Хроники Артура - Бернард Корнуэлл

По прибытии в обитель Святого Терния я обнаружил, что Моргана готовится уезжать. Никаких определенных вестей к ней не приходило, но слухи сделали свое дело: она понимала, что Инис Видрин — под угрозой. Я рассказал ей то немногое, что знал сам, и, выслушав мои скудные обрывки новостей, она сурово воззрилась на меня из-под золотой маски.

— Итак, где мой муж? — резко осведомилась она.

— Не знаю, госпожа, — отвечал я. По моим представлениям, Сэнсам до сих пор оставался в заточении — в доме епископа Эмриса в Дурноварии.

— Ты не знаешь — и тебе дела нет! — рявкнула Моргана.

— Воистину не знаю, госпожа, — отозвался я. — Но думается, он спасется — отправится на север вместе со всеми.

— Тогда извести его, что мы уехали в Силурию. В Иску. — Моргана, разумеется, вполне подготовилась к нынешней крайности. В преддверии нашествия саксов она загодя упаковала сокровища обители и наняла лодочников — переправить сокровища и христианских женщин через озера Инис Видрина на побережье, где уже ждали другие лодки, дабы перевезти их всех через море Северн — на север, в Силурию. — И скажи Артуру, я молюсь за него, — буркнула Моргана, — пусть он моих молитв и не заслуживает. И еще передай ему, что я пригляжу за его потаскухой.

— Нет, госпожа, — отозвался я, ибо за этим я и приехал в Инис Видрин.

По сей день взять не могу в толк, с какой стати я не отпустил тогда Гвиневеру с Морганой: не иначе, как сами боги меня вразумили. Или, верно, в общей неразберихе и сумятице, когда саксы камня на камне не оставили от наших тщательно продуманных планов, мне вдруг захотелось сделать Гвиневере один-единственный прощальный подарок. Друзьями мы никогда не были, но в памяти я связывал ее со счастливыми временами, и хотя дурные времена навлекло не что иное, как ее безрассудство, я-то видел, что со времен Гвиневериного заката Артур вовсе утратил вкус к жизни. А может статься, я понимал, что в нынешние страшные времена нам необходимы все стойкие души до единой, а поди поищи такую несгибаемую волю, как у принцессы Гвиневеры из Хенис Вирена.

— Она поедет со мной! — настаивала Моргана.

— У меня приказ Артура, — отрезал я, и это решило дело, хотя на самом-то деле распоряжения ее брата были темны и страшны. Если Гвиневера окажется в опасности, наставлял Артур, мне следовало забрать ее из обители или даже убить, и я выбрал первое. Чем отсылать ее в безопасное место за море Северн, я повезу ее навстречу опасности.

— Ни дать ни взять стадо коров, когда волки на подходе, — заметила Гвиневера, когда я вошел в ее комнату. Она стояла у окна, наблюдая, как Морганины женщины бегают туда-сюда между строениями, а за западным частоколом монастыря дожидаются лодки. — Дерфель, что происходит?

— Ты была права, госпожа. Саксы атакуют с юга. — О том, что южную атаку возглавляет Ланселот, я предпочел умолчать.

— Думаешь, они придут сюда? — спросила она.

— Не знаю. Знаю лишь то, что нам под силу защитить только ту крепость, где сейчас находится Артур, а это Кориниум.

— Иными словами, все в смятении? — улыбнулась она. И рассмеялась, почуяв свой шанс. Одета она была в обычные тускло-коричневые одежды, но солнце, что сияло сквозь открытое окно, окружало ее роскошные рыжие волосы золотым ореолом. — Ну и что же Артур собирается со мною делать? — полюбопытствовала она.

Смерть? Нет, решил я, на самом деле Артур смерти ее никогда не желал. А желал того, что его гордая душа не позволяла ему совершить самому.

— Мне приказано забрать тебя, госпожа, — сказал я.

— И куда же, Дерфель?

— Ты вольна уплыть за Северн с Морганой, — сказал я, — либо уехать со мной. Я должен доставить людей на север, в Кориниум; думается, оттуда ты сможешь отправиться дальше, в Глевум. Там ты будешь в безопасности.

Гвиневера отошла от окна и уселась в кресло перед стылым очагом.

— Людей, — повторила она, выбрав из моей фразы одно-единственное слово. — И что же это за люди такие?

Я покраснел до ушей.

— Арганте. И конечно же, Кайнвин. Гвиневера расхохоталась.

— Я не прочь познакомиться с Арганте. Как думаешь, взаимно ли мое желание?

— Очень сомневаюсь, госпожа.

— Вот и я сомневаюсь. Полагаю, она спит и видит, чтоб я сдохла. Итак, я могу поехать с тобой в Кориниум либо отправиться в Силурию вместе с христианскими коровами? Сдается мне, христианских гимнов я наслушалась на всю жизнь — мало не покажется. Кроме того, настоящее приключение ждет в Кориниуме, верно?

— Боюсь, что да, госпожа.

— Боишься? А ты, Дерфель, не бойся. — Гвиневера рассмеялась пьяняще счастливым смехом. — Вы все позабыли, как блистателен Артур, когда все идет наперекосяк. То-то славно будет на него полюбоваться. Ну так когда же мы едем?

— Прямо сейчас, — отозвался я, — как только ты будешь готова.

— Я готова, — радостно заверила Гвиневера. — Я вот уж год как готова убраться из этого змеюшника.

— А твои служанки?

— Другие найдутся, — беспечно отмахнулась она. — Ну, поехали?

Лошадь у меня была только одна, так что из вежливости я уступил ее Гвиневере, а сам пошел пешком рядом с ней. Обитель осталась позади. И нечасто же мне доводилось видеть такие сияющие счастьем лица, как у Гвиневеры в тот день! Многие месяцы провела она под замком в стенах Инис Видрина, а тут вдруг скачет верхом на свежем воздухе, между только что распустившимися березками, под бескрайним небом, не ограниченным с четырех сторон Морганиным частоколом. Мы въехали на перешеек за Тором, и, едва мы оказались на пустынной возвышенности, она рассмеялась и лукаво глянула на меня.

— А что мне помешает ускакать прочь, а, Дерфель?

— Ровным счетом ничего, госпожа.

Всадница восторженно завопила — совсем по-девчоночьи — и ударила лошадь пятками, еще раз, и еще, пуская усталую кобылу в галоп. Ветер трепал Гвиневерины рыжие кудри, а она самозабвенно мчалась сломя голову сквозь луговую траву по широкому кругу, оглашая равнину ликующими криками. Юбки ее развевались, да только плевать она хотела на приличия, она лишь пришпоривала кобылу да носилась вокруг меня все кругами и кругами, пока лошадь не выдохлась окончательно, да и наездница тоже. Только тогда Гвиневера натянула поводья и соскользнула с седла.

— Все мышцы ломит! — радостно сообщила она.

— Ты хорошо ездишь, госпожа, — похвалил я.

— Все эти месяцы я мечтала о том, как снова сяду в седло. Как выеду на охоту. Столько всего себе намечтала. — Гвиневера оправила юбки и с усмешкой глянула на меня. — Так что именно приказал тебе Артур насчет меня?

Я замялся.

— Он не уточнял, госпожа.

— Он ведь приказал убить меня? — догадалась она.

— Нет, госпожа! — деланно возмутился я.

Я вел кобылу в поводу, Гвиневера шла рядом.

— Разумеется, Артур не желает, чтобы я угодила в руки Кердика, — саркастически парировала она. — Я для него досадная обуза! Подозреваю, он поиграл-таки с мыслью перерезать мне глотку. Арганте наверняка этого хочет. Я бы на ее месте хотела. Я размышляла об этом, пока каталась вокруг тебя кругами. А что, прикидывала я, если Дерфелю приказано убить меня? Продолжать ли мне путь или, может, не стоит? А потом я решила, что ты, скорее всего, не стал бы меня убивать, даже если бы тебе и приказали. Ну да кабы Артур и впрямь хотел моей смерти, он бы прислал Кулуха. — Она крякнула и слегка согнула колени, изображая прихрамывающую Кулухову походку. — Кулух полоснул бы меня ножом по горлу, не моргнув и глазом. — Гвиневера вновь расхохоталась; ее новообретенная искрометная радость просто-таки не знала удержу. — Значит, говоришь, Артур был уклончив?

— Да, госпожа.

— Стало быть, на самом деле, Дерфель, это все твоя идея? — Она обвела рукой окрестности.

— Да, госпожа, — сознался я.

— От души надеюсь, Артур тебя одобрит, — откликнулась она, — иначе ты неприятностей не оберешься.

— Неприятностей у меня и без того немало, госпожа, — сознался я. — Старая дружба, похоже, мертва.

Гвиневера, верно, расслышала печаль в моем голосе, ибо внезапно взяла меня под руку.

— Бедный Дерфель. Ему, верно, стыдно?

— Да, госпожа, — смущенно пробормотал я.

— Гадко я себя повела, — сокрушенно отметила она. — Бедняга Артур. А знаешь, что его воскресит? Его самого и вашу дружбу?

— Хотел бы я это знать, госпожа.

Гвиневера отняла руку.

— Изрубить саксов в капусту, Дерфель, — вот что нужно, чтобы Артур стал прежним. Победа! Дайте Артуру победу — и он вернется к нам, добрый старый Артур!

— Саксы, госпожа, уже на полпути к победе, — предупредил я. И рассказал ей все, что знал: что саксы свирепствуют на востоке и юге, что силы наши рассеяны и наша единственная надежда — собрать армию до того, как саксы приблизятся к Кориниуму, где сейчас дожидается лишь маленький боевой отряд Артура — две сотни копейщиков. Я предположил, что Саграмор отступает к Артуру, Кулух идет с юга, а я двинусь на север, как только Исса вернется вместе с Арганте. Кунеглас, несомненно, подоспеет с севера, а Энгус Макайрем поспешит с запада, едва услышав вести, но если саксы доберутся до Кориниума первыми, тогда пиши пропало. Надежда невелика даже и в том случае, если мы выиграем гонку, ибо без копейщиков Гвента мы настолько уступаем врагам в численности, что спасти нас может только чудо.