Городской ужас - Роман Игоревич Сидоркин

– Да, я помню, извини, – повторил Иван – Так что ты тут видел?

– Какие-то насекомовидные отростки на лицах и конечностях сотрудников больницы.

– Коррупционеры.

– Что, извини? – спросил Влад.

– Я так в детстве представлял коррупционеров, когда мама про них рассказывала. Она говорила, что её мама сильно пострадала от коррупционеров, что она попала в психиатрическую больницу, потому что поймала их на взятках, а те были связаны с силовыми структурами. Её пытали и заставляли что-то подписать, а потом она сошла с ума.

– А как ты вообще оказался в послушниках?

– Да просто мама отдала. Тогда, в начале девяностых трудно было, а церковь как раз набирала обороты, была возможность отдать меня в семинарию – мама и отдала.

– То есть ты, зная, что церковь богатела на фоне обнищания страны, всё равно остался в её рядах, когда повзрослел?

– Как видишь.

– Почему?

– Я верю. Внешне – это просто организация людей, но в ней есть что-то. Понимание непознанных областей подсознательного, если научные категории тебе ближе.

– Вам что-нибудь объясняли про тёмные силы? Что это, как с этим бороться?

– В восточной церкви нет такой чёткой градации и ритуалов, как на западе. Там просто взяли античные мифы, переработали под христианское мировоззрение, то есть буквально взяли всех языческих богов античности и объявили их демонами. То же самое сделали евреи на завоёванных ими территориях в ещё более древние времена. В принципе то же сделали и греки, которые нас крестили, но русское православие отошло от национальных демонологий, в том числе и от древнерусского языческого пантеона. Наша церковь в этом смысле более рациональна: есть бог и те, через кого он творит добрую волю на земле – святые, и есть дьявол и его тёмные сущности, которые действуют через людей. Хотя, не совсем так… – Иван помолчал – Люди сами выбирают то или другое. Стремление к добру и злу зашито в каждом, мы сами выбираем сторону. Святые – это те, кто далеко продвинулся на пути к свету. А те, кто выбрал зло, потом просто не могут остановиться. Это и есть одержимость.

– Это твои рассуждения?

– Да, – со смущением в голове ответил Иван – Но они основаны на том, чему меня учили.

– Да ты можешь стать реформатором.

– Минус нашей церкви в её неповоротливости, – начал горячиться собеседник Владислава – Система полностью вертикальна, и все несогласные с какой-нибудь доктриной, несут свою в люди от лица церкви, а сами, по сути, находятся в опальном положении, пока всё не вскроется.

– Ты так и не сказал, как защититься от тьмы.

– Вести праведную жизнь, делать добро… – с воодушевлением начал Иван.

– Валерия умерла не от неправедности, и мама не была отъявленной грешницей, – с сарказмом произнёс Владислав – Да и то, что я видел, не похоже на последствия моих грехов, не так уж я и грешен.

– Да, – Иван был покороблен выходом событий за рамки его теории – Видимо есть зло вне человеческих поступков…

– Звучит по-детски, но видимо есть. Вот я про него и спрашиваю: ты знаешь, как защитить нас от него?

– В теории, пожалуй, да.

– Святая вода и молитва? – спросил Влад.

– Святая вода и молитва, – подтвердил Иван – Только какая – не знаю.

– Отлично. Скоро нам надо будет уйти отсюда. Нужно найти личные вещи Леры… – он замолчал: ком подступил к горлу. Он кашлянул, чтобы справиться со спазмом – И найти того парня, который столкнулся с тем же.

– Врачи сказали, что мне можно вставать только через неделю. Но думаю, что послезавтра я уже смогу сам двигаться.

– Хорошо, тогда дай знать. Советую пока добыть информацию, как нам защитить себя от нечисти.

– От уснувших водителей тоже? – спросил Иван.

– Ты иронизируешь? – Влад приподнял бровь – От них тоже.

– Постараюсь.

В палате повисла тишина.

– Ребят, вы что, священники что ли? – спросил низкий голос с сильным акцентом.

Глава XIII

Через пару дней Иван в самом деле смог сам встать и дойти до туалета. Но вести жизнь вне стен больницы он бы не смог: тело сбоило и требовало покоя. Врачи рекомендовали остаться под их присмотром ещё неделю.

Владислав не мог столько ждать.

Перед выпиской к ним в палату перевели девушку. У неё было что-то с коленом и бедром, было похоже, что её сбила машина. Она часто плакала, а когда Владислав спросил в чём дело, рассказала, глотая слёзы, что её нога без дорогих имплантов и операций восстановлению не подлежит, а очередь на их бесплатное получение такая, что их можно дождаться только к концу десятилетия. При этом она упомянула о разговоре родителей с врачами: те намекнули, что за определённое «вознаграждение» её место в списках окажется на вершине. Родители девушки не были богатыми, так что едва ли могли потянуть озвученную сумму. Самым мерзким было то, что импланты входят в список медицинских услуг, которые предоставляются бесплатно определённым категориям граждан, и её семья как раз входит в эту категорию. То есть администрация больницы просто вымогала деньги на то, что они и так обязаны сделать. Владислава всегда ужасно задевали такие проявления жадности и слабости людей. Непонятно зачем они нужны в управляющих органах: если хотите много денег – идите в бизнес, там нет прямых обязательств перед обществом, а тут вы берёте ответственность за какую-то, порой за критически важную, часть человеческой судьбы и наживаетесь на этом.

История очень разозлила его, но сейчас ему нужно было решить проблему демонической угрозы, нависшей над его семьёй. Столкновение с Крабусом сузило его жизнь до тесного коридора между жизнью в безумии и смертью и ни тот, ни другой вариант его не устраивал. Впервые в жизни Владислав решил, не рассуждая, идти до конца. Если демоны Москвы решили, что могут делать с жизнью человека что им угодно, то он покажет, что у людей есть своё мнение на этот счёт и с ним нельзя не считаться.

Влад выписался спустя день после того, как Иван сам смог дойти до туалета. Направляясь по коридору к выходу, он увидел двух не старых, но уже почти седых людей: мужчину и женщину. Они держались за руки и молча смотрели на дверь кабинета заведующего травматологическим отделением, профессора медицины Кузнецова Виктора Васильевича – как гласила металлическая табличка на двери. Из-за двери показалась голова молодого человека, видимо помощника, с остатками чёрных волос на черепе, он пригласил их внутрь. Как только они