Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов

за ними стоял кто-то другой, у которого было куда больше возможностей, а главное желания, реализовать такую засаду. И я уже догадался, кто это был.

Именно тогда я увидел на лицах наших захватчиков, застывшее выражение сосредоточенного напряжения, они подобно послушным сторожевым собакам, ожидали приказа своего хозяина, и тот не заставил себя долго ждать.

Через некоторое время их плотный строй расступился, и через него, горделиво прошел их «начальник» личность которого меня уже совсем ни удивила:

«Марк Сидоровский!» – произнес я, глядя на престарелого дельца, с немецкими корнями.

Он вальяжно вышагивал через строй своих людей, буквально сияя от счастья, а с его лица не сползала торжествующая улыбка. Он остановился и еще некоторое время с демонстративной благодарностью хлопал одного из своих людей по плечу, на что тот особо не отреагировал, продолжая с настороженностью следить за нами:

– Молодцы, ребята, вы просто молодцы, danke (благодарю) – говорил он, сыпля словами благодарности – Просто замечательная работа, будьте уверены, я в долгу не останусь.

– А я надеялся, что у тебя хватило ума, уехать из города – презрительно сказал я ему, прервав его словестный фонтан.

Услышав мой голос, он внезапно замолк, а прежняя радостная ухмылка, сменилось яростной гримасой.

– Ну как я мог уехать отсюда, Исход? – сказал он, сделав особый акцент на моем имени – Ведь моя семья жила в этом городе около трехсот лет. Здесь мои корни, мой дом, мои люди, мое дело, здесь было все мое, и все это ты у меня УКРАЛ! Неужели ты думал что, убив моих людей и присвоив себе все мои деньги, товар, поставщиков, я позволю остаться тебе безнаказанным?!

– Ты сам навлек на себя эту беду, Марк – твердым тоном ответил я – У нас с тобой был уговор. Но ты решил его нарушить, ты захотел убить меня и забрать весь товар себе. Мои действия были лишь справедливым наказанием за твою жадность! На твоем месте я бы лучше радовался, что ты еще дышишь!

В ответ Марк засмеялся, этот смех был весьма продолжительным, видимо он думал, что таким образом показывает свое превосходство надо мной. Но на деле этот смех казался скорее истеричным, чем уверенным.

– Что же значит по твоим словам, я должен поблагодарить тебя за то, что ты оставил меня в живых, дабы я смог воочию смотреть на то, как ты отнимаешь у меня дело всей моей жизни, да? Что же, извини, что я не буду к тебе столь благородным.

Затем он, сделав демонстративный реверанс, достал из подола своего меховой куртки немецкий люггер, и наставил его на меня.

– Ты не представляешь, как я ждал этого момента! – восхищённым голосом говорил он – Сразу после того, как ты заставил меня позорно бежать из собственного убежища, я мечтал о мести. Ты думал что, забрав у меня товар и деньги, так просто сбросишь меня со счетов? Но, было кое-что еще чего ты меня лишить не смог, это моих связей. За долгое время моей работы у меня появилось много знакомых, как в этом городе, так за его пределами и мне не составило труда набрать себе новую команду. Мои друзья из приближенных к управлению города, уговаривали меня покинуть город, говорили, что тут скоро станет слишком опасно и оставаться тут бессмысленно. Но я не собирался никуда уезжать, пока не сведу счеты. Сначала я хотел решить вопрос быстро, напав на твое убежище или же подослать кого-нибудь, чтобы тебя по-тихому убили во сне, но потом я решил, что это будет слишком легкая смерть для тебя, слишком безболезненная. И тогда я захотел, чтобы ты пострадал, чтобы испытал то, что чувствовал я, когда наблюдал за тем, как ты разрушил мое дело. И начал с того что стал сдавать, поставки твоих товаров властям, тем самым лишая тебя дохода.

– Так вот, кто нас тогда сдавал – догадался я, вспоминая о том, как Мефодий высказывал мне о том, что в нашей штаб-квартире завелся крот. Жаль, что тогда я не отдал его словам должное внимание. Но помимо этого меня мучили еще вопросы – Но раз ты был с военными на короткой ноге, то почему сразу не сдал им местонахождение нашего штаба?

Марк злорадно улыбнулся:

– Это была следующая часть моего плана, к несчастью, именно тогда начала разгораться угроза немецкого вторжения. И глав города, как и военных, уже не очень волновало сборище каких-то контрабандистов, когда у них на пороге уже собиралась вражеская армия. И тогда мне в голову пришло, что если советское правительство отказывается мне помочь, то почему же мне не обратиться за помощью к моим кровным собратьям.

И тут меня буквально дрожь пробрала от злости:

– Так это ты?! Ты привел в мой особняк немцев?!

– Твой особняк? Ты называешь старое родовое поместье моей семьи, своим особняком?! Это смешно, ведь ты украл его у меня, также как и все остальное. Впрочем, конкретно в этом, я тебя не виню. В его печальной историй, куда большую роль сыграли большевики, именно они отняли его у меня и моей семьи, превратив в безжизненные руины – с улыбкой произнес Марк, получая явное удовольствие от моей злости – А что насчет того нападение, то да, именно я обратился к немецкому командованию. Поведав им об одном полузаброшенном особняке что находился прямо на окраине города, где мало того что было полно оружия, провизий, медикаментов и еще самых разных припасов, так оно еще могло послужить отличным укреплением для будущего наступления на город. И все что нужно было сделать, чтобы получить его, это выдворить оттуда одну мелкую шваль, что засела в этом доме.

– Но твой план, не сработал – произнес я, с едва надменной улыбкой.

Марк яростно заскрежетал зубами:

– Да, наглый ты сученышь, не сработал! Потому что, я даже предположить не мог, насколько ты глуп?! – рявкнул он, злобно сжимая кулаки от негодования – Мало того что ты меня обокрал, так ты еще и уничтожил весь мой товар. Ты хоть представляешь себе, сколько сил и времени я потратил на то чтобы накопить все свое состояние. Там ведь было все, патроны, медикаменты, еда, на этом так можно было бы нажиться, а ты все это взорвал как никчёмную гору мусора, ты даже не попытался его спасти!

– Не попытался, потому что спасение своих людей, в том момент, для меня было важнее – парировал я – И уж точно не тебе, меня в этом осуждать.

Марку было нечего на