Три шага до магии. Трилогия - Михаил Александрович Швынденков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часть из нападавших была перебита арбалетчиками в процессе преодоления забора и ворот. Но большая часть атакующих, оказавшись на дворцовой территории, бросились в бой.
Для наших фаланг, это была смазка для копий. Я приказал захватить этих герцогов и доставить во дворец. На вопрос, а что, собственно они и их дружины забыли во дворце, каждый из них стал доказывать, что он имеет право на престол. Один, видите ли, был дальним родственником короля Надия Третьего, а второй даже женился на бывшей принцессе Лазорине де Романо. На вопрос, когда я смогу увидеть бывшую принцессу, а теперь жену этого герцога, он скромно ответил, что она сбежала со своим любовником. Думаю, он её застукал с любовником, и обоих где-то прикопали. Это замечательно! Нет, конечно, плохо, когда убивают молодую женщину, но это существо не имело права называться женщиной. Чудовищем, зверем, нечистой силой, но не женщиной. Вот, за что она уничтожала жену и ребёнка Амира Кунака? Какая она после этого женщина? Но эти герцоги, эти искатели престола для меня очевидные негодяи и враги. То, что они пытаются провернуть, это попытка захвата власти. Вот за попытку мятежа и захвата власти я и повесили двух бывших герцогов.
Потом собрали всю столичную знать в большом зале городской мэрии, и я вышел на трибуну. В зале крики, шум. Кто-то негодует от того, что их тут собрал неизвестно кто, кто-то возмущён тем фактом, что их тут собрали, причём солдаты не особо церемонились при доставке господ аристократов в этот зал. По моей команде на сцену, рядом с трибуной, вышли тридцать арбалетчиков. Когда один очень ярко одетый господин стал не только кричать, но и вскочил со своего места, размахивая кулаками, два арбалетчика выстрелили, и крикун упал на стул с пробитыми плечами.
В зале наступила полная тишина, даже были слышны стоны подстреленного господина.
— Ещё кто-то начнёт кричать, прикажу стрелять насмерть! Распустил вас Рутана. Хороший он был разумный, но слишком добрый. Позавчера два аристократа пытались прорваться во дворец, чтобы занять престол, они весят во дворе дворца, вы их видели. Тут кто-то кричит, что аристократов нельзя вешать. У меня есть целых два возражения. Первое, оба эти аристократа, давали клятву верности королю Надию Третьему, а потом предали его. Они не только не предоставили ему войско, когда началась война, но и просто впустили захватчиков на свою территорию. Они предали короля, предали свою Родину, своё государство. Они клятвопреступники и предатели, и не достойны быть аристократами. Я лишил их титулов и потом повесил, уже в качестве простолюдинов — предателей. Если же вы считаете, что я не имею полномочий лишать аристократа его титула, тогда у меня есть второе возражение. Посмотрите, эти два красавца прекрасно висят, хоть и аристократы. Тогда, почему же их нельзя вешать? Висят ведь!
— А ну, тихо! Вы тут в столице, как-то неправильно понимаете, что такое государство. Государство, это механизм принуждения. Сбор налогов, служба в армии, наказание нарушителей законов, это всё виды принуждения, и это делает государство. Чем хуже оно это делает, тем слабее это государство. В слабом государстве вольготно жить таким как вы, но только до тех пор, пока не придёт завоеватель. Тогда вы вынуждены бросать всё и бежать в столицу, надеясь, что её-то кто-нибудь сможет защитить. Мне не нужно слабое государство. Здесь будет сильное государство и сильная центральная власть. Кому не нравится — выметайтесь из этого государства. Или же примите новые правила! Они очень простые: закон обязателен для всех, независимо от титула, должности, богатства. Для кого это не приемлемо — скатертью дорога. Я никого не держу, хоть все сбегите. Вот в соседних государствах порадуются, они вас один раз уже ограбили, и вы сами к ним во второй раз поедете. Кто останется, будете выполнять это правило «Закон для всех одинаков». Кто останется, но попробует жить, как при Надии Третьем, будет висеть, как те два предателя.
В ближайшие дни часть аристократов и дворян собралась и уехала, но подавляющее большинство осталось.
Вот я весь такой красивый: все дни в трудах и в заботах. И тут вспоминаю, что даже с сыном ещё не поговорил. Стыдно-то как! Пошёл искать, нашел его у наших разведчиков, они его обучали стрельбе из нашего магического метателя. Когда он освободился, предложил покушать вместе. Сыну кусок в горло не лез.
— Значит ты правда мой отец?
— Ты уже взрослый, откуда дети берутся, знаешь, и как они там возникают, тоже знаешь. Кто чей ребёнок, надо спрашивать у мамы. Но что бы она тебе не сказала, я скажу своё. Герцог де Брюлен был очень достойный разумный. Хочешь считать его своим отцом, никто тебе этого не запретит. Будешь меня считать отцом, я этому буду рад, я ведь всегда тебе говорил, относись ко мне, как к отцу. А я всегда к тебе относился как к сыну, только вынужден был держать дистанцию из-за титула. Из-за него и жениться не мог на твоей маме. Теперь обязательно поженимся, у нас ведь ещё двое детей.
— Отец, ты меня простишь?
— Микаэль, перестань себя корить, даже и не думай, что ты в чём-то виноват. Это всё из-за желания не потерять для тебя этот титул, из-за него и мама была с тобой холоднее, чем могла бы, и я дистанцию держал. Вот ты и бросился в объятия этой девушки, поверил в её любовь. Это нам надо у тебя прощения просить, промолчал и добавил:
— Давай, просто перевернём эту страницу, и будем жить дальше. И отношения строить будем с новой страницы. Ты поезжай к маме, она там места себе не находит, волнуется, а потом привези сюда всех, кого я тебе перечислю перед отъездом, хорошо?
Позже, когда сын рассказал всё матери, а она мне, я узнал, как сын оказался в магическом ошейнике. Пока они были на территории Росинского королевства, Стасия изображала из себя любящую и заботливую невесту. Они строили планы на будущее, клялись друг другу в любви, целовались и занимались любовью. Когда они въехали на территорию Краинского королевства, их сразу арестовали, но, узнав, кто такая Стасия, её куда-то увели. Микаэля же заперли в тюрьме, потом под конвоем его доставили в столицу. В столице его поместили