Время собирать камни - Александр Михайловский

— Вот болван, — подумал Свердлов, — шпарит, словно он на митинге. Год сейчас действительно не девятьсот пятый, но и Коба тоже не мозгляк Николашка. Со своими "пятнистыми" прихлопнет всех и даже не поморщится. Нет, когда этот дурак Лейба поведет своих людей на штурм Таврического, а точнее, на верную смерть, надо будет взять с собой Николая Крестинского — верный человек всегда пригодится — и рвать когти к себе на Урал. А там до Бога высоко, до Сталина далеко, люди кругом свои, уральские, кровью повязанные. Так что еще поборемся!

Вслух же, Свердлов сказал следующее, — Разумеется, Лейба, пока ты будешь брать Таврический, мои люди захватят Смольный, и ликвидируют Старика и всех его прихвостней. Начнем сегодня же ночью. Мои люди поднимут питерских люмпенов и поведут их на штурм винных подвалов, в том числе и в Зимнем. Сталин бросит своих держиморд на усмирение толпы, а мы тем временем нанесем им удар в спину. Лейба, вчера было рано, а завтра будет поздно. Ночью Старик с Кобой ответят за моего брата. Ты иди, собирай своих людей, мы выступим, как только стемнеет. Скажи им, что каждый получит достойную награду за свою работу. Все богатства, награбленные русскими царями, окажутся в наших руках!

С конспиративной квартиры "товарищи-гешефтмахеры" расходились поодиночке. Один отправился поднять своих людей "на бой кровавый, святой и правый". Эсеровские боевики и анархисты-уголовники тоже готовы были примкнуть к ним, чтобы свергнуть правительства Сталина-Ленина, которое совсем уже не давало им житья. Не пострелять контру, ни пограбить буржуев… Для чего, спрашивается, они делали эту революцию?!

Ну, а другой собрался предупредить преданных ему клевретов, и вместе с ними бежать в Екатеринбург, надеясь отсидеться там до лучших времен. Потому что рано или поздно, или помрет ишак, или падишах, и тогда Андрей Уральский въедет во власть на белом коне.

"…Ночью Старик с Кобой ответят за моего брата. Ты иди, собирай своих людей, мы выступим, как только стемнеет. Скажи им, что каждый получит достойную награду за свою работу. Все богатства, награбленные русскими царями, окажутся в наших руках!" — после этих слов Свердлова диктофон замолчал, и все присутствующие в кабинете Сталина и внимательно слушавшие запись прослушки разговора Троцкого и Свердлова, посмотрели друг на друга.

— Какие мегзавцы! — от волнения картавя сильнее обычного, воскликнул Ленин, быстрыми шагами меряя кабинет из угла в угол, — И с этими людьми, товагищи, мы еще хотели стгоитьновуюСоветскую Госсию?!

Когда запись закончилась, Сталин, внешне спокойно выслушавший все словоизвержения двух гешефтмахеров, лишь тихо выругался по-грузински. А Дзержинский, мрачно сверливший взором маленькую черную коробочку диктофона, ограничился кратким, но этнически колоритным: "Псякрев!"

В общем, в кабинете Сталина грозной тенью повис призрак Владимира Владимировича и произнес свое коронное: "Пора мочить и, желательно, в сортире!".

— Товарищи, — сказал я, — вы видите, чтолюди, присосавшиеся к революции из корыстных побуждений и по заданию иностранных разведок, ради достижения своих целей готовы на вооруженный мятеж против советской власти. Сейчас у нас есть шанс покончить с ними одним ударом, чтобы не растягивать борьбу с этими злейшими врагами Россиина десятки лет. И самое главное — поскольку не мы первыми начнем насилие, нас будет очень трудно осудить за такое же насилие, проявленное в отношении врагов советской власти.

Дзержинский мрачно кивнул, — Товарищ Тамбовцев прав. Лучше разом избавиться от этой мрази. Чем меньше останется в стране уголовного элемента, тем лучше будут жить рабочие люди. Если будет соответствующая команда, то сотрудники НКВД, революционные матросы и части формируемой бригады Красной Гвардии, костяком которой стали рабочие Путиловского завода и морская пехота из будущего, наведут в городе революционный порядок.

Ильич вскинул голову, испросилу Дзержинского, — Феликс Эдмундович, говогят, в КгаснойГвагдии есть даже казачий эскадгон? Как это удалось сделать?

— Все просто, Владимир Ильич, — ответил Дзержинский, — среди бойцов товарища Бережного есть немало и тех, кто родом с Дона. Ну, а казак с казакомвсегда договорится.

— Ладно, ладно, — покачал головой Ленин, — посмотгим что из этого получится? Власть для нас дело новое, непривычное. А Тгоцкого со Свегдловым и всю их банду мочить надо пренепременно! Александг Васильевич, батенька, ведь так кажется говогили в ваши времена? Наслушался я знаете ли словечек от своей охганы, на всю жизнь впечатлений хватит…

— Все товарищи! — Сталин хлопнул ладонью по столу, — Ответственным за подавление троцкистско-свердловского мятежа назначается народный комиссар внутренних дел товарищ Дзержинский. Товарищи Тамбовцев, Бережной, Фрунзе, Дыбенко поступают в его распоряжение. Времени у нас осталось всего несколько часов, а к ночным событиям надо тщательно подготовиться. Товарищ Дзержинский, пусть ваши люди не делят мятежников на наших и не наших — никому из тех, кто примкнет к погромщикам, нет оправданья. Тем более, что мы в печати уже предупреждали громил и убийц о том, что пойманные на месте преступления будут расстреляны без суда и следствия. Живьем берите только тех, кто необходим для проведения следствия, чтоб вырвать заразу с корнем.

Сил для того, чтобы вдребезги разнести ночное воинство Троцкого вас хватит с избытком. Но вам надо не только разогнать всю эту банду, но и по возможности уничтожить всех ее участников, чтобы потом нам не пришлось отлавливать этот сброд поодиночке. Стройте своипланы исключительно исходя из этих соображений. Товарищи Ленин, а также верные нам члены ЦК и Совнаркома, на время укроются на территории Путиловского завода, в расположении базы Красной гвардии. В Смольном и Таврическом приказываю оставить лишь усиленные части охраны. Все, товарищи, приступайте!

До вечера нам удалось мобилизовать все наши наличные силы — морских пехотинцев, "мышек", красногвардейцев и казаков и часам к десяти все уже были на местах. Информаторы во вражеском стане сообщали нам все телодвижения "птенцов Троцкого и Свердлова". Мятеж должен был начаться через час-полтора.

Задачу на инструктаже в Таврическом дворце нам поставил сам "Железный Феликс",что конечно было до ужаса прикольно. Еще бы — историческая личность, почти памятник, а с другой стороны — живой человек, даже рукой его потрогать можно. Правда, при этом еще присутствовали полковник Бережной и наш главный пропагандист, товарищ Тамбовцев, с позывным "Дед". Как я понял, до разговора с нами они по рации о чем-то долго переговаривались с адмиралом Ларионовым.

Дзержинский при постановке задачи сообщил нам, что здешние и наши чекисты раскопали настоящий заговор. Сегодня, ближе к полуночи, люди Троцкого, братва-анархисты иместная гопота собираются устроить что-то вроде "Ночи длинных ножей". То есть, погромить всласть Питер, а под шумок, напасть на Смольный и Таврический дворец, убить Ленина, Сталина, Дзержинского и прочих своих политических оппонентов, а потом взяться и за нас. С чем мы конечно совершенно несогласны, и по приказу товарища Сталина и адмирала Ларионова должны всю эту сволочь разом помножить на ноль.

Моему отряду, куда вошел мои два отделения морских пехотинцев снятые с танкеров, взвод красногвардейцев с Путиловского завода и красная казачья полусотня, было поручено взять под охрану ликеро-водочный завод на Обводном канале, расположенный недалеко от Московского проспекта, нынче называемого Забалканским.

Для огневой поддержки нам выделили дваАГСа, а и два "печенега" и два "Утеса" у нас были по штату. Красногвардейцы прихватили еще два "максима", штука хоть и тяжелая, но жутко скорострельная, так что справиться с сотней-другой шантрапы, пусть даже и вооруженной легким оружием, нам было, что два пальца об асфальт. Они-то думают, что против них будет только несколько сторожей, вооруженных в лучшем случае "берданками".

К месту назначения нас забросили на двух "Уралах" и нескольких местных авторындванах, которые, несмотря на их смешной внешний вид, двигались довольно шустро. Казаки к заводу добрались своим ходом, тем более, что по Обводному им было доскакать всего пару верст.

Вместе с хорунжим, командовавшим казаками и пожилым мастеровым с Путиловского, представившимся мне Иваном Афанасьевичем, мы обошли территорию завода. Мне бросилась в глаза вывеска: "Поставщик двора Его Императорскаго Величества. Заводъоснованъ в 1863 году. Особенно рекомендуются: Столовыя вина NN 12, 15 и 17, ДвойныяГорькiя водки, Ромъ и Коньякъ, Наливки, Настойки и Ликеры". После прочтения у меня даже слюнки закапали.