Миллионеры в минусе, или как пустить состояние на ветер - Джефри Робинсон

«Быки» видят свою задачу в том, чтобы скупить как можно большее количество акций и, став монополиста ми на рынке, диктовать цену. «Медведи» стремятся не до пустить этого, всеми силами сбивая цены. Отчасти это напоминает игру в покер с высокими ставками. Нужно такие же крепкие нервы и хладнокровие. Но для подобных маневров на минных полях требуется также и воображение шахматного гроссмейстера мирового класса Риск огромен. Неудача чревата полным финансовым крахом. Зато победа сулит сказочные трофеи. Корнелл Вандербильт на протяжении 1860-х провел три очень удачные операции, включая перекупку «Нью-Йорк Гарлем рейлуэй». Он скупил все акции «Гарлем», намеренно распуская слухи о надвигающемся разорении копании. Заморозил цены на отметке девять долларов, за акцию, потом взвинтил их и продал обратно побежденным «медведям» по 197 долларов. Но когда Джей Кук пытался проделать то же самое с Северной тихоокеанской железной дорогой, победили «медведи», и Кук сгорел как свечка.

Среди компаний, где у Райена был контрольный пакет акций, оказалась «Штуц мотор кар компани» — производитель легендарной «Штуц беаркэт». В начале 1920 года акции «Штуц» начали резко подниматься в цене. Если в конце 1919-го их средняя цена составляла сто долларов, то в феврале 1920-го она была уже 134 доллара. Многие считали такую цену завышенной. Поэтому, стремясь вложить деньги в эти акции, «медведи» двинулись в атаку и сбили цены. Заказы на продажу пошли потоком.

Райен быстро сообразил, что для спасения «Штуц» и, главное, самого себя он должен поднимать цены до тех пор, пока ему не удастся выжить «медведей» из этого бизнеса. Его состояние в то время оценивалось примерно в тридцать миллионов долларов. Он был не так богат, как отец, но и не был рохлей. У него имелись средства для борьбы. Он начал скупать все акции «Штуц», которые только появлялись на рынке. Для этого потребовалось огромное количество наличных денег, и кампания первого же месяца обернулась против него. «Медведям» удалось сбить цену. Со 134 долларов акции «Штуц» съехали до ста. Понимая, что дальнейшее снижение приведет к катастрофе, Райен был вынужден бросить в сражение последние резервы — ему пришлось занимать деньги в банках под залог своего личного состояния.

Но этого оказалось достаточно.

На втором месяце сражения цена акций «Штуц» снова стала расти.

Она быстро перевалила отметку 134 доллара.

«Медведей» охватила алчность. Они знали, что, если Райен просчитается, он будет сметен и его проигрыш обернется их выигрышем. Они убедили себя, что он не может вечно поддерживать цену акции «Штуц» на таком уровне, и продолжали продавать. А Райен продолжал покупать. Слабонервных оставили на обочине. Все, кто понял, что замышлял Райен, получили свою прибыль и отошли в сторонку. И только самые могучие «медведи»-тяжеловесы продолжали продавать, заключая пари на что угодно, что акции «Штуц» рано или поздно должны рухнуть.

Акции поднялись до двухсот долларов. Затем до 250.

«Медведи» продолжали продавать.

А он покупал.

Цена поднялась до трехсот долларов.

Наконец на рынке уже не осталось ни одной акции «Штуц». Эллан Райен владел всеми. Но еще оставались «медведи», желавшие продолжать игру. Райен заявил, что; если они хотят, он может одолжить им акции.

Они взяли их в долг, чтобы продавать.

Он отдал их взаймы, чтобы продолжать покупать.

В конце марта цены поднялись до головокружительной высоты — 391 доллар.

И в этот день Райен захлопнул свой капкан.

Это была классическая биржевая комбинация, возможно, самая красивая из всех известных в истории биржи. «Медведи» явно недооценили ресурсы Райена.

Теперь у них оставалось только две возможности. Либо выкупить у него обратно все те акции, которые они по срочным контрактам о продаже были обязаны продать ему же, либо пойти под суд за нарушение контракта. А Райен, со своей стороны, выражал полную готовность помочь им выполнить обязательства и предлагал им купить акции у него, но… по цене 750 долларов за штуку!

Мягко выражаясь, он крепко взял их за одно место.

Комитет по этике бизнеса Нью-йоркской фондовой биржи (НЙФБ) попытался вышибить клин клином и предъявил Райену обвинение в нарушении этики торговых операций. Это была слабая уловка, но они вынуждены были что-то делать, поскольку несколько членов комитета являлись должниками Райена по срочным контрактам. Однако Райен не уступал. Комитет пригрозил исключить акции «Штуц» из торгового перечня. Райен заявил, что если они это сделают, то он поднимет цену с 750 до 1000 долларов. Тогда контрольная комиссия биржи объявила Райену «шах», приостановив торговлю акциями «Штуц». Райен действительно оказался в затруднительном положении, так как всем было известно о его долгах банкам. Но он заявил, что контракт есть контракт и он намерен собрать все, что ему причитается. В ответ на это законодательный комитет биржи объявил все контракты Райена недействительными. Добавив к этой глупости еще и оскорбление, законодательный комитет предложил Райену обратиться в суд, если ему не нравится такое решение.

Тогда Райен сообщил всем своим должникам из числа членов комитета, что они при желании могут вести с ним переговоры en masse, чтобы ему не нужно было тратить время на каждого «медведя» в отдельности. Он не без оснований предполагал, что если они откажутся от контрактов, а он выиграет дело в суде, то репутация одной из самых могущественных финансовых институций в стране (не говоря уж о личных капиталах наиболее уважаемых ее членов) будет безнадежно подорвана.

НЙФБ отмахнулась от этой опасности. Они тоже видели свои козыри. Ведь если Райен проиграет в суде, то он также рискует полным разорением.

На некоторое время ситуация стала патовой. Адвокаты, нанятые НЙФБ, утверждали, что контракты Райена не имеют законной силы. Адвокаты, нанятые Райеном, напротив, уверяли его, что члены НЙФБ должны будут оплатить свои долги.

В этот момент Райен, к общему удивлению, вышел из членов НЙФБ.

В контрольной комиссии долго ломали голову над этим неожиданным ходом, пока их не осенило: выход из НЙФБ освобождал Райена от соблюдения ее неписаных правил. Правда, оставалась надежда, что мистер Райен в любом случае будет вести себя как джентльмен. Но мистер Райен разрушил эту надежду в считанные часы — он обнародовал в прессе имена тех членов биржи, которые пытались отказаться от своих контрактов.

НЙФБ пришлось сбавить тон, и сейчас же оказалось, что ни у кого и в мыслях не было не выполнять обязательства по контрактам, имелось в виду совсем другое, речь якобы шла только о том, каким образом выполнить эти обязательства.

Словом, НЙФБ и глазом моргнуть не успела, как Райен начал одну за другой снимать с доски ее фигуры. Сначала свалились кони. Потом слоны. Потом полетел ферзь. До мата оставалось уже несколько ходов, и Райен официально востребовал возвращения долга.

Даже если бы все контракты были объявлены недействительными и аннулированы, «медведи» все равно должны были вернуть ему долг за акции. Они должны были либо вернуть сами акции — чего они, естественно, сделать не могли, поскольку всеми акциями владел Райен, — либо он мог сам назначить за них любую цену и предъявить счет должникам. Причем все это вполне укладывалось в рамки правил, установленных самой НЙФБ.

Прижатая к стенке НЙФБ учредила согласительную комиссию, но тут было нечего согласовывать. Нужно было что-то предлагать, и они предложили по 550 долларов за каждую из пяти с половиной тысяч неоплаченных акций.

Райен принял предложение, и игра закончилась. Он победил. Но это была отнюдь не бескровная победа. Его задолженность банкам в несколько раз превышала полученную прибыль. Кроме того, теперь его основным капиталом являлись акции «Штуц», а продать их, когда они исключены из торгового перечня фондовой биржи, было весьма затруднительно.

Правда, всегда существовала так называемая «биржа на тротуаре». Ее название вошло в жаргон Уолл-стрит от тех торговцев акциями, которые в буквальном смысле стояли на тротуаре перед НЙФБ и вели свою торговлю, не руководствуясь постановлениями биржи. Сегодня такая торговля ведется при помощи телефона и компьютера, но суть ее осталась прежней. Что-то похожее имеет место и в Лондоне, где покупки и продажи акций осуществляются брокерскими компаниями до и после официального времени биржевых торгов, а также внебиржевыми брокерами, чья деятельность не регулируется биржей. Таким образом, чтобы продать акции «Штуц», Райену было необходимо выйти на эту «биржу на тротуаре». Но даже если бы он оценил каждую акцию в пределах, скажем, от 550 до 1000 долларов, ее цена на этом рынке могла непредсказуемо измениться.

Вдобавок пока шла эта борьба, отнимавшая почти все силы и средства Райена, его остальные инвестиции ушли в банки. А в начале лета 1920 года рынок переживал сильный спад, и стоимость этих вкладов стала быстро испаряться. Чересчур быстро. Похоже, что неудовлетворенные «медведи» открыли второй фронт, чтобы посчитаться с Райеном и постепенно выколотить из него доллар за долларом свои деньги. Когда цены этих акций упали, банки потребовали от Райена поднять стоимость его ценных бумаг до их верхнего предела. Для этого ему снова потребовались наличные. Его место на фондовой бирже было продано за девяносто восемь тысяч долларов, и эти деньги могли бы ему очень пригодиться, но НЙФБ постаралась придержать их как можно дольше. В поисках «быстрых» наличных денег Райен выдвинул против президента НЙФБ и контрольной комиссии иск о диффамации на сумму в один миллион долларов. Он был уверен, что дело кончится полюбовным соглашением и это отчасти успокоит банки. Но соглашение не было достигнуто — ему не удалось напугать их своим иском. И банки набросились на него с новой силой — они буквально повисли у него на загривке.