Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793-1914) - Даниэль Бовуа

Сезонные рабочие, иностранные колонисты и евреи

Сезонные рабочие

Среди групп населения, которые возникли в новом капиталистическом польско-русском обществе Правобережной Украины, несомненно, самой далекой в культурном и социальном плане от владельцев поместий и фабрик была группа рабочих. В то же время она стала основой процветания и функционирования всей новой системы. Нередко трудно отличить «настоящий» пролетариат от малоземельных крестьян, которые продолжали сохранять связь, какой бы условной она ни была, с землей (своей или принадлежавшей помещику). Уже отмечалось, что вследствие недостаточности крестьянских наделов большинство крестьян оставалось в экономической зависимости от господ. Еще даже в 1911 г. помещики выражали удовлетворение тем, что под рукой всегда был этот неисчерпаемый, а потому дешевый источник рабочей силы. Ярошевич отмечал, что такой симбиоз, который он называл «гармоничным обменом услугами», играл важную роль в экономическом развитии поместного хозяйства. Сельское население регулярно привлекалось к сенокосам и жатвам: перевозка снопов, скирдование, перевозка зерна к ближайшей станции, свеклы на сахарный завод, навоза на поля, дров из леса1524. Быстро стала применяться и наемная рабочая сила, не включенная в соседские отношения, сохранявшиеся со времен крепостничества. Владельцы имений, а прежде всего сахарных и винокуренных заводов, стали все чаще привлекать рабочую силу издалека, избегая местного населения и пытаясь платить как можно меньше сезонным работникам, нанятым для обработки свекловичных полей или работы на сахарном заводе. Сохранявшиеся до этого времени практически повсеместно давние патриархальные связи с крестьянством, а также с деклассированной шляхтой были уже не нужны. Понятно, что приезжие рабочие стали новой причиной напряженности в отношениях с местными крестьянами.

В исследуемый период ничто не защищало от безудержной эксплуатации наемных рабочих, чью невероятную бедность сегодня невозможно представить. Начиная с 1873 г. сельскохозяйственные комиссии отмечали злоупотребления, отсутствие законодательства о наемном труде, фиктивный характер трудовых договоров. Правда, наемных рабочих в трех губерниях Правобережной Украины к тому времени насчитывалось не так много – 43 500 человек1525.

Со временем проблема стала настолько очевидной, что киевский губернатор посвятил ей большую часть отчета Александру III за 1882 г. Акцентируя внимание на интересах промышленников, губернатор подчеркивал важность «рабочего вопроса» для сохранения равновесия в обществе, в котором распространяются социалистические идеи. Он отмечал экономическую и моральную пользу от создания органа, который занялся бы урегулированием отношений между работодателями и рабочими. Губернатор приводил также интересные подробности о способах найма сезонных рабочих для работы на поле или сахарном заводе. Еще до начала сезонных работ или сбора урожая вербовщики, которыми были почти исключительно евреи (именно на них помещики возлагали всегда всю грязную работу), начинали ездить по селам, прибегая зачастую к обману при вербовке, никем не контролируемые. Вербовщики выбирали местность, где население было безработным или обремененным долгами, где крестьяне были не очень сведущими, и заманивали людей с помощью целого арсенала приманок, среди которых не последнюю роль играло угощение водкой, традиционный в прошлом способ одурманивания крепостных. Губернатор утверждал в своем отчете, что, поскольку нанятые таким образом «бездельники» были наиболее деклассированным элементом, они соответственно вызывали наибольшие подозрения также и с моральной точки зрения, а потому на обман отвечали обманом. Многие записывались к двум, а то и к трем помещикам, вследствие чего было невозможно рассчитывать на явку оговоренного числа рабочих. В имении или на сахарном заводе условия питания и жилья были ужасные, отсутствовал какой-либо контроль и организация. Расчетные книжки, которые кое-где раздавали этим неграмотным людям, ничего для них не значили. Прибыв на место, они зачастую его покидали, соблазнившись обещанием якобы более выгодных условий найма в соседнем селе. Штрафы, налагаемые за такие поступки, не покрывали понесенных убытков, и суды были засыпаны жалобами, их приговоры не исполнялись, потому что к моменту принятия решения виновники уже исчезали.

Небольшие или средние имения набирали рабочую силу на ярмарках или в соседних имениях. Это, по мнению губернатора, было еще хуже, потому что приводило к конкуренции и зависти. Губернатор, настаивая на уважении к труду (а это отметим, писал чиновник высокого ранга), считал необходимым создать биржу труда и разработать контролирующее законодательство1526.

Сложившееся скандальное положения вызвало даже международный резонанс. После публикации в парижском «Journal des économistes» уже упомянутой статьи французского консула Молинари об экономическом положении Украины «Kraj» 11/23 сентября 1883 г. напечатал на первой полосе статью, в которой производители зерна воспользовались случаем выступить против характерной для некоторых уездов монокультуры сахарной свеклы, а также против разрушения патриархальных отношений, к которому привела дьявольская капиталистическая погоня за наживой. Используя описание Молинари, статья защищала от капиталистических потрясений традиционные зерновые культуры. Консул также отмечал, что рабочие сахарных заводов, нанятые самое большее на четыре месяца, были инородным телом в этом регионе. Он писал, что вербовщики отправлялись за рабочими в глубь России, за 400 – 500 верст от завода, в очень бедные регионы, поэтому эти бедняги тратили весь задаток на проезд к месту работы. Для того чтобы избежать конфликтов, в следующем году набирали уже других, поэтому квалификация у таких рабочих отсутствовала, а производительность труда была очень низкой1527.

С польской стороны определенное сожаление по поводу сказанного выразила лишь интеллигенция. Врач из Каменца, который подписал статью инициалами «A.J.», клеймил эксплуатацию 17 862 рабочих на 49 польских сахарных и 128 винокуренных заводах Правобережной Украины. Он также отмечал, что жалобы работодателей были неадекватными: «Я сомневаюсь, чтобы взаимные обязательства или судебные преследования виновных смогли чем-то помочь. Думаю, конфликтов можно быстрее избежать благодаря соответствующей оплате, хорошему и здоровому питанию, добросовестной опеке работодателя. Одним словом, следует вникнуть в проблемы этой челяди, которую сам народ называет темными и ограниченными “наймитами” и которую часто, а то и всегда обманывают»1528.

В июне 1886 г. правительство приняло закон «Об утверждении проекта правил о надзоре за фабричной промышленностью, о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих и об увеличении числа чинов фабричной инспекции» (от 3 июня 1886 г.) и «Положение о найме на сельские работы» (от 12 июня 1886 г.), предусматривавшие введение контроля в фабричной промышленности и сельском хозяйстве. В них, однако, гораздо меньше внимания было уделено охране прав сезонных рабочих, чем мерам по их принуждению. Работодателям рекомендовалось производить оплату вовремя, деньгами, а не натурой, обеспечивать соответствующим питанием, давая «хорошую крестьянскую еду», оказывать врачебную помощь. При этом предусматривался целый ряд ограничений относительно найма, не была установлена длительность рабочего дня, вне контроля оставался женский и детский труд, а разнообразные штрафы предоставлялись усмотрению дирекции1529.

Русская пресса вместо того, чтобы обращать внимание на то, что происходило в Великороссии, с радостью разоблачала злоупотребления в польских имениях Подольской губернии. Рассказывалось о вербовщиках, которые добирались даже до Смоленской губернии в поисках живого товара, давали по несколько рублей задатка и оставляли бедняг без средств к существованию на волю дирекции. Наемные рабочие трудились без выходных и карались за побег одного из членов бригады по принципу круговой поруки. В 1889 г. «Kraj» описывал сезон уборки сахарной свеклы на огромных полях под Белой Церковью и Уманью. Между имениями перемещались тысячи крестьян, завербованных в соседних Звенигородском и Балтском уездах. В этот поток, который «Kraj» сравнивал с «рабочей Калифорнией», вливались целые села, люди шли под звуки скрипки и бубна в одной рубашке, работали несколько недель кряду, с дневным заработком по 25 – 30 копеек мужчины, 20 – 25 – женщины и 10 – 15 – дети. Несмотря на плохое питание (следует также учитывать два постных дня в неделю), они поддерживали свой дух пением и танцами. Впрочем, тяжелая работа в поле была не такой изнурительной, как на фабрике1530.