать описанное в Новом Завете изгнание Иисусом менял из Иерусалимского храма. В Евангелии от Матфея (21, 12–16) мы читаем, что Иисус, войдя в храм, опрокинул столы менял и скамьи, на которых продавали голубей.

«Написано, — сказал Он им, — дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников».

Евангелие от Марка (11, 15–17) предлагает почти идентичный текст. Иоанн (2, 14–16) чуть более внятен и рассказывает о том, как, войдя во двор храма,

«и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей и сидели меновщики денег. И сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул».

Перевод этих библейских отрывков не слишком точен, и та же ошибка найдена в переводе «Дигест» выполненном Гарсиа дель Корралем. Вместо «менял» следует читать «банкиры», что лучше соответствует буквальному смыслу издания Вульгаты, латинской Библии, где строки Матфея звучат следующим образом:

«Et intravit Iesus in templum et eiiciebat omnes vendentes et ementes in templo, et mensas numulariorum, et cathedras vendentium columbas evertit: et dicit eis: Scriptum est: Domus mea domus orationis vocabitur: vos autem fecistis illam speluncam latronum»

Эти евангельские тексты подтверждают, что Иерусалимский храм действовал как настоящий банк для широкой публики, для бедных и богатых, вносящих вклады. Очищение храма Иисусом может быть истолковано как протест против злоупотреблений, проистекающих из незаконной деятельности (как мы знаем, эти злоупотребления состояли в использовании денег вкладов). Кроме того, эти отрывки из Библии показывают симбиоз банкиров и общественных должностных лиц, так как и первосвященники, и фарисеи были оскорблены поведением Иисуса (курсив, разумеется, мой. — У. де С. [кроме слова «также» в отрывке из Евангелия от Иоанна. — Науч. ред.]). О значении Иерусалимского храма как депозитного банка для евреев см.: Ростовцев М. Общество и хозяйство в Римской империи. Т. II. СПб.: Наука, 2001. С. 15.

88

Жан Имбер в книге Historia económica (de los orígenes a 1789) (Barcelona: Editorial Vicens-Vives, 1971, p. 58) указывает, что «praescriptio был эквивалентом сегодняшних чеков. Когда владелец капитала приказывал банкиру погасить ссуду от его имени, этот банкир должен был выполнить указание после представления банковского ордера, называемого praescriptio».

89

См., напр., эдикты Юстиниана, включенные в состав «Новелл»: New Constitution 126 «On Bank Contraéis,» edict 7 («Decree and Regulation Governing Bank Contráete»); edict 9, «On Bank Contraéis» (см.: Cuerpo de derecho civil romano, vol. 6, pp. 479–483, 539–544 and 547–551).

90

Превосходный краткий обзор причин падения Римской империи представлен в сочинении Людвига фон Мизеса «Человеческая деятельность: Трактат по экономической теории» (Челябинск: Социум, 2005. С. 719–721).

91

См., напр.: Jules Piquet, Des banquiers au Moyen Age: Les Templiers, Étude de leurs opérations financiéis (París, 1939), цитируемую Анри Пиренном в его работе Henri Pirenne, Histoire Économique et Sociale Du Moyen Age (París: Presses Universitaires de France, 1969), pp. 116, 219. В записях, которые вели тамплиеры, Пике видит начало бухгалтерии на основе двойной записи и даже примитивные формы чеков. Однако представляется, что бухгалтерские методы тамплиеров были самое большее прямыми предшественниками двойной записи, которую позднее, в 1494 г., формализовал великий венецианский монах, друг Леонардо да Винчи, Лука Пачоли. Банк Пизы использовал двойную запись уже в 1336 г., а семья Масари (генуэзские сборщики налогов) — в 1340 г. Старейшая бухгалтерская книга Европы, свидетельства о которой имеются, пришла из флорентийского банка и датируется не ранее 1211 г. См.: G. A. Lee, «The Oldest European Account Book: A Florentine Bank Ledger of 1211,» in Accounting History: Some British Contributions, R. H. Parker and B. S. Yamey, eds. (Oxford: Clarendon Press, 1994), pp. 160–196.

92

«Ранние депозитные банки — по крайней мере в теории — не занимались учетом векселей и кредитованием. Они не создавали деньги, а обслуживали систему 100 %-ного резервирования, которую некоторые монетаристы предпочли бы видеть в действии и сегодня. Перерасход по текущему счету воспрещался. На практике, особенно перед лицом общественных нужд, оказалось трудно поддерживать такие стандарты. В 1567 г. банк Валенсии был готов использовать хранящиеся в его подвалах сокровища, чтобы закупить пшеницу для городских нужд. В 1590 г. были выданы незаконные ссуды городским должностным лицам, а городу таковые предоставлялись постоянно» (Charles Р. Kindleberger, AFinancial History of Western Europe, 2nd ed. [Oxford: Oxford University Press, 1993], p. 49).