Следы в сердце и в памяти - Рефат Аппазов

- Это же "Гвоздика", Рефат Фазылович, "Гвоздика"! Где вы достали эти ноты, говорите сейчас же!

Яков Семёнович глядел на всё это с полным недоумением, часто моргая рыжими ресницами, и ни слова не говорил.

Я ожидал, конечно, какой-то реакции с её стороны, но не такой бурной. Тем приятнее мне было смотреть на нее, и поэтому с ответом не торопился. Валя же продолжала наступать:

- Да скажите же что-нибудь, Рефат Фазылович, что вы молчите? Где вы достали эти ноты? Кто их вам написал?

Она чуть успокоилась и ещё раз промурлыкала несколько тактов, чтобы убедиться в своей правоте. Затем заглянула на другой листик, несколько секунд настраивалась и тоненьким голоском запела ещё одну мелодию.

- А это "Свирель", Рефат Фазылович, я не ошибаюсь? Вот, послушайте, - и опять повторила несколько начальных тактов.

Вдруг меня охватило какое-то странное чувство, точное определение которому я и сейчас не могу дать. Это было каким-то непонятным соединением тоски и печали с внезапно вспыхнувшей надеждой. Мне показалось, что я переживаю за эти скалы, за этот берег, за этот кусочек моря, которые давно не слышали родных песен, и в то же время меня очень волновало происходящее: я принёс им пока ещё еле слышимую, самую мизерную частичку того, чего они были лишены многие годы. Может быть, это станет предвестником каких-то добрых перемен? В моём мозгу никак не укладывалось, чтобы народ мог быть разлучён с родной землёй навсегда. Но когда всё станет на своё место? Как всё произойдёт? Я понимал, что с каждым годом обстановка в Крыму будет меняться, увы, не в нашу пользу. Население будет прибывать, и доказывать своё право на Крым станет ещё трудней. Не будучи в силах ответить ни на один из возникающих вопросов, я тем не менее оставался верен надежде то ли потому, что был по характеру оптимистом, то ли в силу романтической наивности, которой меня одарила природа.

С трудом преодолев состояние минутного оцепенения, я постарался продолжить нашу беседу.

- Да, Валя, вы не ошибаетесь. Это те самые мелодии, которые так вам понравились. Я их попробовал сам записать, но не очень уверен, что всё сделал правильно. Я хотел предложить проверить вместе, исправить ошибки, и тогда я их вам подарю. Вы согласны?

- Да, да, конечно, Рефат Фазылович! Спасибо вам большое! Но как вы это сами могли сделать, ведь вы же мне говорили, что у вас нет никакого музыкального образования.

- Это правда, у меня действительно нет музыкального образования, но на уровне клубной самодеятельности какое-то представление о нотах я все же имею. Как-нибудь я подробнее расскажу, если это будет интересно, о своём отношении к музыке и тех небольших знаниях, которые в своё время успел приобрести. А сейчас я предлагаю устроить небольшой экзамен и мне, и вам. Вы попробуете изобразить голосом то, что здесь написано, а я буду слушать и чуть-чуть подпевать. Сомнительные места будем вместе проверять и исправлять, вы согласны?

- Это очень интересно, Рефат Фазылович, но я немного боюсь, вдруг я съеду с тональности. Вы обещаете надо мной не смеяться?

- Я как раз опасаюсь обратного: как бы вы надо мной не посмеялись.

- Я чуть присмотрюсь, и мы начнём, хорошо?

Яков Семёнович во время всего нашего разговора не проявлял к нему заметного интереса и был целиком поглощён созерцанием окружающей природы. Через несколько секунд тихо и робко полилась знакомая мелодия. Я был поражен чистотой и точностью звуков, мне трудно было поверить, что эта мелодия исходила из "чуждых" уст. Я даже забыл, что обещал поддерживать. Валя допела до конца мелодию, остановилась на миг и, надув губы, как малый ребёнок, произнесла:

- Вы меня обманули, Рефат Фазылович. Почему не подключились? Мы же договаривались!

- Извините меня, Валя, это получилось неумышленно. Я задумался, меня одолели воспоминания. Повторите ещё раз, пожалуйста, теперь я обязательно подключусь.

- Ну, начали. Раз, два, - и мы не спеша вместе вступили в ритм мелодии.

К моему удивлению, в исполнении ни одной фальшивой ноты я не обнаружил, хотя она пела по нотам, а я - без них. Следовательно, и в записи не могло быть ошибок при таком совпадении.

Валя стала хвалить меня и сказала, что далеко не все окончившие вместе с ней училище смогли бы без инструмента записать такую мелодию. Я скромно умолчал о том, что моя запись подверглась проверке на клавишах пианино и что несколько ошибок было исправлено. Ведь так приятно, когда тебя хвалят!

- Рефат Фазылович, я хочу сейчас же проверить и вторую мелодию, вы не возражаете?

- Я только этого и жду.

- Сначала я спою про себя, а потом вместе, ладно?

- Договорились.

Через некоторое время всё было уже проверено, и мы оба остались экспериментом весьма довольны.

- Рефат Фазылович, так вы мне их дарите навсегда? - спросила наконец Валя.

- Навсегда, Валя, и от всего сердца. Буду очень рад, если они будут вам иногда напоминать о Крыме и обо мне. Берите и храните на память.

- Спасибо вам большое, Рефат Фазылович, вы открыли для меня в музыке ещё один удивительный, прекрасный мир. Я никогда этого не забуду.

С этими словами она тихонько погладила мою руку и неловко поцеловала в щеку, а затем продолжила:

- Только вы обещайте не забывать меня, ладно, Рефат Фазылович? Мне бы очень хотелось, чтобы вы иногда вспоминали этот чудесный вечер.

Когда мы вернулись домой и уже прощались, отправляясь в свои палаты, я отпросился у своих друзей на завтрашний день: меня звала Ялта. Долго ворочался в постели, пытаясь составить какой-то план поездки, чтобы охватить как можно больше памятных мест. Надо побывать в своём дворе и в своей квартире, в трёх школах, в которых учился, пройтись по Дерекою, подняться к Ай-Василю, побывать в городском саду, на диком Желтышовском пляже, на базаре, хорошо бы прогуляться по Массандровскому парку и парку Месаксуди... Да мало ли мест, с которыми связаны воспоминания юности! Один за другим всплывают в памяти различные, иногда самые незначительные эпизоды прошлой жизни, задерживаясь в сознании всего несколько минут, а порой мелькая с калейдоскопической быстротой и непредсказуемостью. Как я ни успокаивал себя, чтобы уснуть и отдохнуть к завтрашнему дню, это мне не удалось. Вся ночь прошла в полудрёме и переживаниях в ожидании утра.

Поездка в Ялту

Ясный солнечный день составлял резкий контраст с моим физическим состоянием из-за проведённой почти бессонной ночи. Подумал, что после завтрака хорошо бы пойти на пляж и освежиться в утреннем море, но я этого почему-то не сделал и отправился прямо к автобусной остановке. Ждать пришлось долго. Первый автобус оказался переполненным, и в него попасть не удалось. Сел я только во второй, если под словом "сел" подразумевать езду стоя впритирку. Ехали почему-то тоже очень долго, хотя мне казалось, что от "Золотого пляжа" до Ялты рукой подать - мы раньше сюда ходили из Ялты только пешком, и это не казалось сколько-нибудь утомительным. Подъезжая к Ялте, я стал раздумывать, ехать ли до конечной остановки (я полагал, что она где-то у морского вокзала или у рынка) или выйти пораньше, вблизи западной оконечности Набережной, если она сохранилась в прежнем виде, чтобы пройтись по ней до самого дома. Эти мысли вдруг прервал грозный рык водителя, который неожиданно и категорически приказал: "Всё, приехали. Конечная остановка. Всем выйти!"