Солнечный змей - Токацин

Тонкий захлёбывающийся вой прокатился по станции и оборвался. Изумлённый сияющий взгляд коснулся спины сармата, тот развернулся к стене — ощущение тут же пропало. Древний вытряхнул ещё одну ампулу, приоткрыл крохотный клапан на стене автоклава, выплёскивая содержимое в прозрачную жижу. Почти-сармат дёрнулся, взвился со дна к самой крышке, растерянно ощупывая щёки и потирая глаза.

— Лекарство, — прошептал Гедимин, приложив ладонь к стене. — Будет хорошо.

Передатчик мигал и дрожал мелкой дрожью, щёлкая усами, то выпуская их, то втягивая, — шквал встречных сигналов захлестнул его. Древний ждал, когда всё затихнет.

«Срочно. Посту на ГЩУ. Поднять ипроновый щит.»

Он не успел закончить сообщение — передатчик лязгнул, принимая ответ.

«Щит не накроет все блоки. Где поднимать? Старший смены Хиу.»

Гедимин досадливо сощурился. «Разболтались…»

«Отставить блоки. Поднять над ЩУ и жилыми отсеками. Сообщить на «Флан» и «Эджин» о лучевой буре. Немедленно. Командир Гедимин.»

Он шагнул за дверь и встал в изолирующем отсеке, слушая, как приглушённо лязгают тяжёлые затворы, смыкаются огромные пластины, перемещаясь в толще земли между станцией и поверхностью. Карта отсеков светилась на экране передатчика — и тёмный щит накрывал их, но был слишком мал, чтобы прикрыть всё. Станция слишком широко раскинулась под землёй…

«Выполнено. Старший смены Хиу,» — мигнул экран. «Командир, что происходит? Нет… что происходило? Я чувствую… мы все чувствуем что-то странное. Или…»

Передатчик втянул «усы» и погас. Гедимин озадаченно мигнул, прислушался — где-то рядом раздались торопливые шаги. Он распахнул двери медотсека, вышел в главный зал — там было тихо. Огден смотрел на него растерянно, прижав руку к горлу, в глазах сармата досада сменялась испугом, испуг — недоумением. Что-то шевельнулось в закрытом коконе, Гедимин шагнул к нему, склоняясь над замурованным там Кейденсом. Младший сармат — его грудь и плечи ещё были закрыты повязками — посмотрел на командира и едва заметно вздрогнул. Древний видел на его запястье красное пятно — след недавней инъекции.

— Нужна помощь? — встревожился Гедимин, оглядываясь на Огдена. Сармат-медик раскачивался из стороны в сторону, закрыв глаза, и всё так же держался за горло. Кейденс мигнул.

— Командир, — в его глазах была растерянность, — я… стрелял в тебя?!

— Ты промахнулся, — качнул головой Древний.

Кейденс снова мигнул, ощупывая перевязанную грудь.

— Боевой рейд, — пробормотал он. — Ядерная бомбардировка… Это было?

— Вы не успели, — ответил Гедимин. — Войны не будет. Сильно болит?

— Ерунда, — Кейденс попытался приподняться на локте, но схватился за плечо и лёг обратно. — Командир, что тут было? Что мы успели сотворить? Полный череп тумана…

— Ничего непоправимого, — усмехнулся Древний, положив руку на стекло кокона. — Ты напугал меня немного, Кейденс. Теперь бояться нечего. Лечись спокойно. Тебя очень не хватает. Опыты с Квайей… мне помощь не помешала бы.

— Квайя? — растерянно замигал сармат. — Ты продолжаешь эксперименты? Я говорил Ангирану, чтобы он вошёл в проект. Он очень просил…

— Он отказался, — качнул головой Гедимин. — Поправляйся, Кейденс, ты очень нужен. Нужно много Квайи… и ещё, как я подозреваю, много свинца и карбида бора… и ещё неплохо было бы взять образец…

Дверь распахнулась со звонким лязгом. В медотсек ввалились, волоча за собой вытянутые коконы защитных полей, двое сарматов, двое помогали им, и ещё трое стояли в коридоре, не решаясь зайти. Огден с приглушённым воплем вскочил с места, крышки двух коконов поднялись вертикально, Би-плазма зажурчала, заливая их днища.

Древний принял на руки пузырь защитного поля, заглянул внутрь и стиснул зубы — там, прижимая ладонь к животу, лежал бледный Ангиран, и из-под его пальцев сочилась слизь, перемешанная с пеплом и кровью.

— Кто?! — Гедимин потемневшими глазами обвёл сарматов. Один из замерших на пороге тонко вскрикнул. Он дрожал всем телом, тяжёлый бластер дёргался за спиной.

— Б-была стычка, — пробормотал один из тех, кто принёс раненых, стараясь не смотреть командиру в глаза. — В к-коридоре. Он с-сказал… а этот в-выстрелил… п-потом был твой сигнал… Командир, что это было?!

— Безумие, — выдохнул Древний, осторожно опуская раненого в кокон. Огден уже склонился над ним, разрезая скафандр и нижние покровы, его помощники уложили второго сармата под купол. Тот, кто дрожал на пороге, швырнул на пол оружие и упал на колени. Гедимин шагнул в сторону, уступая место медикам, подобрал со стойки большую кассету с ампулами — полсотни доз флония — и вышел за дверь.

Глава 35. Мвенге

Что-то тихонько потрескивало в ветвях — а может, среди корней, но определённо — по левую руку от Фрисса, и он озадаченно вглядывался в заросли, но видел только переплетения папоротников в паутине могучих корней и светлые прорехи в пологе древесных крон. Флона замерла на миг, фыркнула, втянула в пасть огромный перистый лист и смачно зачавкала.

Несколько мгновений спустя треск повторился, к нему добавился сухой дробный перестук — то ли бились друг о друга рогами невидимые мелкие зверьки, то ли ветер сталкивал сухие ветки. Оба Призывателя, переглянувшись, скользнули вниз по бортам корабля и ухватились за поводья.

— Ушш! — выразительно взглянул на Речника белый крыс по имени Тванзи. — Будьте тихими!

— Что? — удивлённо мигнул Фрисс. Рука Нециса опустилась на его плечо, Некромант жестом велел остановить Двухвостку. Флона, обиженно фыркнув, замерла на месте с недожёванным листом во рту. Перестук сменился коротким тихим скрежетом — и всё смолкло.

— Родичи Токатарри на большой охоте, — еле слышно сказал Речнику Тванзи, взбираясь на борт корабля и вглядываясь в листву. — Это наша трещотка — из нор Вафагизи.

Теперь, когда Двухвостка не ломилась с треском сквозь папоротник, слышно было, как колышутся листья над головой — и как шипят друг на друга озлобленные Квэнгины где-то между нижним и верхним ярусом ветвей. Кто-то, не выдержав, взвизгнул, чёрная тень мелькнула за пологом листвы, ветки затрещали, визг сменился горестным воем. Кто-то взвизгнул на дальнем дереве — тонко, пронзительно, оборвал верещание громким шипением и расправил крылья. Широкая тень распласталась на миг в просвете между деревьями и скрылась за пологом листвы — и следом, визжа и ломая ветки, взметнулась стая. Ширококрылые силуэты мелькали над папоротниками — отсюда, снизу, они казались не крупнее летучих мышей. Один, ещё один… пятеро… ветки раскачивались от ветра, поднятого крыльями, обрывки листьев и мелкие летучие медузки сыпались вниз дождём. Тихий переливчатый свист заставил Речника вздрогнуть и обратить взгляд на папоротники — и тут же одна из чёрных теней в небе вздрогнула и, переворачиваясь с крыла на крыло, камнем полетела к земле. Разноголосый вой пронёсся над лесом, те Квэнгины, что ещё не снялись с ветвей, метнулись в другую сторону. Папоротники и корни затрещали, приняв на себя тяжёлое тело. Квэнгин упал в самые густые заросли и скрылся там — Фрисс, как ни вглядывался, не различил и кончика крыла. Белые низкорослые тени замелькали среди кустов, коротко вскрикнул сигнальный рожок — и оба Призывателя на корабле радостно завизжали, да так, что Речник зажал уши и пригнулся. Алсаг, до того мирно лежащий на палубе, взлетел на три локтя вверх и крепко огрел ближайшую крысу лапой чуть повыше хвоста, смахнув её с борта в кусты. Визг на корабле прекратился — но начался внизу, там, поодаль, где среди зелени толпились белые тени, колыхалась листва и раздавались короткие радостные возгласы.