Мир-кладбище - Клиффорд Саймак

Глава 13.

Я проснулся посреди ночи и растерялся было, но тут же вспомнил, где мы, и что с нами произошло. Сев и оглядевшись, я различил в темноте крепко спящую Синтию. Скоро уже должны вернуться Бронко с Элмером, и тогда мы продолжим наш путь. Все-таки, сказал я себе, мы поступили по-глупому, нам не следовало разлучаться. Да, конечно, я был в полусонном состоянии, и первая в жизни прогулка верхом порядком меня утомила, а Синтия вообще выдохлась окончательно, однако мы могли бы пересадить ее на Бронко и привязать к седлу, чтобы она не свалилась во сне. Но Элмер настоял на том, чтобы мы оставались здесь, пока они с Бронко отгонят лошадей в маячившие на горизонте горы. - Не беспокойся, - убеждал он. - Пещера эта удобная и хорошо замаскирована, а к тому времени, как вы проснетесь, мы вернемся. Зачем мы его послушались, корил я себя. Зачем? Нам надо было держаться вместе; что бы ни случилось, нам надо было держаться вместе. У входа в пещеру промелькнула тень. Послышался тихий голос: - Друг, будь добр, не шуми. Тебе нечего опасаться. Я вскочил, чувствуя, как волосы на моей голове встают дыбом. - Кто там, черт побери? - Тише,тише, - попросил меня голос. - Поблизости ходят те, кому слышать нас вовсе не обязательно. Синтия взвизгнула. - Замолчите! - прикрикнул я на нее. - Не волнуйтесь, - произнес некто. - Вы не узнали меня, но мы виделись на празднике. Синтия, подавив крик, судорожно сглотнула. - Это Душелюб, - выдавила она. - Что ему нужно? - Я пришел к вам, красавица, - ответил Душелюб, - чтобы предупредить вас о большой опасности. - Выкладывай, - сказал я негромко, поддавшись на его уговоры не повышать голоса. - Волки, - объяснил он. - По вашему следу пустили механических волков. - И что же нам делать? - Сидеть тихо, - ответил Душелюб, - и надеяться, что они пробегут мимо. - А где твои приятели? - поинтересовался я. - Где-то тут. Они частенько сопровождают меня, но прячутся, впервые встречаясь с людьми. Они слегка робеют, но если вы им понравитесь, они объявятся. - Прошлой ночью они ничуть не робели, - заметила Синтия. - Они были среди старых друзей, с которыми знакомы не один год. - Ты говорил про волков, - перебил я. - Если я не ослышался, про механических волков. - Подобравшись ко входу, вы, наверное, сможете их разглядеть. Только, пожалуйста, старайтесь не шуметь. Я протянул Синтии руку, и она крепко вцепилась в нее. - Механические волки, - проговорила она. - Должно быть, роботы, - сказал я. Не знаю почему, но я оставался абсолютно спокойным. За последние два дня нам столько привелось увидеть, что механические волки отнюдь не воспринимались как нечто из ряда вон выходящее. Подумаешь, эка невидаль! Снаружи пещеры ярко светила луна. Деревья были видны как на ладони. Крохотные лужайки, валуны - дикий, неприветливый, суровый край. Я невольно вздрогнул. Мы притаились у самого входа в пещеру. Взгляд различал лишь деревья, лужайки, валуны и темные очертания холмов вдалеке. - Я не... - начала было Синтия, но Душелюб цыкнул на нее, и она замолчала. Мы лежали бок о бок, с каждой секундой все острее ощущая нелепость своего положения. Ничто не нарушало ночного покоя; в воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Внезапно в тени дерева что-то шевельнулось. Мгновение спустя на открытом месте показалась отвратительная тварь. Она поблескивала в лунном свете и производила впечатление чудовищной силы и злобы. Расстояние и неверный свет луны скрадывали ее размеры, однако ростом она была явно не ниже теленка. Движения ее были быстрыми, ловкими и, я бы даже сказал, немного нервными; но мощь, заключенную в ее металлическом теле, можно было угадать за несколько сотен миль. Тварь кружила по поляне, будто к чему-то принюхиваясь, а потом вдруг замерла и уставилась прямо на нас. Застыв в напряженной позе, она рвалась к нам - словно кто-то удерживал ее на поводке. Так же неожиданно она отвернулась и возвратилась к прежнему занятию, и тут я заметил, что их уже трое. Обследовав поляну, они устремились в лес. Один из волков на бегу оскалил пасть - вернее, то, что называется пастью у живых существ, - продемонстрировав скроенный ряд металлических клыков. Зубы его клацнули, и нас бросило в дрожь. Синтия прижалась ко мне. Высвободив руку, я обнял девушку, в тот момент я думал о ней не как о женщине, но как о человеке, в плоть которого могут вонзиться металлические клыки. Прильнув друг к другу, мы наблюдали, как волки рыщут среди деревьев, настороженно поводя носами и - не знаю, может, мне померещилось? - пуская слюну. Постепенно я проникался уверенностью, что им известно наше местонахождение. И вдруг они исчезли, пропали без следа, так что мы даже не успели ничего разглядеть. Их исчезновение ошеломило нас; мы лежали у входа в пещеру, боясь открыть рот, боясь пошевелиться. Сколько продолжалось наше оцепенение, я не знаю. Кто-то постучал по моему плечу. - Они ушли, - сказал Душелюб. Признаться, я совершенно позабыл о его присутствии. - Они растерялись, - сказал он. - Их сбил с толку лошадиный запах. Что ж, пускай побегают. Синтия поперхнулась, будучи, видно, не в силах произнести ни слова. Я сочувствовал ей: мое горло пересохло до такой степени, что непонятно было, обрету ли я когда-нибудь дар речи. - Я думала, они искали нас, - запинаясь, выговорила Синтия. - Помоему, они догадывались, что мы где-то рядом. - Все может быть, - ответил Душелюб, - однако непосредственная опасность миновала. Почему бы нам не вернуться в пещеру? Я поднялся на ноги и помог встать Синтии. Мышцы мои после долгого пребывания в неподвижности затекли, и я потянулся всем телом. В пещере было темно, хоть глаз выколи, но, ощупывая рукой стену, я с грехом пополам добрался до сложенных в кучу мешков и сел, прислонившись к ним. Синтия последовала моему примеру. Душелюб расположился перед нами. Его черная роба сливалась со мраком пещеры, и потому мы видели только белое пятно его лица размытое пятно, лишенное каких бы то ни было черт. - Наверное, - сказал я, - нам нужно поблагодарить тебя. Он передернул плечами. - Друзья нынче встречаются редко, - сказал он. - Поэтому их надо всячески оберегать. В пещере засеребрились тени. То ли они появились всего лишь мгновение назад, то ли я попросту не замечал их раньше, но теперь они окружали нас со всех сторон. - Ты созвал своих? - сбросила Синтия, и по напряженности ее голоса я понял, каких усилий стоило девушке совладать с испугом, - Они были здесь все время, - объяснил Душелюб. - Они возникают медленно, чтобы никого не перепугать. - Тут не захочешь, а испугаешься, - возразила Синтия. - Я ужасно боюсь призраков. Или ты называешь их по-другому? - Лучше будет, - ответил Душелюб, - называть их тенями. - Почему? - справился я. - Семантика причины, - заявил Душелюб, - требует для объяснения вечерних сумерек. Честно говоря, я сам в некотором затруднении. Но они предпочитают именоваться так. - А ты? - спросил я. - Что ты такое? - Не понимаю, - ответил Душелюб. - Ну как же? Мы люди. Твои спутники - тени. Существа, за которыми мы следили, были роботами - механическими волками. А к кому отнести тебя? - Ах, вот ты про что, - догадался Душелюб. - Ну, это несложно. Я переписчик душ. - Что касается волков, - вмешалась Синтия. - Они, должно быть, кладбищенские? - Да, - подтвердил Душелюб. - Теперь их почти не используют, не то что прежде. В былые дни у них было много работы. - Какой же? - удивился я. - Чудовища, - ответил Душелюб, - и я заметил, что ему не хочется развивать эту тему. Беспрерывное колыхание теней прекратилось. Друг за дружкой они опускались на пол пещеры, постепенно приобретая все более четкие очертания. - Вы им нравитесь, - сказал Душелюб. - Они знают, что вы на их стороне. - Мы ни на чьей стороне, - запротестовал я. - Наоборот, мы бежим сломя голову, чтобы нас не сцапали. Едва мы очутились на Земле, как нас тут же попытались взять в оборот. Одна из теней подсела к Душелюбу. Мне показалось, она утратила часть своей облакоподобной субстанции и не то чтобы затвердела, но стала плотнее. Она осталась прозрачной, но размытость формы исчезла; силуэт приобрел завершенность. Тень напоминала сейчас рисунок мелком на грифельной доске. - Если вы не возражаете, - заявил рисунок, - я хотел бы представиться. Мое имя в далеком прошлом на планете Прерия наводило ужас на ее обитателей. Странное название для планеты, не правда ли? Однако объясняется оно очень просто: это была огромная планета, пожалуй, даже больше Земли, территория суши на которой намного превосходила площадь океана. На суше не было ни гор, ни возвышенностей, и на все четыре стороны простиралась прерия. Там не было зимы, потому что тепло звезды, вокруг которой обращалась планета, ветры распределяли равномерно по всей поверхности. Так что мы, обитатели Прерии, наслаждались вечным летом. Разумеется, мы были людьми. Наши предки покинули Землю с третьей волной эмиграции. В поисках наилучшего места жительства они перелетали от планеты к планете, пока не очутились на Прерии. Вероятно, наш образ жизни покажется вам необычным. Мы не строили городов. Причину тому я, быть может, открою вам позднее, ибо рассказывать придется долго. Мы стали бродячими пастухами, и, на мой взгляд, это занятие куда достойнее любого другого. На Прерии, кроме нас, обитали аборигены - гнусные, злобные проныры. Они отказывались от всякого сотрудничества с нами и то и дело вставляли нам палки в колеса. Помнится, я начал с того, что просил позволения представиться, но забыл назвать свое имя. Это доброе земное имечко, ибо мое семейство и весь мой клан бережно хранили наследие Земли, и... - Его зовут, - перебил Душелюб, - Рамсей О'Гилликадди. Откровенно говоря, имя в самом деле неплохое. Я вмешался потому, что он наверняка не скоро бы добрался до сути. - А теперь, - сообщила тень Рассея О'Гилликадди, - поскольку меня любезно представили, я поведаю вам историю своей жизни. - Не стоит, - возразил Душелюб. - У нас нет времени. Нам многое нужно обсудить. - Тогда историю моей смерти. - Хорошо, - уступил Душелюб, - но только покороче. - Они поймали меня, - начала тень Рассея О'Гилликадди, - и посадили под замок. Грязные, мерзкие аборигенишки! Я не буду описывать обстоятельства, которые привели к столь плачевному для меня исходу, ибо иначе мне придется излагать все в подробностях, на что, по словам Душелюба, времени нет. Так вот, они поймали меня и в моем присутствии завели спор о том, как им лучше меня прикончить. Сами понимаете, с каким настроением я все это слушал. И способы, надо отметить, предлагались самые кровожадные. Отнюдь не удар по голове и не перерезание горла, но долгие, выматывающие, замысловатые процедуры. В конце концов, после многих часов обсуждения, в течение которых они не раз интересовались моим мнением насчет очередного способа, решено было содрать с меня живьем кожу. Они объяснили мне, что не хотят меня убивать, и что поэтому мне не следует держать на них зла, и что, если, лишившись кожи, я все-таки выживу, они с гадостью меня отпустят. Что касается моей кожи, сказали они,то они высушат ее и изготовят из нее там-там, грохот которого известит мой клан о позоре их родича. - Учитывая, что среди нас леди... - произнес я, но он не обратил на меня внимания. - Обнаружив мой труп, - продолжал он, - мои родичи решились на немыслимое дело. До тех пор мы погребами своих мертвецов в прерии, не ставя над могилами никаких памятников, потому что человек должен довольствоваться тем, что стал единым целым с землей, по которой ходил. Несколько лет назад нам довелось услышать о земном Кладбище, тогда мы пропустили эти сведения мимо ушей, ибо они нам были ни к чему. Но после моей смерти на совете клана было решено удостоить меня чести быть похороненным в почве Матери-Земли. Мои бренные останки, погруженные в спирт и запаянные в большой бочонок, доставили в захудалый космопорт - единственный на планете. Там бочонок хранился многие месяцы, ожидая прибытия звездолета, на котором его доставили в ближайший порт, где регулярно совершали посадки корабли похоронной службы. - Вы вряд ли понимаете, - прибавил Душелюб, - чего это стоило его клану. Все богатство обитателей Прерии заключается в их стадах. Им потребовался не один год, чтобы вырастить поголовье, стоимость которого равнялась бы стоимости услуг Кладбища. Они пожертвовали всем, и жаль, что их старания пошли насмарку. Рамсей, как вы, видимо, догадываетесь, остается пока одним-единственным обитателем Прерии, чей прах погребен на Кладбище; точнее сказать, он не то чтобы погребен там, то есть погребен, но не так, как предполагалось. Давным-давно чиновникам Кладбища потребовался гроб, чтобы кое-что в нем припрятать... - Артефакты, - перебил я. - Вам про это известно? - спросил Душелюб. - Мы это подозревали. - Вы были правы в своих подозрениях, - сказал Душелюб. - Наш бедный друг оказался одной из жертв их жадности и подлости. Его гроб использовали под артефакты, а останки Рамсея выкинули в глубокий овраг на окраине Кладбища. С тех пор его тень, как и тени его товарищей по несчастью, бродит по Земле, не зная приюта. - Хорошо сказано, - заметил О'Гилликадди, - и все чистая правда. - Давайте на этом остановимся, - попросила Синтия. - Вы нас вполне убедили. - У нас больше нет времени на разговоры, - ответил Душелюб. Вам предстоит решить, что делать дальше. Едва волки нагонят ваших друзей, они сообразят, что вас с ними нет; поскольку же Кладбищу наплевать на роботов, то... - Волки вернутся за нами, - с дрожью в голосе докончила Синтия. При мысли о преследующих нас металлических тварях мне тоже стало не по себе. - Как они нас найдут? - спросил я. - Они обладают нюхом, - сказал Душелюб. - Их нюх устроен иначе, чем у людей: они различают химические компоненты запаха. А еще у них острое зрение. Если вы будете держаться скалистых возвышенностей, где запах быстро выветривается, и где на камнях не остается следов, у вас появится шанс ускользнуть. Я боялся, что они почуют вас в пещере, но вы находились над ними, а благожелательный воздушный поток, должно быть, отнес ваш запах в сторону. - Они пойдут по лошадиному следу, - проговорил я. - Он свежий, а они бегут быстро. Им понадобится немного времени, чтобы обнаружить наше отсутствие. - Время у вас есть, - успокоил Душелюб. - Вы не можете трогаться в путь, пока не рассветет, а до рассвета еще несколько часов. Вам придется поспешать, поэтому идите налегке. - Мы возьмем с собой еду, - сказала Синтия, - и одеяла... - Много еды не берите, - предупредил Душелюб. - Только то, что необходимо. Вы найдете ее по дороге. У вас ведь есть рыболовные снасти? - Да, - ответила Синтия, - я купила их целую упаковку. Причем в последний момент - меня словно что-то подтолкнуло. Но мы не можем питаться только рыбой. - А коренья? А ягоды? - Но мы в них не разбираемся. - А вам и не нужно, - возразил Душелюб. - Хватит того, что в них разбираюсь я. - Ты идешь с нами? - Мы идем с вами, - сказал Душелюб. - Конечно! - воскликнул О'Гилликадди. - Все как один! Правда, пользы от нас маловато, но кое-что мы умеем. Мы будем высматривать погоню... - Однако призраки... - пробормотал я. - Тени, - поправил О'Гилликадди. - Однако тени не путешествуют при свете дня. - Человеческий предрассудок, - заявил О'Гилликадди. - Нас нельзя увидеть днем, это факт, но и ночью тоже, если мы того не захотим. Остальные тени одобрительно загудели. - Соберем рюкзаки, - предложила Синтия, - а мешки оставим тут. Элмер с Бронко будут нас разыскивать. Напишем им записку и приколем к какому-нибудь мешку. Они наверняка ее заметят. - Надо сообщить им, куда мы направляемся, - добавил я. - У кого какие мысли насчет конечного пункта? - Мы пойдем в горы, - сказал Душелюб. - Вы знаете реку под названием Огайо? - спросила Синтия. - Знаю и очень хорошо, - ответил Душелюб. - Вы хотите отправиться туда? - Послушайте, - сказал я, - нам некогда рыскать... - Почему? - удивилась Синтия. - Нам же все равно, куда идти, правда? - Я думал, что мы договорились... - Знаю, - сказала Синтия. - Вы высказались весьма недвусмысленно. Первым делом ваша композиция; но ведь вам безразлично, где ее сочинять, верно? - Верно-то верно... - Вот и отлично, - заключила Синтия. - Значит, идем на Огайо. Если, разумеется, вы не возражаете, - прибавила она, обращаясь к Душелюбу. - Ничуть, - сказал тот. - Чтобы добраться до реки, нам придется перевалить через горы. Надеюсь, мы собьем волков со следа. Но если позволите... - Долгая история, - отрезал я. - Мы расскажем вам все потом. - А вам не доводилось слышать, - поинтересовалась Синтия, - о бессмертном человеке, который ведет жизнь отшельника? - По-моему, доводилось, - ответил Душелюб. - Много лет назад. Мне он представляется мифом. На Земле существовало столько мифов! - Они все в прошлом, - сказал я. Он печально покачал головой. - Увы. Мифы Земли мертвы.