Трилогия: Плацдарм, Гарнизон, Контрудар - Игорь Недозор

В городе было неспокойно. Попахивало бунтом и резней. Конечно, конница степных союзников и латная пехота, вооруженная огнестрелками, бунт подавит. Но что толку, если у каждого растоптанного копытами или пробитого свинцом останется пятеро родственников и друзей? Накануне вражеского нашествия это будет означать лишь то, что тыл станет ненадежным.

Хуже всего, что никто толком не знает, что творится в городе. За все прошедшие годы Макеев не удосужился обзавестись нормальной сетью осведомителей. Да что говорить, никакой службы внутренней безопасности тоже не имелось. Была лишь разведка - в лице майора Костюка. А с тех пор, как он не вернулся с задания, так вообще словно слепые…

Так или иначе - напряжение в Сулкане было физически ощутимо. Двери домов, раньше не запиравшиеся, теперь закрыты, на улицах и в переулках появились деревянные рогатки, охраняемые угрюмой и неулыбчивой квартальной стражей из добровольцев, цены на рынках выросли, а половину таверн хозяева закрыли до лучших времен, ибо публика все больше такая, что предпочитает вместо платы учинить дебош. По улицам предпочитают ходить не в одиночку, да еще прихватив с собой, если не клинок, так хоть дубину. Что особенно бросается в глаза - стало почти не видно детей. Их не выпускают на улицу - пусть пока по домам посидят. А ведь в этом мире дети могут без опаски бегать буквально везде!

Отодвинув слюдяную пластину в раме из реек, Земсков выглянул в оконный проем.

Так и есть, кучка бродяг при свете маленького факела колотила в двери соседнего дома - двухэтажной лавки.

- Эй, есть в этой гнилой халупе красотки?! Выходите к нам, мы согреем вас лучше, чем ваши старые мужья! - заорал кто-то на ломанном всеобщем. - У них, небось, все корешки давно усохли…

"Напились, сволочи!".

Наплевать, конечно, что они ломились в дом, хозяева которого - семья ювелира, уже месяц как съехала в Октябрьск к родне. Но то, что дебоширы позволяют себе безобразничать рядом с казармами городской стражи, нельзя оставлять просто так.

И как назло сейчас он один - все в патрулях и на стенах.

Земсков сорвал с гвоздя трехствольную лупару - очередного ублюдка, вышедшего из Артмастерских. Приказом Макеева нормальное оружие было уже полгода как изъято из вспомогательных частей.

Черт, не стрелять же по ним из окна без предупреждения, как… душман какой-то! Он, в конце концов, второе, а если хорошо посмотреть, то и первое лицо в городе. Так что придется спуститься и призвать к порядку страдающую бессонницей сволочь.

Но пока он искал куртку, громилы, наверное, отбив все кулаки о ворота, продолжили путь, горланя какую-то песню…

Пожелав им скорой встречи со стражей, капитан бухнулся обратно на койку. Но лишь прикрыл глаза, как услышал какой-то шум наверху. Точно большая птица села на его крышу и теперь возилась там, устраиваясь на ночлег.

***

Он прислушался.

Точно - шум, вернее, тихой шорох и скрежет наверху, как будто кто-то осторожно ходит по крыше. Шаг, другой… Короткая перебежка, снова шаги. Нет, не птица. Какому-то придурку взбрело в голову посреди ночи забраться на крышу дома городского воеводы. Это уже не лезло ни в какие ворота! Не иначе они собираются повесить дохлую собаку или связанных за хвосты дохлых крыс - как третьего дня на помост глашатая перед ратушей!

Несколько раз ударив огнивом по кремню, он запалил каганец, и в тот же момент на крыше загремело и затрещало, словно бешеные обезьяны решили сплясать там брачный танец.

Придется выйти и объяснить придуркам, что закон один на всех.

Натянув ичиги и нахлобучив шлем с султаном из гривы белой кобылицы - знак достоинства тысячника, он зажег факел от каганца, распахнул ставни и посмотрел вверх, туда, где по крыше топтался невнятный силуэт.

Холодный ветер пробрал до костей, в разрывах туч мерцало красноватое сияние Луны.

- Эй, - грозно заорал Земсков. - Кому тут жить надоело? Кому лишнюю дырку в башке проделать? Слезай, а то свинцом накормлю…

Но тут в свете факела комендант увидел того, кто ходил по крыше, и слова застряли в онемевшей в глотке. И на миг ему показалось, что все сказки Аргуэрлайла про демонов чертей и нежить таки оказались правдой.

Внешне оно походило на здоровенную лысую обезьяну метра под два ростом - худую и костлявую. Сплюснутый череп с уродливыми чертами, тяжелые выдающиеся вперед челюсти. Ни в справочнике местных видов, составленном еще во дни операции "Порог", ни в инструкциях по борьбе с нетварями того же времени ничего такого не упоминалось.

Создание наклонило голову, выгнуло шею и явно приготовилось к прыжку, издав негромкий угрожающий свист, словно оповещая Земскова, что намерено им поужинать.

Комендант, отпрянув в глубь комнаты, поднял ружье и с обжегшим сердце страхом вспомнил, что курки не взведены.

Но в этот миг со стороны ворот ударил набат. И вторя ему заполошно заорали неподалеку испуганные мужские голоса, может тех самых гуляк; а еще через несколько секунд завыли, затрубили рога дозорных - сигнал "Враг в городе".

С соседней улицы, из квартала, занятого караванщиками, донесся истошный многоголосый женский визг и, перерывая его, радостное уханье какого-то существа, встретиться с которым комендант не пожелал бы ни под каким видом.

Истошно завыли, залаяли сторожевые собаки. Испуганно, зло и отчаянно - все разом.

Над острыми кровлями засиял, разгораясь, красный мерцающий отблеск пожара - так всегда бывает, когда в горячке боя падают факелы и опрокидываются жаровни.

Ударило несколько выстрелов из картечницы… А потом… началось сразу по всему Сулкану.

Вопли людей - крики боли, ужаса и отчаяния, боевые кличи, лязг клинков, уханье и вой.

Находившаяся на крыше нетварь, хрипло затрубив, бросилась в атаку, сиганув сверху прямо в окно, ловко зависнув на миг на одной руке (или лапе?).

Щелкнули по камню стен когти длиной в палец, брызнули щепки от ставней…

Нетварь не дотянулась до Земскова на какие-то полметра, и через миг ей в голову ударили дуплетом четыре унции крупно рубленого свинца.

Страшилище кувыркнулось через подоконник. Но капитан уже забыл о нем. Руки сами выполняли привычную уже работу - завязывали шнурки нагрудника из воловьей кожи, перекидывали через плечо патронташ, перезаряжали лупару… И вот уже капитан кубарем скатился на первый этаж, сбрасывая засов с кованого крюка.

Ударом ноги распахнул дверь, задержавшись на пару мгновений - на случай, если с той стороны ждут.

И тут инстинкт его подвел - враг атаковал не снаружи, а сверху.

Грохот, летящие вниз обломки черепицы - и здоровенный обезьяноид, с ужасающим грохотом рушится вниз, сметая перила, и резной старый ясень, идущий в этом мире на древки копий, оказывается не крепче гнилой осины.