Воля императора. Крепость - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я украл? Очень интересно… Хм… А почему бы мне не украсть невесту? Я ж азиатский царь.
Глава 11
Неожиданная невеста
Признаюсь, мне понравился султан Османской империи. Омар Фарук был живой, энергичный, позитивный и улыбчивый. Несмотря на возраст, выглядел он моложаво. Нет, сколько ему лет я не знал, надо будет потом уточнить у службы разведки. Однако, если учитывать тот факт, что его младшей дочери шестнадцать лет, то ему самому, думаю, под пятьдесят, а то и больше. Однако того барьера, что зачастую ощущаешь с людьми, которые значительно старше тебя, не было и в помине, как будто я общался с ровесником.
Мы обсудили некоторые политические дела, войну Франции и Германии. Султан легко шутил по этому поводу и относился к войне довольно спокойно, мол, всё само рассосется, не такая уж и страшная у них беда приключилась. Я с ним не спорил, особенно если учитывать сведения, что принесла разведка. Война-то там как будто бы ненастоящая. Оружием бряцают, объявленная война вроде бы есть, а сражений практически не случается. Одним словом: странная война.
Мы как раз ожидали, когда чиновники с обеих сторон проверят в который раз договор, и можно будет его подписать.
— Признаться, вы меня удивили, Александр Борисович, — сцепив пальцы на груди поглядел на меня Омар Фарук. — Я слышал о вашей способности изменять обличия. И это, признаться, очень полезная способность. Также мои советники предполагали, что у вас есть способность чувствовать правду, — сказав это, он хитро посмотрел на меня.
Однако я не показал никакой реакции, глядя на него и ожидая продолжения речи.
— Но то, что ещё и телекинез, признаться, я удивлён. Очень богато одарила вас судьба.
Я неопределенно кивнул.
— Российская империя способна удивлять. Признаться, я сам нередко удивляюсь, — ответил я. — Казалось бы, что там неожиданного? А нет, что-то новое Россия да преподносит. Так и император должен быть под стать своей стране.
Наконец, нам поднесли согласованные с обеих сторон договоры, и я вместе с султаном принялся перечитывать их. После того, как все условности были соблюдены, я поставил размашистую подпись и вернул чиновникам, чтобы они поставили сургучные печати. После этого мы обменялись экземплярами. Мои чиновники взяли экземпляры у турок, а чиновники султана приняли наши.
Ну вот, дело и сделано. Теперь можно расходиться, как в море корабли. Да, нужно решить, как мне обратно в Россию добираться? Можно было бы остаться на этом корабле и доплыть до порта в Одессе, но, думаю, лучше лишний раз не бередить умы людей — чего это вдруг император ни с того ни с сего оказался на корабле, на котором быть совершенно не должен? Поэтому решили, что отправимся в Севастополь на военном корабле, изображая плановую проверку. Там есть чем заняться. Как минимум, посмотреть базу военно-морского флота и проверить боевую готовность.
Принцессу, после того нашего разговора, я больше не видел, однако шутку султана оценил. Признаться, даже немного напрягся. Девушка тоже, видимо, решив не провоцировать чувство юмора батюшки, решила на глаза ему не попадаться. По крайней мере, на всех последующих переговорах её с нами не было. Хотя, видимо ситуация была проще, у неё видимо и была только одна функция — это обмен дарами. Судя по всему, у неё такая способность. Интересно бы изучить подобный дар да и поискать среди подданных России — нет ли у кого такого же? Было бы неплохо поставить обмен способностями на поток. Ведь если Даром можно обмениваться, причём, без особого ущерба для носителей, то почему, например, тому же Судоплатову не передать способность Пегова чувствовать опасность или поделиться способностями, которые есть у Кутепова? Ведь если шпион может почувствовать одарённого и определить чужие способности, то он уже предупреждён и на шаг впереди вражеской разведки. По крайней мере, меньше шансов, что он попадётся на мелочах.
— И всё же, есть у вас способность чувствовать правду? — спросил султан напрямую, когда мы решили расходиться.
— Боюсь, мой царственный брат, — ответил я, припомнив ему его первое обращение, — что не всеми секретами я готов делиться.
— Порой отсутствие ответа — самый лучший ответ, — с улыбкой слегка склонил голову султан.
— Что-то в этом есть, — признался я, поняв, что, если бы ничего такого в помине не было, я вёл бы себя совсем иначе. Ну да, на мелочи погорел.
Перед тем, как пересесть на военный корабль, дал задачу Пегову, а тот уже своему адъютанту, найти все иностранные газеты, какие только есть на корабле, в том числе попросить и слуг султана поискать турецкие газеты. Конечно, все они на арабском языке, но пойдет. Мне очень уж не терпелось ознакомиться со своим новым даром. Шутка ли? Я помню, с какой тяжестью изучал английский язык, как тяжело он мне давался. И я был готов пойти на всё, что угодно, лишь бы не учить его. А тут такая халява, без долгого сидения над конспектами и учебниками. Просто подержался за руку симпатичной девушки, и вот я уже знаю турецкий, а заодно и арабский, хотя плохо представляю, что вообще из себя турецкий язык представляет. Я ведь теперь просто его понимаю. Осознать и оценить, насколько там сложные обороты, оказалось не так-то просто. Это походило на попытку посчитать, сколько мышц задействованы при ходьбе или пробежке в моменте. Это практически невозможно. Вот и здесь так же. Я будто всю жизнь говорил по-турецки, а проанализировать свои познания со стороны и как-то оценить, оказалось невыполнимой задачей.
В общем, когда я смог уединиться, для меня открылся огромный мир зарубежный прессы, абсолютно отличающийся от российской, англоязычной или французской. К сожалению, нашлись только болгарские газеты, турецкие и русские. Жалко, что не было английских газет, французских и немецких. Мне не терпится проверить, знаю ли я эти языки. Как я понял, без собеседника сам с собой говорить по-турецки я не могу. Но вот если вижу текст на турецком или могу с кем-то общаться, то речь сама собой формируется, и я практически не задумываюсь о том, что говорю. Просто понимаю собеседника и делаю так, чтобы он понимал меня. Кроме прессы мне принесли томик стихов Омара Хайяма на турецком языке, что тоже меня порадовало. Думаю я скоро освою газеты, а это прекрасный способ не заскучать.
В итоге, двое суток морского пути пролетели для меня незаметно. А когда мы сошли в порту Севастополя, меня огорошили неожиданной новостью. Столетов, который сопровождал меня, слегка побледневший, обратился ко мне:
— Ваше императорское величество, разрешите вас на минутку. Есть один щекотливый вопрос.
— Что значит щекотливый? — удивился я от такого обращения. В первый раз слышу, чтобы министры так обращались к императору, однако комментировать ничего не стал.
— Как докладывает комендант одесского порта, корабль «Глория», тот самый, на котором проходила встреча, наконец, прибыл в порт Одессы, и на его борту обнаружились неучтенные пассажиры, вернее, пассажирки.
— Пассажирки? — переспросил я, уже догадываясь о причинах бледного лица Столетова.
— Пассажирки, — кивнул он. — В количестве двух… Девушка, которая говорит, будто она принцесса Нермин, дочь султана Османской империи. И её гувернантка. Или, как это у них правильно называется? Притом, что девушка заявляет, будто она не просто принцесса, она ещё и невеста русского императора.
— Вот те раз, — я даже не нашёлся, что ответить.
Сказать что я растерялся, значит ничего не сказать.
Адмирал не слышал моего разговора с султаном, а пояснять ему случившееся я не посчитал нужным.
И что мне с этим делать то?
Как вообще в таких случаях действовать нужно, чтобы было правильно? Да и были ли вообще когда-то подобные случаи? Ехать в Одессу или приказать, чтобы её привезли в Севастополь, и дождаться её здесь? Ну уж точно не в Одессе её оставлять. Да уж, ситуация… Вот и смейся после этого над шутками султанов. Если это всё ещё шутка, то она слишком уж затянулась. И мне почему-то совсем не до смеха.
— А кто, вы говорите, доложил? — уточнил я, чтобы разбавить затянувшуюся паузу.
— Так, комендант одесского порта, — произнёс Столетов.
— Невеста, — пробормотал я под нос. — Да как они себе такой брак представляют? Нермин ведь ислам исповедует. — пробормотал я.
— Так это ничего, —
