Еще вчера. Часть первая. Я – инженер - Николай Мельниченко

А вот колхозная бахча была еще лучше хозяйской! То ли участок там был лучше, то ли агротехника, но арбузы там уже лежали густо, толстые как поросята, и спелые совершенно. Их неусыпно охранял некий инвалид с ружьем, который хорошо слышал, но плохо видел. Набралось человек 8 – 10. Коля и я здесь были рядовыми, операцией командовал «старший товарищ». Ночью, при свете луны, двое наших устроили шум на бахче с одной стороны. Тем временем остальные бесшумно подошли с другого конца. Слышались только пощелкивания ногтями по арбузам для определения спелости. Выбрав и захватив по два огромных спелых арбуза, «партизаны», в том числе – мы с Колей, скатывались в пойму пересохшей реки. Здесь на поляне, при лунном свете и происходило арбузное пиршество. Закон – как на пасеке: ешь, сколько хочешь, домой – ничего.

Один наш «проект» носил, можно сказать, гуманитарный характер, так как не был направлен непосредственно на удовлетворение потребностей в пище. Однажды Коля таинственно сообщил мне, что на его огороде есть аномальное явление. Мы поспешили туда и начали изучать его. На одном участке с диаметром около двух метров при простукивании ступней ноги земля издавала особенный звук, как будто под землей находился большой барабан. Рискуя разнести вдребезги свои хилые обувки, мы тщательно простучали большой огород и нигде больше такого явления не обнаружили. Военный совет, заседавший непосредственно на аномальном месте, пришел к единодушному мнению: обнаружено место захоронения Клада. Используя наши совместные обширные познания в истории, географии и недавно усвоенном романе Стивенсона о кладах морских пиратов, совет выдвинул гипотезы, что это могут быть сокровища: а) морских пиратов тех времен, когда море непосредственно омывало берега Средней Азии; б) Чингисхана, который не знал, куда девать сокровища после своих захватнических войн по всему миру; в) басмачей, грабивших трудовой народ во время гражданской войны; г) китайских императоров, до которых рукой подать, и которые вообще не знали, что делать с обилием золота. Мной было высказано робкое предположение, что здесь может быть утерянный оригинал «Слова о полку Игоревом». Все найденное золото и драгоценности, мы, конечно, по примеру знаменитых людей Советского Союза сдаем в Фонд Обороны, где на них должны построить эскадрилью истребителей с именем «Два Николая» или два больших танка с тем же именем. Рукопись «Слова» мы должны были сначала прочесть и насладиться сами, а уже потом осчастливить все культурное человечество.

Совет в полном составе слегка подкрепился, чем Бог послал Колиной маме, и, вооружившись лопатами, приступил к извлечению Клада.

Через несколько часов упорной работы яма стала настолько глубокой, что вынимать оттуда землю приходилось ведром на веревке. Мы забыли о времени и усталости: клад был все ближе. В своем рвении мы могли бы добраться до центра Земли, но очередное простукивание дна ямы пяткой показало: звук пустоты под ногами пропал! Чтобы не ошибиться, мы опять простучали другие места на огороде и опять в яме. Звук везде был одинаковый!

Безмерная усталость и разочарование навалились на кладоискателей. Гораздо позже я узнал, что в такие моменты крушения надежд бывшие друзья и партнеры начинают обвинять в неудаче друг друга и расстаются врагами. К нашей чести, мы пережили неудачу, как общую беду, и наша дружба еще больше окрепла. И это была, тогда невидимая, наша главная победа.

Ход Большой Войны, когда немцы уже добрались до Волги, показывал, что надеяться на скорое возвращение домой не приходится. (В понятии «возвращение» подразумевалось также возвращение к хорошей жизни, что, как позже показал опыт, – две большие разницы, как говорят в Одессе).

Поэтому основные заботы лета-осени, кроме топлива, были заготовки т. н. даров природы для «поддержания штанов» и самой жизни длинной холодной зимой. Дары природы в виде мелких очень горько-кислых яблок были в горах. Несмотря на невзрачность и вкус, эти яблочки после сушки становились замечательным продуктом, кладезем витаминов и заменителем сахара. На склонах гор этих яблок была тьма-тьмущая. Проблемы были со сбором и доставкой.

Обычно группа добытчиков, вроде меня, выходила в горы утром. К полудню мы достигали злачных мест и приступали к сбору. Хорошие яблони почему-то росли на крутых склонах среди почти не проходимых зарослей стелющихся и прямостоящих кустарников. Продираясь через заросли, ни на минуту нельзя было забывать о кусающих и жалящих, летающих и ползающих аборигенах, особенно – о гадюках, ведь это была их Родина. Достигнув все же желанной яблони, убеждаешься, что самые крупные яблоки растут на недосягаемой высоте. Трясти их на землю – глубоко бесполезно: в зарослях на крутом склоне яблоки не найти. Приходится, как бамбуковому медведю, пробираться по гнущимся веткам. Хорошо, что падение было почти безопасным: кусты и крутой склон смягчали и закручивали удар, но подъем к этой яблоньке надо было начинать сначала. После нескольких падений мозги начинали работать и приходило Мастерство в виде длинной палки с крючком для пригибания веток. Очень важен также спокойный «философический» взгляд на недосягаемые яблочки: это не мое, пусть живут дальше.

Наконец мешки наполнены. Общество сборщиков фруктов выкладывает все личное продовольствие на общий «стол» и самый авторитетный справедливо делит все поровну. Горе съевшим свои припасы втихомолку «до тоГО»! Они из общества изгоняются окончательно и бесповоротно! Можно, конечно, индивидуально подкрепляться собранными фруктами, но при одном взгляде на них сводит скулы и ноют зубы от оскомины: яблочки пробовали все.

К мешкам прилажены веревки, груз с помощью товарищей надет на спину. Общество в кильватерном строю (тропинка узкая) ложится на обратный курс. Первым идет второй номер. Вожак – самый выносливый и сильный – идет последним: никто не должен отстать и потеряться. Впереди восемь километров тропинки, петляющей в трех измерениях и десятке окружающих сред: камни, заросли колючек, лозы и неизвестных растений, броды спокойные и бурлящие, и т. д. и т. п. Первые километры спуска проходят сравнительно легко. Успеваешь замечать красоту гор, дикую силу ревущей внизу речки и ее запах свежести… Дальше – хуже. Пот заливает глаза. Мешок, казавшийся очень легким, необъяснимо тяжелеет, толстые веревки самодельных рюкзаков становятся тонкими и врезаются в тело до костей. Самые нетерпеливые останавливаются и отсыпают часть фруктов, набранных с таким трудом. Большинство упорно несет свой крест. На коротком привале все в изнеможении падают прямо на камни рядом со своим грузом. Хочется бездумно смотреть в высокое небо и остаться здесь навсегда…