Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

Под тенью ворот, две армии перемалывали друг друга, одна огромная и неповоротливая, другая — стремительная и беспощадная. Когда Клык запылал, обстреливаемый безжалостными залпами с дальней дистанции, по его склонам разнесся звук рукопашного боя. И когда люди умирали, а машины горели, когда штурмовые корабли возобновили атаки на бреющем полете, посреди бойни наземного штурма, каждый воин осознал холодную реальность ситуации.

Петля была наброшена и начала затягиваться.

Глава 12

Фрейя чувствовала себя так, словно брела в наркотическом трансе. Ее тело болело от короткой перестрелки, и она все еще чувствовала кровь, струящуюся по ее ребрам. Спуститься сюда было безумием. Трое ее людей были мертвы, только ради того, чтобы защитить кучу мертвых гибридов, в то время как их господин делал то, что должен был в этом склепе. Даже ужасающий вид Бьорна, которого она считала не более чем мифом, только частично смягчил чувство пустоты.

Разящая Рука был всего одним из дредноутов, пробужденных Арфангом. Другие появились позже, следуя величественной процессией. На пробуждение остальных древних воинов ушли часы. Тем временем, рычащая стая зверей отступила обратно в тени. Трудно было сказать, сколько их было — возможно дюжина, возможно намного больше.

Фрейя не знала чего больше опасаться: ужасов Подклычья или зловещих, могильных устройств ходячей смерти. Когда дредноуты проходили через двери в склеп, они сжимали гигантские кулаки и прокручивали огромные стволы автопушек. Даже по стандартам дикого Ордена они выглядели ужасающе. При движении они издавали шипение, испускали пар и выбрасывали клубы дыма из выхлопных труб, установленных за пределами слоев толстой брони. Все были отмечены старыми рунами и увешаны древними шкурами, черными от старости и твердыми как камень. Когда каждый из них входил в зал, воздух чуть больше дрожал от рычащей вибрации их двигателей.

С момента появления Бьорн не сказал ни слова и стоял в одиночестве. Время от времени он поднимал огромный молниевый коготь и вращал лезвия, словно напоминая себе что-то из далекого прошлого. Никто из смертных не отважился подойти к нему, в отличие от зверей. Они подползали, опустив головы и пуская слюни. Они были смиренны перед ним, как щенки, демонстрирующие почтение альфа хищнику.

Когда звери вползали на скудный свет, струящийся из открытых дверей склепа, Фрейя начала больше различать их очертания. Они были пестрым набором звериных форм, сгорбленные и грубые. При движении среди меха и сухожилий блестел металл. На блестящей морде одного волкоподобного не было заметно глаз, у другого были стальные когти, а у третьего — почти человеческая улыбка на напичканных зубами челюстях. Все они были гигантами, такими же большими как фенрисийские волки, обитающие на возвышенностях, хотя и не обладали их дикой грацией.

— Не смотри на них. Они воспринимают это как вызов.

Голос прогрохотал над ее плечом, почти такой же низкий и механический как у Бьорна. Фрейя повернулась, увидев профиль другого дредноута в темноте. Насколько она могла рассмотреть, он выглядел почти так же, как и другие: громадный, угловатый, гудящий натянутой угрозой. Возможно, он был менее потрепанным в боях, немного чище выглядел, но только слегка. Она различила руну Йнер, Гордость, на его массивной бронированной ноге.

— Благодарю, лорд, — сказала она кротко, скрывая горечь в голосе. Лучше бы ей сказали об этом до того, как попросить охранять это место. Любовь Волков к избыточной опасности сводила с ума. Почему, во имя Хель, такие ужасы допускались внутри Этта?

Дредноут тяжело ступал рядом с ней. На мгновенье он остановился, непостижимый за слоем керамита. Он вонял маслами и выхлопными газами.

— Ты — смертная. Почему здесь нет Небесных Воинов?

Хороший вопрос.

— Они заняты, лорд. Этт осажден.

Дредноут не сразу ответил. Его речь была медленной и запинающейся.

— Осажден, — повторил он, словно это было трудно понять.

Дредноут погрузился в раздумье. На его бортах мигал ряд огней. Возможно, это были какие-то замедлившиеся от возраста системы, которые, наконец, включились. Каждое его движение было тяжелым, колеблющимся и неуклюжим.

И утром я думала, что мне плохо.

Затем зверь Подклычья подкрался к ним на животе. Фрейя застыла, подняв оружие.

— Опусти его.

Фрейя держала ствол наведенным на груду из шерсти и зубов. Во тьме сияли бледно-янтарные глаза. Она почувствовала, как сжалась ее челюсть.

— Я сказал, опусти ружье.

Она медленно опустила оружие. Зверь не обращал на нее внимания, но проявил такое же самоуничижение перед дредноутом, как и другие перед Бьорном.

— Что это за существа? — спросила она, уставившись на странное зрелище.

— Ты любопытна.

Фрейя вздрогнула внутри.

— Мне об этом говорили, лорд. Это слабость и я постараюсь исправить ее.

— Ты действительно должна.

Зверь бросил единственный, неразборчивый взгляд на Фрейю, затем отполз обратно во мрак. В этот момент она увидела полосы тусклого металла вокруг его передних лап. Это были стальные сухожилия, которые плавно двигались при движении.

— Они — оружие, смертная. Мы все оружие. Даже ты, по-своему, оружие. Этого для тебя достаточно.

— Да, лорд, — произнесла Фрейя, поклонившись. Она почувствовала, как из-за отговорки раздраженно вспыхнули ее щеки.

Мои люди погибли ради ваших проклятых тайн!

— Меня зовут Альдр. При жизни я был Кровавым Когтем, хотя Долгий Сон… изменил это.

Это признание раздалось как удивление. Фрейя не знала, что сказать в ответ. Ее не учили вести светскую беседу с дредноутом. Русс, да с обычным космодесантником разговаривать было очень сложно.

— Это мое первое пробуждение. Процесс труден. Расскажи мне о мире живых. Это поможет.

— Что вы хотите знать, лорд?

Последовала пауза. Арфанг по-прежнему был занят в склепах. Фрейя не имела понятия, сколько Почтенных Павших хранилось там, а также, сколько еще он планировал разбудить. Процесс мог быть почти завершен или длиться еще долгие часы.

— Все, — сказал Альдр, в его тяжелом голосе была нотка рвения. Или возможно это было отчаяние. Желание было почти детским.

— Расскажи мне все.

— Фенрис хьяммар колдт!

Одаин Штурмъярт выкрикивал проклятья во всю силу своих могучих легких. Он стоял перед разрушенными Вратами Кровавого Огня и сжимал обеими руками посох, выпуская ярость вихря. Поле битвы потемнело, когда фенрисийское солнце, этот старый кровавый шар, давший Вратам их имя, медленно погрузился за зазубренный горизонт. Небо было уже темно-красного цвета, испещренное столбами дыма и мерцающей иллюминацией прометиевых пожаров. Град продолжал стучать и хлестать беспощадными порывами, направляемыми руническим жрецом.

— Хьолда! — проревел он, обнажив клыки и чувствуя, как ужасающая сила отвечает на его призыв. Молния, ослепительно-белая и пылающая нереальной энергией, устремилась вниз вслед за градом, разрывая целые колонны людей и машин.

Впереди него пехота Волков атаковала передние ряды захватчиков, отшвырнув их от бреши. Серые Охотники прорубали путь сквозь целые полки просперинских смертных солдат, прикрываемые дистанционным огнем Длинных Клыков и отделениями тяжелого вооружения кэрлов. Кровавые Когти бросились в битву вместе с ними, завывая в безумии чистого желания убивать, на флангах их прикрывали рычащие колонны «Лендрейдеров» и целые ривены кэрлов. Защищаемые и оберегаемые несравненным контролем бури Штурмъярта, Волки имели простор для убийства и пользовались этим со всем пылом. Магия колдунов Тысячи Сынов потерпела неудачу, пытаясь ответить натиску рунического жреца с того момента как пали врата и они объединились для защиты своих солдат от изначальной ярости.

Тем не менее, положение фенрисийцев было шатким. Волки сражались так, словно были полубогами, убивая целые роты смертных, но в одном только вражеском авангарде насчитывалось много тысяч солдат. Время от времени массированный залп лазерных лучей убивал на месте Охотника или танковый снаряд находил свою цель с раскалывающей броню силой. Каждый раз, когда погибал Небесный Воин, приступ разочарованного гнева наполнял грудь Штурмъярта, и бурлящее величие бури поднималось на более высокий уровень смертности.

Они отступали. Они будут отступать ночью, и будут отступать, сражаясь на рассвете. Десантники-предатели выдвинулись в первые ряды и присоединились к битве. Они были зеркальной противоположностью Влка Фенрика, равными в смертоносности, но совершенно отличными в методах. Там, где Волки сражались с неудержимым, ярким мастерством, упиваясь своим неукротимым искусством, Тысяча Сынов шли в бой молча, двигаясь как странно ожившие, облаченные в бронзу призраки. Их было слишком много, в дюжины раз больше защитников, и каждый час в бой вступали все новые войска.