Пончик с гвоздями - Маргарита Южина

– Ладно, Клава, что-то тебя не туда понесло. Ты вот об этом теперь думай – на что жила Мария Зудова? И еще можно задуматься – зачем возле наших дверей прапорщик околачивается?

– Ну, – махнула рукой Клавдия, – это я завтра у него сама спрошу. Интересно знать, до которого часа он работает? Кака, ты ешь, чего пустой вилкой по тарелке скребешь?

Клавдия Сидоровна еще раз оглядела жующего мужа и направилась в комнату, чтобы не пропустить по телевизору шоу.

На экране передача была в полном разгаре.

– Кака! Иди скорее Жору смотреть!

«Я на него дома насмотрелся», – мысленно ругнулся Акакий и, бросив вилку, поспешил на диван.

Камера как раз взяла Жору Шарова крупным планом, и он, углядев это, замолотил руками и зычно гаркнул:

– Я хочу передать привет всем моим родным и близким, а также Клавдии Сидоровне! Клавдия Сидоровна…

В коридоре раздался нахальный, продолжительный звонок.

– Кака! Иди открой, – не отрывалась Клавдия Сидоровна от экрана.

– Я на это безобразие… – пытался что-то сказать Жора, но оператор лихо перевел объектив на белесую даму с жиденькой косичкой.

Жора что-то пытался кричать, но в кадр его уже не брали.

– Кака! Ты послушай, он что-то…

– Мамочка! – радостно ворвалась в комнату Аня, а следом за ней ввалились Володя и Яночка с самыми широченными улыбками на лицах.

– Клава, ты послушай, оказывается, сегодня старый Новый год! – засветился Акакий.

– Мамочка! Срочно собирайся! – шумела Аня.

Анечка никогда не была шумной. Дочь у Распузонов была светлая, тоненькая, с длинной косой, очень похожая на примерную десятиклассницу. Даже сейчас, в двадцать семь, она смотрелась подростком. Поклонников у Анны было хоть отбавляй, все знакомые как-то сразу умудрялись в нее влюбляться и прислушивались к каждому ее вздоху, поэтому у нее просто не было необходимости повышать голос. Но сегодня Анна отчего-то была в сильном возбуждении – голос звенел, щеки пылали, то и дело прорывался глупый смех. В общем, одно слово – неспроста был этот визит.

– Мама! Ну ты чего?! Собирайся! – звенела дочь.

Клавдия засуетилась:

– Ой, батюшки! Вы в гости, а у меня и к столу ничего не собрано. Сейчас, сейчас… Кака! Срочно беги в ларек, чего ты скалишься, я не понимаю!

– Мама, да ничего не надо. Мы вас с папой приглашаем к себе на дачу. Поехали! Быстренько одевайся потеплее. Сейчас такой Новый год забабахаем!

– Подожди, Аня, – вдруг опомнилась Клавдия. – А на какую это дачу? У вас ведь нет своей. А на нашу вас на канате не затянешь…

Аня опустилась на диван и все еще продолжала улыбаться:

– Мама, Володя подарил нам с Янкой замечательный дом. Ты не представляешь! Там такие места красивые, такие ели! Мама-а-а! Ну чего ты еще не собрана? Да, и Тимку обязательно возьмите с собой, пусть по сугробам побегает.

Это уж и вовсе не лезло ни в какие ворота. Когда это дочь беспокоилась о Тимке? Нет, она, конечно, очень тепло относилась к домашней живности, но чтобы приглашать к себе на дачу Тимофея персонально…

– А рыбок брать? – не подумав, ляпнула Клавдия. Она была заядлая аквариумистка, и рыбки у нее стояли на первом месте. После кота и мужа.

– Мама, рыбу не бери, мы уже все продукты взяли, – не так поняла ее дочь и принялась торопливо помогать матери со сборами.

Зять Володя о чем-то перешептывался с Акакием, скорее всего, мужики соображали, сколько бутылок купить, чтобы не было мало, но Клавдия на них не обращала особого внимания. Чего уж там, пусть на воздухе-то…

Места были здесь, наверное, и в самом деле красивые. Однако разглядеть их не было никакой возможности, потому что за окном Володиной машины, кроме черной мглы, ничего не было видно. Разве что яркие фонари. Яночка кутала Тимофея в бабушкину шаль, а тот монотонно орал, не пытаясь, однако, вырваться. А вообще-то, настроение у всех было приподнятое. Это же здорово, ехать куда-то с детьми по белой заснеженной дороге, в теплом салоне, когда багажник забит продуктами, выпивкой и прочими приятностями. Из динамика неслась музыка, и Клавдия Сидоровна вместе с Анечкой принялись громко подпевать. Однако пришлось им все же замолчать, потому что Тимка под их пение начинал орать уж совсем по-дикому.

Ехали они не слишком долго. Вскоре Володя свернул на небольшую дорогу, ведущую прямиком в лес, а там неожиданно открылась поляна, на которой высился освещенный огнями дом. Конечно, это был не громадный навороченный коттедж, но сейчас, посреди темных могучих сосен и елей, укутанный сугробами, он выглядел сказочным дворцом. Усиливала сходство наряженная цветными фонариками пушистая елка, стоявшая в самом центре двора.

– О, ты смотри! И Данька здесь! – обрадованно вскрикнул Акакий Игоревич.

И в самом деле – возле дома стояла машина сына, вернее – его жены, а на порог уже выбегала, кутаясь в роскошную шаль, сама Лиличка. А с нею еще какая-то женщина.

– Это Валя, подруга твоя? – спросила Клавдия Сидоровна. – Чего-то я ее не узнала.

Валя была давнишняя подруга дочери, имевшая неустроенную семейную жизнь и дочь пяти лет от роду. Каждый раз она с завидным упорством пыталась найти мужа, а на время поисков свою дочурку подкидывала Анечке. Сейчас к ней подошел высокий мужчина – похоже, Валя уже наметила кого – то на роль мужа. Тут же выскочил Даня, в руках у него была бутылка шампанского, и он, вероятно, собирался распить ее прямо здесь, на морозе.

– Все в дом! – командовала Анечка. – Даня, не надо здесь открывать, девчонки замерзнут.

– Нет, мы специально не пили, вас ждали, чтобы сразу на улице бабахнуть! – закапризничала Валя, кокетливо косясь на кавалера.

Даня не стал никого слушать, а звонко хлопнул пробкой. Пробка взлетела ввысь, из бутылки фонтаном вырвалось шампанское, и только тогда все сообразили, что о фужерах никто не подумал. Лиличка с детским визгом понеслась в дом, за ней припустила Яночка, кот вырвался из шали и тоже понесся к дому. Короче, началась веселая кутерьма, обещавшая сделать праздник искристым и незабываемым.

Дом оказался совершенно чудесным. И праздновать в нем было просто великолепно. Уже за полтора часа мужчины выпили все спиртное и поглядывали друг на друга, выискивая, кого бы отправить за добавкой, дамы скакали в танце под ритмичную музыку, а дети просто шалели от восторга. Больше всех рад был кот. Он то и дело просился на улицу, прыгал там по высоченным сугробам, а потом Яночка с дочерью Вали, Машенькой, затаскивали его в дом, и все повторялось сначала. Аня иногда отрывалась от танцев, вспоминала, что она хозяйка, и громко звала:

– Все к столу! Все! Мама, ближе к салату устраивайся. Я предлагаю выпить за старый Новый год!

Весь вечер только за это и пили, но поддерживали хозяйку каждый раз дружно, с визгом, криками и бенгальскими огнями.

– Анечка, – улучила момент Клавдия Сидоровна, – ты мне скажи, а вот помнишь про Жору? Ну, что он куда-то подевался.

– Ой, мама! Да какой Жора! Девчонки! Поставьте мой любимый диск! Нет, другой, там еще песенка такая: та-та-ти-ра-ра!

– Анна! Немедленно соберись. Ты что-то больно пьяненькая уже. Так вот, я тебя спрашиваю, как Жора попал в телевизор? Ты говорила Володе, чтобы я за него…

– Ребята! Давайте звать Деда Мороза! – подскочил Данил и сунул матери с сестрой полные бокалы с шампанским. – Ну-ка, все дружно! Дед Маразм!

– Даня! Ты совсем пьяный, – сурово нахмурилась мать, услышав его вопль, и снова повернулась к дочери. – Так я тебе про Жору говорила…

– Валя, объявляй белый танец! Вот мы сейчас наших мужиков плясать заставим! – кричала Аня, совсем не слушая мать.

Разговора не получалось. Тогда Клавдия снова поймала сына и силком усадила его за стол.

– Даня, сынок, ты бы посмотрел за Лиличкой, у нее такие странные знакомые…

– Мама! Ты знаешь, а мы с Володькой решили и мне здесь рядом дом выстроить! – шумел изрядно подвыпивший сынок. Затем он вскочил со стула и принялся широко размахивать руками. – А чего, места здесь…

Клавдия Сидоровна решила побеседовать с Володей. Она ухватила его за рукав и пригласила на танец, едва заиграла музыка. Легкомысленный зять начал раскачивать тещу в танго, и она коварно спросила:

– Ты представляешь, где наш Жора? Он у нас теперь телезвезда! Вот еще бы узнать, кто его туда запихал! Придется тебе…

– Дамы ангажируют кавалеров! – вскрикнула Анечка рядом и выдернула мужа из цепких объятий матери.

Клавдия Сидоровна вздохнула. Видимо, сегодня так и не удастся ей узнать что-нибудь новое. Ну так что ж, значит, нужно просто праздновать, а то ведь и Новый год с детьми не встречали, и Рождество пропустили, а дети вон как стараются, вон какое веселье устроили: мужья скачут, дети охрипли уже от визга, кот измотался, на камине уснул. Нет, все-таки здорово! Где-то около трех ночи Клавдия Сидоровна подошла к дочери:

– Анечка, скажи, куда девочек укладывать будем? Я уложу их, все же они еще маленькие, им бы поспать не мешало, вон уже времени сколько.