Антология мировой фантастики. Том 9. Альтернативная история - Осип Сенковский

Глава 5

Они пришли!

В последующие дни я не предпринимал никаких попыток бежать из Города Восходящего Солнца. Даже мысль об этом была совершенно бессмысленной. Люди генерала О. Т. Шоу контролировали все дороги и охраняли как воздушные корабли, так и ангары, где стояли «шершни» фэй-цзы. Порой я наблюдал, как китайские пилоты испытывали свои фэй-цзы. Это были сильные, уверенные в себе молодые мужчины, которые полностью посвятили себя делу Шоу и запросто обращались с летательными машинами тяжелее воздуха — чего мне бы никогда не удалось. Еще раньше я убедился в том, что заложники с «Лох Этив» здоровы и хорошо себя чувствуют, перекинулся парой слов с ребятами, знакомыми мне по прежней службе, и таким образом узнал, что капитан Хардинг действительно умер вскоре после того, как его отправили доживать свой век на земле в маленьком домике в Бэлхаме. И еще один мой знакомый тоже умер. В одной из старых газет я прочитал, что Корнелиус Демпси был застрелен во время уличного столкновения с вооруженными полицейскими. Демпси принадлежал к группе анархистов, которых раскрыли и попытались взять в одном из домов в восточной части Лондона. Тело до сих пор не найдено, по несколько газет утверждало, что юный анархист был уже мертв, когда друзья Демпси уносили его. Меня охватила печаль, и то горькое, подавленное настроение, которое оставили у меня ужасные кинематографические кадры, усилилось еще больше. Свежие газеты, доставленные людьми Шоу, были полны сообщений о дерзких нападениях Сяо Хо-Ти, его разбойничьих набегах и убийствах. Несколько газет видели в нем «первого современного бандита» и именно они-то, по-моему, и дали ему титул «Повелитель Воздуха». И в то время, пока Англия удерживала русские и японские военные воздушные корабли от актов незамедлительного возмездия, а китайское центральное правительство тщетно пыталось не допускать в страну чужие вооруженные силы, Шоу осуществил ряд поразительных по своей дерзости разбойничьих налетов, нападая с воздуха на поезда, конвои, корабли, военные и научные объекты, чтобы обеспечить себя всем необходимым. То, что ему не было нужно, он раздавал местному населению. И в довершение ко всему его флагман со знаменитым красным знаменем — больше не «Лох Этив», но «Шань-Тянь» «Доел.: „небесный огонь“.» («Молния») — появлялся в небе над обнищавшими деревнями, разбрасывая деньги, одежду, продукты и листовки, в которых людей призывали присоединяться к Сяо Хо-Ти, Несущему Мир, для того, чтобы вместе бороться за освобождение Китая от иноземного владычества. Люди приходили к нему тысячами, пополняя ряды его армии, размещенной на краю Долины Утренней Зари. К своему флоту Шоу добавил новые корабли. Силой оружия он вынудил несколько торговых судов к посадке, экипажи и пассажиров отпустил на все четыре стороны и отогнал захваченные суда назад, в Город Восходящего Солнца, где оснастил их пушками нового образца. Единственная проблема заключалась в том, что среди его последователей было слишком мало людей, обученных водить воздушные корабли. Неопытные летчики не раз подвергали свои корабли опасности, а двое по неумению погубили их. Дважды Шоу делал мне предложение стать его союзником и водить корабль — на мой выбор, какой захочу. Но единственная причина, которая заставила бы меня подняться на борт воздушного корабля (так я себе поклялся), была бы попытка к бегству. Я не желал, чтобы он впутывал меня в пиратство. На это я не пошел бы даже ради того, чтобы вновь обрести свободу. Немало времени Шоу проводил в разговорах со мной, рассказывая мне о своем прошлом, поскольку крепко верил в то, что в конце концов ему все же удастся завоевать мое доверие. Его история довольно интересна. Он был сыном одного английского миссионера, женатого на китаянке. Долгое время они работали в отдаленной деревне в провинции Шаньдун. Так продолжалось до тех пор, покуда главарь разбойников — «традиционный бандит», как выразился Шоу, — не обратил свои интересы на эту часть Шаньдуна. «Наместник» Лао-Цзы убил отца Шоу и сделал его мать своей наложницей. Сяо Хо-Ти вырос среди многочисленных детей Лао-Цзы и в конце концов бежал в Пекин, где работал учителем брат его отца. Мальчика отправили в Англию в школу, где он был очень несчастлив и где, как он говорил, научился ненавидеть типично английское высокомерие по отношению к другим расам, классам и религиям. Позднее учился в Оксфорде, где делал большие успехи, и постепенно «постиг», как он сказал, что империализм — это зло, которое лишает большую часть населения Земли его достоинства, крадет у него право самостоятельно управлять своей жизнью. Это были, как он с охотой признавался, английские идеи. Но что он начисто отрицал, так это тот факт, что все права на подобные мысли должны оставаться за англичанами. «Захватчик всегда будет утверждать, что стал победителем благодаря своему моральному превосходству, а не дикой жадности». Закончив Оксфорд, Шоу служил в армии, и опять довольно успешно; узнал об английской военной службе так много, как только мог, после чего был переведен в королевскую колонию Гонконг на полицейскую службу, поскольку, разумеется, бегло говорил по-китайски и знал кантонский диалект. Немногим позже дезертировал из полиции, прихватив с собой весь корпус, состоящий известных уроженцев, два автомобиля и солидное количество оружия. После этого возвратился в Шаньдун, где все еще властвовал старый наместник, и… — Там я убил убийцу моего отца и занял его место, — заявил он без обиняков. Его мать в то время уже умерла. Поддерживая связи с революционерами всего мира, он разработал план Города Восходящего Солнца. Шоу хотел привлечь из Европы всех, кого эта часть света в своем высокомерии отвергала — блестящих ученых, инженеров, политиков и писателей, которые обладали слишком ясным взглядом на вещи для того, чтобы их собственное правительство могло потерпеть их у себя под боком, — и обратил их знания и таланты на пользу Китая. — Это лишь часть того, что задолжала нам Европа, — заявил он. — Но скоро мы уже сможем потребовать у нее остаток долга. А знаете, мистер Бастэйбл, как они уничтожали Китай? Главным образом англичане, но и американцы тоже приложили к этому руку. В Индии на огромных плантациях они возделывают опиум и по воздуху тайно доставляют его в Китай, где официально он запрещен. Это вызвало ту самую инфляцию (поскольку то, что они ввозили, оплачивалось китайским серебром), которая разрушила нашу экономику. Когда китайское правительство высказалось против этого, чужеземцы послали свои армии в нашу страну, чтобы преподать китайцам «урок», ибо мы имели наглость создать им затруднения. Эти армии обнаружили, что экономика Китая лежит в руинах, а большая часть населения курит опиум. Первопричиной тому могла быть, разумеется, только врожденная низость и чудовищное состояние морали туземцев… — Шоу рассмеялся. — Опиумные корабли были построены специально для торговли с Китаем, чтобы они могли как можно быстрее доставлять свой груз из Индии в нашу страну. Зачастую наряду с опиумом они привозили с собой библии для миссионеров, которые утверждали, что, поскольку они говорили на пиджинчина «Т. е. ломаном китайском.» и служили переводчиками контрабандистам опиума, могли также нести местным жителям слово божие. После этого, разумеется, поворот назад был уже невозможен. И европейцы еще считают, что ненависть к ним китайцев лишена оснований! В такие мгновения Шоу становился обычно очень серьезным. Он сказал мне: — Чужеземный дьявол? Верите ли, «дьявол» — достаточно сильное слово, мистер Бастэйбл! Его амбиции доходили до того, что он мечтал отвоевать весь Китай. — И скоро большие серые фабрики Шанхая будут нашими. Лаборатории, школы, музеи Пекина — все это будет принадлежать нам. Торговые и промышленные центры Кантона станут нашими тоже. Плодородные рисовые поля — все, все это будет снова в наших руках! — его глаза сияли. — Китай станет единым. Чужаки будут изгнаны из страны, и все граждане будут равны. Мы дадим миру образец. — Если вы победите, — тихо сказал я, — то покажите миру также вашу человечность. Радушие производит па людей такое же сильное впечатление, как фабрики и военная мощь. Шоу бросил на меня странный взгляд. Теперь у причальных мачт аэропарка за городом стояло примерно пятнадцать воздушных кораблей. Почти сотня фэй-цзы находилась в ангарах. Вся долина была полна артиллерии и пехотных частей и могла выдержать нападение с любой стороны; и мы знали, что это нападение последует. Мы? Не знаю, как я дошел до того, чтобы объединять себя в мыслях с бандой революционеров, и все же иначе не скажешь: это произошло. Да, я отказался примкнуть к ним — и все надеялся, что они победят. Победят в битве против кораблей моего собственного народа, которые несомненно придут, чтобы напасть на них. Точно так же не подлежало сомнению, что эти корабли будут уничтожены мятежниками. Как сильно изменился я в эти последние недели! Я мог без ужаса видеть кровавую гибель британского солдата. Смерть моего товарища! Но я должен смотреть фактам в глаза: люди из Города Восходящего Солнца — вот кто стал теперь моими товарищами, пусть даже я не захотел примкнуть к их борьбе. Я не хотел, чтобы Город Восходящего Солнца и все то, что он олицетворяет, были уничтожены. Я хотел, чтобы генерал О. Т. Шоу, Повелитель Воздуха, изгнал чужаков из своей страны и повел ее к новым вершинам. В смятении ждал я появления врага — моих земляков. Я мирно спал, когда пришло сообщение по тянь-ин («электрическим теням»). Из молочно-голубого овала выступило лицо генерала Шоу. Он выглядел мрачным и взволнованным. — Они идут, мистер Бастэйбл. Я подумал, может быть, вам захочется посмотреть на этот спектакль. — Кто?.. — пролепетал я растерянно. — Что?.. — Воздушные флоты — американцы, британцы, русские, японцы и несколько французов. Я думаю… они взяли курс на Долину Утренней Зари. Они идут покарать Джонни Китайца. Я видел, как он повернул голову, затем заговорил быстрее: — Мне нужно идти. Мы увидим вас на трибуне стадиона — в штабе? — Я буду там. Как только изображение померкло, я выскочил из кровати, умылся и оделся, потом поспешил по спокойным улицам Города Восходящего Солнца к круглой башне, где находились главное городское управление и штаб. Там, разумеется, кипела лихорадочная деятельность. Было получено сообщение по рации от британского флагмана «Императрица Виктория», в котором говорилось, что женам и детям приверженцев Шоу не причинят никакого вреда, если он незамедлительно отпустит заложников с «Лох Этив». Ответ Шоу был краток. Заложники уже доставлены на другую сторону долины, где их отпустят на свободу. Люди из Города Восходящего Солнца будут сражаться вместе и — если понадобится — вместе и умрут. «Императрица Виктория» заявила, что сотня воздушных кораблей направляется к городу. Мощь объединенного воздушного флота настолько превосходит силы китайских мятежников, что для жителей города нет ни малейшей надежды продержаться больше часа. Шоу отвечал, что в его намерения входит оборонять Город Восходящего Солнца немножко подольше, и поэтому лично он ожидает прибытия вражеского флота с известным равнодушием. Недавно, сказал Шоу, он получил сообщение о том, что две японские воздушные канонерки разрушили одну из деревень, получивших в свое время помощь от Шоу, и что британцы планируют подобный же акт возмездия. После этого «Императрица Виктория» прервала связь. Шоу мрачно улыбнулся. Только теперь он заметил в комнате меня. — Привет, Бастэйбл. Клянусь богом, японцы здорово задолжали Китаю, и я бы очень хотел… Что это? — адъютант протянул ему листок бумаги. — Отлично. Отлично. Проект «АБ» продвигается гигантскими шагами. — Где капитан Корженевский? На другой стороне комнаты я видел Рудольфа фон Дутчке и У ну Перссон, беседующих с одним из «майоров» Шоу, одетым в куртку на толстой ватной подкладке, однако отца мисс Перссон я нигде не мог обнаружить. — Корженевский снова командует «Скитальцем», — пояснил Шоу и указал на аэропарк, который целиком был виден из окон башни. Я смотрел, как бегают взад и вперед маленькие фигурки, подготавливая свои корабли к старту. Летающих машин фэй-цзы нигде не было видно. — Глядите, — добавил Шоу, — они идут! Поначалу мне показалось, что я вижу огромную черную гряду облаков, выступающую из-за горизонта и затмевающую солнце. Вместе с облаками приближался и оглушительный грохот, как будто множество низко-голосых гонгов ударяли быстро и одновременно. Звук накатывал волной, и вскоре облако закрыло все небо, отбрасывая на Долину Утренней Зари угрожающую тень. Это был объединенный боевой флот пяти держав. Каждый корабль был в тысячу футов длиной. Каждый обладал газосодержащей камерой, сделанной из материала, такого же прочного, что и сталь. Каждый топорщился бортовыми орудиями и был нагружен бомбами, чтобы разметать в клочья своих врагов. Каждый невозмутимо рассекал воздух, двигаясь в одном строю с остальными. Каждый намеревался покарать наглецов, осмелившихся усомниться в их праве властвовать. Стая гигантских летающих акул, твердо убежденных в том, что и воздух, и земля, простирающаяся под ними, принадлежат только им. Корабли Японии с багряным императорским солнцем на ослепительно белых бортах. Корабли России, с брюха которых таращились огромные черные двуглавые орлы с растопыренными, готовыми хватать когтями. Корабли из Франции, чьи триколоры на голубом фоне выглядели великолепным лицемерием — позор республиканцев, издевательство над идеалами Французской Революции. Корабли из Америки, чьи «Полосы и Звезды» давно уже перестали быть знаменем свободы. Корабли Великобритании. Корабли с пушками, снарядами, с экипажами, которые в своем высокомерии верили, что им так легко удастся обратить в пепел Город Восходящего Солнца и все, что он олицетворяет. Акулы — алчные, жестокие, отвратительные. Их моторы гремели, точно хохотали, заранее предвкушая победу. Сможем ли мы сопротивляться им хотя бы одно мгновение? В этом я сомневался. Теперь открыли огонь наши наземные части. Снаряды со свистом проносились в воздухе и взрывались возле вражеских кораблей мощнейшего воздушного флота, однако те бесстрашно и гордо проходили сквозь дым и огонь, неудержимо приближаясь к Городу Восходящего Солнца. Наперерез завоевателям бросился наш крошечный флот — пятнадцать наспех перестроенных торговых кораблей против сотни тяжеловооруженных «броненосцев». У них было некоторое преимущество перед этими большими кораблями — орудия, стреляющие без отдачи; благодаря этому изобретению наши авиаторы могли стрелять намного быстрее и точнее, однако «броненосцы» великих держав имели слишком мало уязвимых мест, и большинство снарядов в лучшем случае лишь оставили черные пятна на броне или пробили стекла в окнах гондол. Послышался гром, и огонь вырвался из недр ведущего британской флотилии, «Короля Эдуарда», когда его орудия ответили на выстрелы кораблей Шоу. Я видел, как съежилась газосодержащая камера одного из наших кораблей и как затем корабль начал падать на каменистую землю у подножия гор. Несколько гранат были спешно выброшены за борт в надежде, что таким образом удастся избежать худших последствий столкновения с землей. Вокруг падающего судна закружился черный дым. Корабль грянул о камни, моторы взорвались; раздался грохот, и в воздух взметнулось пламя. Горючее мгновенно запылало. Шоу мрачно смотрел в окно и слушал донесения с наших кораблей, поступающие по беспроволочному телефону. Как же трудно нам было атаковать вражеский флот — и с какой легкостью разрушили враги наш корабль! И вновь взревели большие орудия. И снова наспех перестроенный для войны торговый корабль перевернулся, поврежденный, в воздухе и стал падать на землю. Вот когда мне страстно захотелось взять на себя командование одним из этих кораблей! Только теперь ощутил я потребность принять участие в битве, посчитаться за все — из одной только жажды справедливости. Описывая в воздухе беспомощную спираль, на землю падал «Скиталец». Два его мотора получили повреждения, а газосодержащая камера съежилась, когда гелий стал вытекать из нее в атмосферу. Я напряженно следил за тем, как он беспорядочно снижается, и непрестанно молился, чтобы у корабля оставалось еще достаточно газа и он смог бы совершить относительно легкую посадку. Но в конце концов с неба падали сотни тонн металла, пластика, орудий и человеческого веса. Я закрыл глаза и содрогнулся, когда корабль коснулся земли. Мне показалось, что я ощущаю сотрясение от этого удара. Ни малейших сомнений относительно судьбы Корженевского у меня не было. Однако сразу же вслед за тем «Шань-Тянь» (бывшая «Лох Этив») пробила борт японскому флагману «Йокомото» и, должно быть, угодила снарядом прямо в склад боеприпасов, потому что «Йокомото» разорвало на тысячу пылающих частей, и когда черное облако взрыва рассеялось, от корабля не осталось вообще ничего. Потом мы увидели, как упало еще два корабля — американец и француз — и возликовали. Все мы радовались, все, кроме Уны Перссон, которая печально смотрела в ту сторону, где исчез «Скиталец». Дутчке оживленно беседовал с майором и, казалось, совершенно не замечал горя своей возлюбленной. — Может быть, он только ранен, — сказал я. Она улыбнулась мне сквозь слезы и покачала головой. — Он мертв, — сказала она. — Он погиб отважно, ведь так? — Так же, как и жил, — ответил я. Она выглядела удивленной. — Я думала, вы его ненавидите. — Я тоже так думал. Но я любил его. Она протянула свою тонкую руку и на мгновение кончиками пальцев коснулась моей руки. — Спасибо, мистер Бастэйбл. Надеюсь, мой отец погиб не напрасно. — Мы уже неплохо показали врагу зубы, — заметил я. Но я видел, что от наших кораблей — поначалу пятнадцати — осталось всего лишь пять, а в небе над нами нависло еще почти девяносто вооруженных до зубов «броненосцев». Шоу бросил взгляд наверх и напряженно вслушался. — Пехота и моторизованная кавалерия наступают на долину со всех сторон, — сообщил он. — Наши ребята держатся, — он прислушался снова, на этот раз немного дольше. — С этой стороны, насколько я понимаю, в настоящий момент нам почти ничего не грозит. Надвигающиеся на нас корабли еще не вполне достигли цели — Города Восходящего Солнца. Они вынуждены были остановиться, обороняясь против наших первых воздушных атак, и теперь, когда очутились в пределах досягаемости нашей артиллерии, некоторые из них были сбиты. — Полагаю, время выпускать фэй-цзы, — Шоу отдал приказ по телефону. — Великие державы думают, что они уже победили! Сейчас мы покажем им нашу настоящую силу! Он связался по телефону с солдатами, охраняющими здание проекта «АБ», и еще раз напомнил им о том, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы по этой территории был нанесен хотя бы один удар. Загадочный проект, должно быть, играл в его стратегии исключительно важную роль. Отсюда я не мог разглядеть ангары, где располагались «шершни», и увидел крылатые жужжащие маленькие машины только тогда, когда они промчались сквозь черный дым в небо и начали обстреливать «броненосцы», попадая снарядами в их магазины, взрывая на них порох, обрушиваясь на врага сверху. Противник почти не успел сообразить, что, собственно, происходит. Была сбита «Императрица Виктория». Был сбит «Теодор Рузвельт». Был сбит «Александр Невский». Был сбит «Сидзава». Был сбит «Наполеон Великий». Один за другим они падали с неба, одни медленно кружили, другие проносились ураганом, потеряв управление, — однако все они падали. Они будут уничтожены все, теперь в этом уже не было сомнений. И непохоже было, чтобы пострадала хотя бы одна из этих смертоносных фэй-цзы, которые управлялись всего двумя летчиками, пилотом и бортстрелком. Бортовые орудия чужеземных кораблей просто не были приспособлены для поражения столь малых целей. Они беспорядочно извергали пламя во все стороны, однако совершенно были сбиты с толку, точно неуклюжие морские коровы под натиском пираний с их острыми зубками; они просто не знали, как обороняться. Повсюду в Долине Утренней Зари валялись обломки кораблей. Тысячи огней пылали в горах, отмечая те места, где нашли свой конец гордые «броненосцы». Половина союзнического флота была уничтожена, а пять наших воздушных кораблей (включая «Шань-Тянь») вернулись теперь к причальным мачтам, предоставив поле боя фэй-цзы. Для захватчиков это было уже чересчур — увидеть, как на них набросились неуловимые крошечные машины тяжелее воздуха. Им пришлось пережить гибель своих лучших кораблей, которые в считанные минуты были сбиты смертоносными малышками. Тяжеловесные боевые корабли отступили. Ни одной бомбы не упало на Город Восходящего Солнца.