Делай что должно - Евгений Лотош

На горизонте маячила и еще одна проблема: еда. С рыбой было просто: зачастую любопытная и беспечная плотва подплывала достаточно близко, чтобы Тилос мог ухватить ее одной рукой и отправить в рот. На мелководье попадались заросли незнакомой бурой водоросли. Но проглотить пищу удавалось лишь с хорошим глотком воды. Желудок не справлялся с таким объемом жидкости, и пища плохо усваивалась. Кроме того, его ногти не были приспособлены к долгому цеплянию за дерево, и, пытаясь ловить рыбу, он уже дважды срывался. К счастью, судно шло достаточно медленно, и Тилос успевал ухватиться за днище снова. Сейчас он висел уже почти у самой кормы. В следующий раз может и не успеть. Догонит ли он баржу вплавь, Тилос не знал и предпочитал не выяснять без острой необходимости.

Там, внутри корабля, лежали его спутники. Раз, забывшись, он назвал их про себя товарищами. Тугой комок под правым сердцем привычно екнул. Товарищи! Он не заводил друзей уже пару веков, после гибели Баларана, как после смерти Санны он зарекся влюбляться. Бессмертному лучше не прикипать ни к кому сердцем, особенно к смертным. Потом будет только хуже. Интересно, в который раз всплыла в голове осточертевшая тема, а действительно ли я бессмертен? Даже если это искусственное тело проживет еще тысячу или миллион лет, что станет с полуорганическим мозгом, с заключенным в него разумом? Ведь уже случались моменты, когда лишь подготовка Хранителя не позволила ему сойти с ума. А у дома Танны он едва не покончил жизнь самоубийством. Как долго это сможет продолжаться? Как долго он выдержит?…

Вода приглушала излучение, но Тилос ясно видел, что его спутники более-менее в порядке. Видимо, оглушены какими-то наркотиками, но в порядке. В нужное время он приведет их в чувство в считанные секунды. Есть ли в этом толк - вопрос, но в решительный момент ему потребуется все, до чего удастся дотянуться. Пусть даже это будет чужое везение. Им повезло уже в том, что их почему-то не убили сразу, подарили несколько дней или недель жизни.

Разумеется, они умрут. Умрут, как умирали тысячи до них, умирали на его глазах и где-то за горизонтом. Возможно, он сам тоже погибнет. Прекратит свое существование, если быть точным. А если его план сработает, то не факт, что Джао прислушается к его аргументам… что он вообще отреагирует на его крик отчаяния. И, даже если отреагирует, кто сказал, что Джао сможет хоть что-то сделать? В конце концов, он просто демиург. Один из многих.

Но это уже неважно. Три столетия он зажимал в кулаке свое чувство долга. Три столетия он наблюдал за жестокой бессмысленной Игрой, методично уничтожающей все ростки цивилизации, пробивавшиеся самостоятельно или с его помощью. Но кавитонный взрыв сжег не только Лесную Долину. Он уничтожил также и узы, сдерживающие его натуру, натуру Хранителя. Хоть и случайно, но Хлаш уловил самую суть: Хранитель однажды - Хранитель навсегда.

Смешно. Он пережил крах нескольких царств, созданных на голом месте потом и кровью, но сорвала ему крышу гибель маленького княжества. Островка, не играющего сколь-нибудь значительной роли в сложной системе веревочек, управляющих окружающим миром. Конечно, гибель основной базы - тяжкий удар, но ему приходилось переживать потрясения и похлеще. Наверное, это просто оказалось последней каплей.

Я не знаю, зачем Джао поместил меня именно сюда, горько сказал он себе. Возможно, я - такая же его забава, как и все эти потешные вселенные демиургов. Или очередной эксперимент. Или просто попытка отвязаться и забыть. Может быть, он лишь рассмеется, когда услышит мой призыв о помощи. Но это неважно. По крайней мере, я умру с чистой совестью.

Делай что должно, Хранитель.

И будь что будет.

Хлаш пришел в себя, когда его бесцеремонно тащили за плечи и за ноги. В голове стоял густой туман, предметы вокруг расплывались, но внутри сидела одна четкая мысль: не шевелиться. Не открывать глаза широко. Не выдавать, что проснулся. Зачем это нужно, он не знал, но чувство загнанного в ловушку зверя сжимало внутренности в комок.

В лицо пахнуло свежим солоноватым воздухом. Море. Голова немного прояснилась, и теперь он помнил кто он и где он. Отряд переносили с одного корабля на другой, судя по оснастке - с речного на морской. Тролль попробовал на вкус мысль о том, чтобы извернуться, выскользнуть из рук носильщиков и рухнуть в море. Нет, не стоит. Слишком много на нем железа, он буквально запеленут в цепи. С таким грузом он мгновенно пойдет ко дну. Подождем более удобного момента.

По узкому трапу, едва не уронив головой вниз, его грубо стащили в трюм нового корабля и тут же пристегнули кандалы к большим железным кольцам, торчащим из переборки. То ли он чем-то выдал себя, то ли просто на всякий случай, но один из стражей - человек, тролли благоразумно отошли в сторонку, - плеснул на тряпицу вонючего зелья из флакона и прижал к лицу Хлаша.

Уплывая во тьму, тролль вновь ощутил острый стыд. Это надо же так глупо попасться!…

Заграт чуть приоткрыл глаза и едва сдержал стон. Голова в том месте, где к ней на треклятом постоялом дворе приложился кулаком посторонний тролль, страшно болела. Тусклый свет пары масляных ламп резал глаза не хуже прямого солнечного света. Наверное, решил он, дело не только в ударе. В конце концов, мало ли их он словил за свою жизнь? Видно, так действует гадость, которой его одурманивают.

Он повел зрачками из стороны в сторону. Духи предков, сколько же здесь охранников! Не меньше десятка. Хлаш… спит как убитый. Заграт не знал - как, но он чувствовал его сознание, безмятежно-спокойное, с темной зверино-яростной, стиснутой могучей волей сердцевиной. Звериную натуру могучие цепи опутывали не хуже, чем тело тролля. Заграт скосил глаза вниз. Его самого связали далеко не так тщательно. Видимо, тщедушный орк не слишком пугал охрану. Краем глаза он заметил обнаженную человеческую руку. Теомир или Ольга, повернуть голову он не осмелился. Ольга тоже спала, ее сознание металось словно птица в клетке. От нее шел слабый поток Силы - видимо, даже бессознательная, она пыталась лечить себя или других. Сон Теомира полыхал иссиня-багровыми и черными вспышками - ему опять снились кошмары. Возможно, его взяли во сне, просто одурманили этой дрянью, и кошмар так и не прерывался.

Сбоку показалась фигура еще одного охранника. Он склонился рядом с Хлашем и что-то делал. Потом выпрямился, шагнул вбок и оказался рядом с шаманом. К лицу орка прилепилась мокрая, отвратительно воняющая тряпка, и мгновением позже он снова провалился вдаль, во тьму.

Ольга вынырнула на поверхность внезапно, словно пловец из глубокого омута, на исходе запасенного дыхания стремящегося сквозь черную воду вверх, к воздуху и свету. Тусклый свет настенных светильников резал глаза, она задыхалась, словно действительно плыла под водой. Девушка дернулась раз, другой, но тьма не хотела отпускать ее, она крепко связывала ее по рукам и ногам, тянула назад… Ольга громко закричала, вернее, хотела закричать, но изо рта вырвался лишь невнятный стон.