Буря мечей - Джордж Мартин

— С разрешения вашего величества я предложил бы назвать ее «Доблесть короля Джоффри», — сказал он, и Джоффри охотно дал свое позволение.

— Она будет моим флагманом, когда я отплыву на Драконий Камень, чтобы покончить с моим вероломным дядей Станнисом, — объявил король.

Нынче он изображал из себя милостивого государя. Санса знала, что Джофф может держать себя благородно, когда хочет, но этого ему хотелось все реже и реже. Всю его учтивость, во всяком случае, как рукой сняло, когда Тирион вручил ему свой подарок: огромную толстую книгу «Жизнь четырех королей», в кожаном переплете и с отменными иллюстрациями. Король перелистал ее без всякого интереса.

— Что это, дядя?

Что-что — книга! Наверно, Джоффри шевелит своими толстыми, как червяки, губами, когда читает.

— Это написанная великим мейстером Каэтом история четырех королей: Дейерона Молодого Дракона, Бейелора Благословенного, Эйегона Недостойного и Дейерона Доброго, — ответил муж Сансы.

— Это книга, которую следует прочесть каждому королю, ваше величество, — добавил сир Киван.

— У моего отца не было времени на книги. — Джоффри оттолкнул от себя фолиант, лежащий перед ним на столе. — Если бы ты поменьше читал, дядя Бес, леди Санса, возможно, уже зачала бы ребенка. — Он засмеялся… а когда король смеется, другим тоже приходится. — Не печалься, Санса: когда королева Маргери понесет, я зайду к вам в опочивальню и покажу моему дядюшке, как это делается.

Санса, покраснев, беспокойно покосилась на Тириона. Не вышло бы опять того же, что было с их провожанием. Но карлик в кои-то веки набрал в рот воды, вернее вина, и промолчал.

Лорд Мейс Тирелл поднес свой подарок: золотую чашу трех футов вышиной, с двумя фигурными ручками и семью гранями, украшенными драгоценными камнями.

— Семь граней обозначают семь королевств вашего величества, — пояснил он. Каждая из граней носила на себе эмблему одного из великих домов. Отец невесты показал гостям рубинового льва, изумрудную розу, ониксового оленя, серебряную форель, сокола из голубой яшмы, опаловое солнце и жемчужного лютоволка.

— Великолепная чаша, — сказал Джоффри, — но нам, пожалуй, придется убрать волка и приделать на его место осьминога.

Санса притворилась, что не слышит.

— Мы с Маргери будем пить из нее на пиру, батюшка. — Джоффри поднял чашу над головой, чтобы все могли полюбоваться ею.

— Эта лохань вышиной с меня, — пробормотал Тирион. — Если Джофф выпьет хотя бы половину, он под стол свалится.

Вот и хорошо, подумала Санса — авось шею себе сломает.

Лорд Тайвин, оставшись последним, вручил свой дар: длинный меч. Его ножны из вишневого дерева и промасленной красной кожи были усажены, как заклепками, золотыми львиными головами. Санса разглядела, что глаза у львов рубиновые. В зале стало тихо, когда Джоффри обнажил клинок. Красная с черным сталь засверкала на утреннем солнце.

— Великолепно, — произнес Матис Рован.

— Меч, о котором будут слагать песни, ваше величество, — сказал лорд Редвин.

— Королевский меч, — присовокупил сир Киван Ланнистер.

Королю, похоже, очень хотелось убить кого-нибудь прямо сейчас, такое волнение его обуяло. Он взмахнул мечом в воздухе и рассмеялся.

— Великий меч должен носить великое имя, милорды! Как мне назвать его?

Санса вспомнила Львиный Зуб, который Арья закинула в Трезубец, и Пожиратель Сердец, который Джоффри заставил ее поцеловать перед битвой. Попросит ли он Маргери поцеловать этот?

Гости стали выкрикивать разные имена, и Джофф забраковал их с дюжину, пока не услышал то, что пришлось ему по вкусу.

— Вдовий Плач! — вскричал он. — Да! Он многих сделает вдовами. А когда я встречусь в бою с дядей Станнисом, то разрублю его волшебный меч пополам! — Джофф рубанул сверху вниз, заставив сира Бейлона Свана поспешно шагнуть назад. Это вызвало общий хохот.

— Будьте осторожны, ваше величество, — предостерег сир Аддам Марбранд. — Валирийская сталь смертельно остра.

— Я помню, — сказал Джоффри, и, держа Вдовий Плач двумя руками, с размаху опустил ее на книгу, подаренную ему Тирионом. Тяжелый кожаный переплет разошелся с одного удара. — Я же говорил вам, что валирийская сталь мне не в новинку. — Ему понадобилось еще с полдюжины ударов, чтобы перерубить толстый том пополам, и к этому времени он совсем запыхался. Санса чувствовала, что ее муж с трудом сдерживает ярость.

— Надеюсь только, что вам никогда не захочется попробовать этот клинок на мне, государь, — воскликнул сир Осмунд Кеттлблэк.

— Постарайтесь не давать мне повода, сир. — Джоффри острием скинул со стола останки «Жизни четырех королей» и спрятал Вдовий Плач в ножны.

— Ваше величество, возможно, не знали, — сказал сир Гарлан Тирелл, — что в Вестеросе было всего лишь четыре экземпляра этой книги, раскрашенных собственной рукой Каэта.

— Теперь их осталось три. — Джоффри отстегнул свой старый меч и опоясался новым. — Подарок остается за тобой и леди Сансой, дядя Бес. Этот весь изрублен.

Тирион вперил в племянника свои разномастные глаза.

— Быть может, кинжал, ваше величество, — под пару мечу? Из столь же острой валирийской стали… с рукояткой из драконьей кости.

Джоффри ответил ему настороженным взглядом.

— Да… это было бы хорошо. Только пусть рукоятка будет золотая, с рубинами. Драконова кость — это слишком просто.

— Как прикажет ваше величество. — Тирион принялся за новую чашу с вином. Можно было подумать, что он здесь один, так мало внимания уделял он Сансе. Но когда пришло время отправляться на церемонию, он взял жену за руку.

Пока они шли через двор, их догнал принц Оберин в паре со своей черноволосой любовницей. Санса смотрела на эту женщину с любопытством. Она сама незаконнорожденная и родила принцу двух незаконных дочерей, а между тем не боится смотреть в глаза даже самой королеве. Шая рассказывала Сансе, что эта Эллария поклоняется какой-то лиссенийской богине любви. «Она была чуть ли не шлюха, когда он ее нашел, миледи, — говорила служанка, — а теперь что твоя принцесса». Санса впервые оказалась так близко к дорнийке и решила, что ту нельзя назвать красавицей, но что-то в ней невольно притягивает глаз.

— Однажды мне посчастливилось увидеть тот экземпляр «Жизни четырех королей», что хранится в Цитадели, — говорил принц Оберин ее мужу. — Иллюстрации поистине превосходны, но Каэт слишком уж добр к королю Визерису.

— Слишком добр? — остро глянул на него Тирион. — По-моему, он бессовестно им пренебрегает. Книгу, в сущности, следовало бы назвать «Жизнь пяти королей».