Екатерингоф. От императорской резиденции до рабочей окраины - Владимир Ходанович

Согласно документам «Комитета об устроении Екатерингофа», распоряжения по садовым, земляным и «поденным» работам отдавали как сам Буш, так и другие садовники: Герард, Андрей Макаров, Курт, Ильин, Якунин. На октябрь 1826 г. садовником Екатерингофа был Федор Федоров.

Сын «вольнаго оружейнаго мастера», воспитанник Академии художеств, кавалер ордена Св. Владимира III степени, сорокасемилетний архитектор Михаил Алексеевич Овсянников выполнял в Екатерингофе работы, связанные с ремонтом дворца в 1823 г. (скончался архитектор через три года).

Почему вместе (или вместо) с М.А. Овсянниковым не был привлечен и другой архитектор Комитета – В.И. Беретти?

Возможный ответ – в следующем. В начале 1820-х гг. Беретти перестраивал два здания – военного генерал-губернатора и, по совпадению, члена «Комитета о устроении Екатерингофа» – обер-полицмейстера. В процессе строительства помимо значительного роста затрат потребовалось осуществить еще и работы, не предусмотренные сметой. Беретти, ссылаясь на инструкцию для архитекторов Комитета – выполнять работы только согласно утвержденной смете, – отказался. Поэтому Викентию Ивановичу не только вынесли строгое предупреждение, но и отстранили вообще от работ по этим обоим домам.

Упоминаются в финансовых отчетах Комитета архитектурные помощники Панфилов (1823-1826 гг.), Виллерс, чертежник Петров. Один раз, в апреле 1826 г., упоминается архитектор Черный.

Гражданский губернатор, титулярный советник Семен Александрович Щербинин в документах Комитета не упоминается.

Говоря о привлечении для работ в Екатерингофе тех или иных мастеров (да и гражданских чиновников, и военных), надо отметить несколько моментов.

Первое: в документах Комитета не всегда указывались конкретно выполненные ими работы. Так, Торричелли исполнил «молярные работы» в Трактире, Вокзале, Мавританской беседке, на Ферме и иные «живописныя работы». Живописный мастер Брандуков работал в Вокзале и на Ферме.

Одновременно с указанием характера и объема выполненных работ встречается тут же формулировка: «и за излишния работы».

Второе: если написанную в документах Комитета фамилию «Туричели», или «Торочели», можно «вычислить» – уроженец Лугано, академик Академии художеств Фридолино Торричелли, то найти Брандукова в иных источниках пока не удалось. Относительно некоторых мастеров также упоминались только их фамилии, без имен, нередко написанные в разных вариантах (или в соответствии с принятыми на то время правилами: «Козмин» – Кузьмин).

Третье: указывалось, например: «титулярный советник Прокофьев» («занимавшемуся перепискою на бело бумаг») – в справочных изданиях С. Аллера 1822-1824 гг. в Петербурге показано несколько титулярных советников с такой фамилией. Не выбирать же из тех, кто ближе всего к Екатерингофу проживал?

«По уведомлению» Монферрана в Екатерингоф был направлен работать лепной мастер (лепщик) Филипп Саегин. Работы на сумму более 1000 руб. выполнил лепной мастер Сергей Саегин.

Четвертое: некоторые мастера выполняли работы в нескольких строениях Екатерингофа, некоторые привлекались только для одной конкретной работы.

Ставший только в 1823 г. известным в столице резчик-самородок из костромских мещан Василий Иванович Захаров реставрировал барельеф с изображением Петра I во дворце.

Обойный мастер Федор Мартенс выполнял работы во дворце, гончар Балашов изготавливал изразцы, мещанин Василий Федоров занимался починкой мебели, кровельный мастер Черняев осуществил работы на Вокзале, Ферме, в Готическом павильоне и Избах.

К работам по устроению Екатерингофа в 1823-1824 гг. были привлечены и гражданские, и военные лица.

Солдаты и нижние чины лейб-гвардии Егерского, Измайловского, Семеновского полков, 1-й лейб-гвардии Артиллерийской бригады (1-я легкая артиллерийская рота, 2-я артиллерийская рота), 8-го флотского экипажа, гвардейской Фурштатской бригады, лейб-гвардии Конно-пионерного эскадрона 2-й бригады легкой кавалерийской дивизии.

Казарменная комиссия (располагавшаяся в доме бывшей Военной коллегии, у Поцелуева моста) поставила половинчатый кирпич на сумму 960 руб.

Из офицеров упоминается капитан Львов. Инженер-капитан Дмитрий Иванович Львов в 1823 г., в частности, был командирован в деревню Маслово Шлиссельбургского уезда для «осмотр гравий».

Упомянутая деревня Маслово входила в имение Колтуши, им с конца XVIII в. владел участник войн и военных кампаний, Бородинского сражения и взятия Парижа бывший командир 1-й гренадерской дивизии генерал-лейтенант Павел Николаевич Чоглоков (1772-1832).

Генерал-лейтенант П.Н. Чоглоков

Другое свое наследственное имение, в Лифляндии, П.Н. Чоглоков заложил в Дворянский Лифляндский банк, получив 800 тысяч рублей[168]. Из имения Чоглокова по Неве были перевезены в Екатерингоф сотни кубических саженей гравия. Причитающиеся ему в оплату денежные суммы Павел Николаевич, живший в Литейной части, получал лично.

Среди гражданских лиц – мещане, охтенские поселяне, крестьяне и вольный хлебопашец Зиновьев.

Мещанин Василий Еремеевич Кашин поставил в Екатерингоф «разныя железныя вещи к строениям» на общую сумму 4372 руб. 76 коп.

Обер-секретарю 2-го Отделения 5-го Департамента Сената, коллежского советнику Ивану Матвеевичу Аксенову оплатили полученные им «с дачи господ Нарышкиных» «разные растении и деревья».

Обер-бергмейстеру Ч. Берду за вазы из железа и чугуна было выплачено 1992 руб. 55 коп., начислено за чугунные скамейки 1335 руб.

Смотрителю Градской Обуховской больницы, коллежскому советнику Семену Ивановичу Сорокину причиталось «за лечение рабочих из Екатерингофа» 60 руб.

Сколь же всего человек участвовало в обустройстве Екатерингофа в 1823-1824 гг.? Ответ на этот вопрос невозможен по объективной причине.

В ведомостях и отчетах Комитета об устроении Екатерингофа перечисляются только лица, которым в разное время выплачивались или начислялись денежные средства за проделанные работы. Среди них – десятники, подрядчики (например, «за поставку плотников»), унтер-офицеры. Например, купцу А.Г. Тычинкину за «копку пруда» начислили 224 руб. – понятно, не один он ее осуществлял. Или в одном из документов Комитета указывалось: для посадки больших деревьев с дачи Нарышкина ежедневно будут работать до ста человек, но при этом фамилии, понятно, не указывались – набор «земляных людей» был делом подрядчиков.

По моим подсчетам, в документах Комитета (около 800 страниц), относящихся к работам 1823-1829 гг., указано более 130 физических лиц. Из них 44 человека – крестьяне; Павел Тимофеев, Иван Фадеев, Иван Харитонов встречаются по три и более раз.

Среди выполнявших работы в Екатерингофе – мастер бронзовых дел временного цеха Русской ремесленной управы Густав Голицын, трубочистный мастер Фридрих Кастен, кузнечный мастер Иван Сычев, столярный мастер Артемий Вавилин, мебельный мастер Густав Клейман, прапорщик 8-го флотского экипажа А.Ф. Кудерчук, часовой мастер Фавр.

Большой объем работ организовал подрядчик, купец 1-й гильдии Аникей Григорьевич Тычинкин – по углублению Дворцового канала, «планировке места» у детского садика, копке прудов и каналов, устройству пешеходных и ездовых дорог. (Сын Тычинкина, Семен, в 1819 г. заключил контракт с Комиссией для окончательной перестройки Исаакиевского собора по набору каменотесов и кузнецов на Рускольские мраморные ломки.)

Летом 1824 г. на заседании Комитета министров выступавший по вопросу «о устройстве Екатерингофа» В.С. Ланской привел мнение военного генерал-губернатора, что «земляные работы», начавшиеся в июне 1823 г., «доставили приходящим для снискания пропитания из Белоруссии бедным людям возможность заработать деньги и с выгодою для города», ибо подобные работы в Петербурге «часто… бывают слишком дороги при найме рабочих».

Мостовщики, землекопы, каменщики, камнетесы, плотники, штукатуры и поденщики (а также матросы и лоцманы на купеческих кораблях, ожидающие в Петербурге отправления своих судов) официально были освобождены от записи в Конторе адресов.

Наем работных людей из Белоруссии (в основном помещичьих крестьян, отпущенных на оброк) был в то время явлением распространенным.

«Князь Цицианов обещал взять в феврале наших граберов белорусских на здешние работы», – писал своему брату 7 августа 1822 г. действительный статский советник А.Я. Булгаков, числившийся при московском архиве иностранных дел[169]. Из объявлений в столичной газете: «Желающие поставить Белорусских землекопов на 1820 год для работ по устроению Государственной шоссе…»; «Желающие поставить Белорусских чернорабочих для работ по II Округу Путей Сообщения…»[170].

За право проживания в столице «по паспорту» крепостной обязан был выплачивать своему владельцу оброк, выделяемый из заработка. В среднем это составляло 7-8 руб. в год серебром. Драматург князь А.А. Шаховской, все состояние которого заключалось в 20 крепостных крестьянах, устраивал их на службу в Театральную дирекцию в качестве машинистов сцены, требуя с них за то «усиленный оброк».