Электро/Наномант/Блогер - Константин Владимирович Ежов

ней такого? — осторожно так спросила Ти, явно заподозрив предстоящий разгром своих позиций.

— Хм! — загадочно ухмыльнулся, но промолчал.

Что могу сказать. Индокитай рулит, по части терпения.

— Господин, пожалуйста, расскажите? — первой не выдержала Мисузу.

— Совесть её мучила! — а фигу вам с постным маслом, а не правду, не хотите ли.

На самом деле встроенный функционал «маяка», после доработок японских учёных позволял использовать его и для пыток и даже убийства носителя. Чёрный юмор ситуации заключался в том, что именно её исследования и лежат в основе работы устройства. Ведь изначально оно было полностью несовместимо с человеком. Ведь нас, по словам Ванки, специально модифицировали, чтобы так и было. А эта дура сделала всё для снятия естественной защиты, буквально дарованной нам.

Но проблема в том, что если бы это был Лискин, то никакие бы танцы с бубном не помогли его приспособить под человека. Получается, процесс был двусторонний. Сначала кто-то спроектировал «ядро», которое можно было хоть как-то приспособить. А вот по опыту его внедрения получили доработанное устройство. Названное впоследствии «маяком». Из того что мне на данный момент известно, получается, что добрыми самаритянами были североамериканцы. Куда не ткни в этой истории с техникой двенадцати рас, всё время упираешься в САСШ.

— Ну, знаете! — возмутил Мисузу мой ответ.

Судя по лицу ещё и разозлил, но держать себя в руках она умеет.

— Да, знаю. Ты думаешь, как на свет появились «сёстры» твоей дочери, в том числе и Младшая? Не знаешь? Можешь полюбоваться на их создательницу…. Только не думай, это не она их на смерть отправляла. Наша Харуми к тому времени не только проект покинула, успела и в тюрьме посидеть и голову «потерять». Перед нами такой же «клон», как и ты, но об этом тут, наверное, все догадались. Только её казнили за дело. А теперь представь, твою дочь вовсе никто не обманывал, и её геном действительно брался в целях помощи детям? Упорно не сознавалась, но методы убеждения, разработанные Кияма помогли многое прояснить, — ответил, смотря ей прямо в глаза.

— Как это⁈ — искренне изумилась Мисузу.

А ведь и на самом деле семейство Мисаки было уверено, что её дочь обманули.

— Тут нужно рассказать историю одной гениальной учёной. Интересующая нас часть началась с тестов некоего оборудования, принципиальную схему которого «подарила» Японии дружественная САСШ. Доказательств, что это было так, у меня нет. История там тёмная. Но её реализовали в металле, или что там за материалы применяли…. Не суть важно. Первоначально, особо не знали, что от него даже получат, но был небольшой шанс качественного усиления бойцов и потому Кланы плюнули на всё и запустили программу испытаний. В САСШ на такую авантюру не решились. У них там демократия и все дела. Опять же, это только мои предположения, — начал обстоятельное изложение полученной мной информации.

Естественно, ещё из ума не выжил и потому вовсе не собирался всё рассказывать, да и то, что решил, будет в нужном мне свете.

— Но ведь у нас тоже! — возмутилась Мисузу.

— Что тоже⁈ — переспросил её, не поняв сути её претензий.

— Демократия!

— А…. Вот скажи, как ты тогда «клоном» стала? Что-то до столкновения с тобой даже не слышал о таких маневрах. Если бы такое практиковалось в САСШ или Европе, об этом весь мир бы знал. Пусть у вас оно тоже не на каждом углу встречается, но об этом нигде не говорится. А почему? Молчи. Твоя позиция мне понятна. Потому, что в любой момент какой-нибудь самурай может вспомнить традицию испытывать новый меч на ком-то слишком болтливом. Демократия у вас, как говорится, с японской спецификой. Подобное надо учитывать. Ладно. Мне продолжить рассказ? — спросил у Мисузу напрямую.

— Извините меня, господин, — неожиданно отступила она.

Всё ж таки она давно в этой стране живёт….

— Не за что. Хорошо хоть иногда вспоминаешь, как правильно ко мне обращаться. Но продолжим. Как ты правильно заметила, всё же кое-какая демократия у вас есть и потому на простых гражданах устройство испытывать не стали. Но и назвать выбор тех, кто их опробовал, хорошим ни у одного здравомыслящего человека язык не провернётся. А у вас всё это вполне нормально. Ими оказались «ненужные дети», как здесь выражаются, а попросту детдомовцы. И вот, вживить это устройство сначала пытались всем без разбора. Ни пол, ни возраст помехой не было. Самыми маленькими были двухлетние малыши. Харуми тот проект не возглавляла, а занималась непосредственно подопытными детьми. Уму непостижимо, пытаться вживить детям неизвестно что! И она даже сама признаёт, что вовсе против такой работы не протестовала. Более того, зарекомендовала себя, как серьёзный исследователь, — проговорив это, остановился, обдумывая следующие слова.

Но сначала посмотрел на виновницу дискуссии. Харуми умудрилась сжаться на стуле, почти не изменив позы. Факты, произнесённые вслух очень жёсткая вещь, особенно, в её случае. А ведь ещё не дошёл до самого неприятного.

— Она себя вела не как идеальная женщина. Но ведь и вы ничего сверхъестественного не рассказали, — неожиданно вступилась за неё Мисузу.

— Куда же ты всё время так спешишь. Ведь стыдно станет, когда доскажу. Так вот, продолжим. Всего в программе приняло участие около двух тысяч «ненужных детей». Более двухсот скончалось сразу от иммунной реакции. Справедливости ради нужно сказать, было это в самом начале, но исследования не остановило. Устройство доработали, и оно даже вживлялось, но через некоторое время опять пришла беда. Эти дети стали впадать в кому. Сама можешь подсчитать, сколько их было. Их, конечно, не бросили и даже подключили к системам жизнеобеспечения, но финансировалось это по минимуму и, естественно, привело к предсказуемому результату. На сегодняшний день в живых осталось немногим меньше семисот. И обвинить в таком положении Харуми нельзя. Даже скажу больше, она близко к сердцу приняла эту трагедию. Так проект разделился на два совершенно различных, и появились разные устройства. Одно ты знаешь, как «маяк», недавно тебе вживлённый, кстати. А второй назвали «ядро», придуманное как раз ей. Идея и состояла с помощью нового проекта вернуть к жизни всех пострадавших детей. Так что, как видишь, когда брали генетические образцы у Микото, твою дочь ни на секунду не обманывали. Самое интересное началось потом….

— Так за что Харуми должна была мучиться совестью⁈ — вернула Мисузу меня к началу рассказа.

Обсуждаемый нами учёный вовсе не расправил плечи. Она-то знала окончание истории,