Сделай и живи спокойно 2 - Вадим Николаевич Демидов

исправлять. Пришлось ненавязчиво увлечь эту парочку недовольных на аллейку. Там лавочки свободные и можно посидеть после обеда. Ну, чтобы пища усвоилась правильно. А заодно и провести профилактическую беседу — по поводу и без оного.

Не удалось. Набежала толпа любопытных с просьбой рассказать о Москве. А что им рассказывать? Пришлось вспомнить комсомольскую молодость и двинуть речь, о строящийся столице и нашем вкладе в это дело. Там ещё про руководящую роль партии упомянул это никогда не повредит. В общем нормально получилось. Все хлопали. А я чё? Я ни чё…

После моей речи выступил прораб, который откуда-то нарисовался, в самый неподходящий момент. Я только начал налаживать отношения с девушками. Ну… мне так показалось. Они стали задавать вопросы, о московских девушках, которые работают на стройках, а это уже полдела. А тут, он нас агитирует побыстрее приступить к работе. Пришлось расходиться.

А с Ритой всё-таки удалось договориться. Прежде чем повернуть к нашему подъезду, мы остались на несколько минут вдвоём. Тут и поговорили. Она меня будет ждать возле женской раздевалки. Но, опять-таки пришлось объяснять, что за мной могут приехать раньше. Тогда поедем на машине. Хотя, я не думаю, что Собкин приедет раньше. Он вроде бы человек с понятиями и против КЗОТа не попрёт. Не то воспитание. В общем увидим, а там и буду принимать решение. Стройка это не лабиринт и не тайга, здесь люди не теряются. Найду как предупредить девушку — в случае чего.

Вот тут-то всё и пошло наперекосяк. Точнее не сразу прям, а послужило неким посылом — что ли? Я ещё не успел зайти в строящийся дом. Поэтому видел прекрасно, как прораб садится в машину, с каким-то парнем. Понятное дело, что сразу не придал этому никакого значения. Но уже через час, когда мы наконец-то добрались до монтажа оконных перемычек, проблема вылезла наружу. А самое главное это то, что мои планы на вечер похоже опять накрылись медным тазом.

Глава 7

Смотрю на эту древность и потихонечку начинаю паниковать… А не зря ли я с этим связался? Нет, так-то мне знаком этот прибор — видел в музее, но в живую работать с ним не приходилось. Вызвался, на свою голову. И отказаться теперь, когда все смотрят на тебя с надеждой, не вариант. Жуть как неохота выглядеть пустозвоном и лохопедом. А это значит, что надо собраться и сделать: — Стройбат не сдаётся! Я сам на это пошёл и решение принял, после того, как понял что…

Чуйка меня не подвела. Прораб Иванов, прихватив нашего штатного геодезиста, смылся в неизвестном направлении. Что там у них случилось — я не в курсе. Может машина сломалась, а может заболели оба скарлатиной, или чем тут резко можно заболеть? Диареей? Не знаю! Но уже почти час бригада каменщиков, да и собственно все остальные, стоят и ждут когда эта очень нужная парочка появятся на стройплощадке. Без согласования, с этими товарищами, приступать к монтажу перемычек можно, но лучше не надо. Несущая конструкция как никак и к тому же видимая. Геморрой, в случае чего, обеспечен. А тут ещё эта жара достала! Когда работаешь, вроде бы её не замечаешь, а вот так просто сидеть это что-то. Вся бригада каменщиков, без разницы мужчины или женщины, стали спускаться с лесов и подходить к большому жестяному жбану с водой, чтобы попить водички. Июль. Что тут сделаешь?

Я специально не прислушивался к разговорам. Чего там слушать? Но этот голос, хочешь не хочешь, слышно издалека. Шкато, на повышенных тонах, кого-то о чём-то выспрашивал внизу. А это значит, что и мне, слышно было хорошо. Пришлось выглянуть в оконный проём.

Бедняга Феликс стоял перед нашим бригадиром и размахивая руками, в чём-то оправдывался. Начало я пропустил. Но обрывки фраз, с конкретными названиями, раскрыли мне суть разговора. Семён Семёнович просил племянника Исиповой поработать вместо геодезиста. На что тот категорически не соглашался. Мотивируя это малым собственным опытом и не любви к прикладной геодезии. Прямо так и говорил:

— Не люблю я с этими приборами работать! Там считать быстро надо, а я не умею. И вообще, у нас ещё не было практических занятий по нивелированию. Только в кабинете теорию изучали.

А бригадир от него не отставал:

— Кто тебя заставляет всё тут мерить и ровнять? Нам только и надо, что одну отметку перенести с этажа на этаж. И всё!

Тут ещё Маша Бартолье, которая сидела рядом со мной, стала этот разговор обсуждать. Причём делала это ни к кому конкретно не обращаясь. Так — размышления вслух и ничего более:

— Не уговорит Семёныч Феликса. Трус он. Даже если врёт, что не умеет, то всё равно не согласится.

Я конечно могу всю эту работу сделать. Слава богу, двадцать лет этим занимался. Так что не проблема. Но это же полный провал моей легенды будет. Откуда шестнадцатилетний детдомовец, который по идее нивелир в глаза никогда не видел, умеет с ним общаться? Да и ответственность никто не отменял. Фиг знает что делать? Скоро Собкин приедет, а мне ещё Риту неизвестно как и где искать. Суббота к тому же, все домой хотят попасть пораньше. К тому же виноват я перед бригадой за эту неделю нервотрёпки. Сначала пол деревянный перебирали, потом допрос один за другим — из-за моих драк. Выработки за эту неделю — никакой. Люди деньги зарабатывают, а я только мешаюсь. Надо бы как-то исправлять это. Короче, сомневаюсь я стоит или не стоит выпендриваться. Помочь или плюнуть и растереть. Досидеть спокойно, до окончания моего рабочего времени и идти на свидание или, всё же, выручить бригаду? Дилемма — однако…

Помогла с выбором Бартолье. Смотря на сутолоку внизу, она задумчиво произнесла:

— А я завтра собиралась с детьми в парк сходить. Мороженого покушать и ситро попить вместе.

— Так это завтра будет, — возразил я, сидя в тенёчке от стопки кирпича, — чего сейчас-то расстраиваться?

— Если сейчас прораб с геодезистом не появятся, — обмахиваясь самодельным веером из пергамина ответила Маша, — то завтра будет воскресник. Не успеем недельную норму выполнить сегодня — завтра будем доделывать. Шкато и так рвёт и мечет из-за отставания от графика. Каждый день переработка на час-два, чтобы хоть чутка положение исправить. А тут ещё, сам видишь что творится.

Короче, всё у меня в голове сложилось: Бартолье надо помочь? к Катерине надо успеть съездить? перед бригадой надо извиниться? И вообще — фиг с ней, с этой конспирацией.