Братство тёрна. Помощница профессора (СИ) - Водянова Катя

- А вырасти обратно не хотел бы?

Клу еще раз ткнул щеку Пака, изобразив могучий удар в челюсть, после чего ненадолго замолчал.

Стоило автомобилю свернуть с оживленной улицы в подворотню, как водитель разогнался так, что и видами не полюбуешься. А еще невыносимо трясло, так сильно, что Пака почти укачало.

- У-у-у, приближаемся ко Второй линии! - оживился Клу. - Давай еще раз повторим: ты входишь в игорный дом, там потребуют выложить все артефакты и пройти досмотр. Соглашаешься…

- Но отдаю им только пустышку, которую ты стащил из шкатулки Фредерики, и протягиваю вперед руки.

Под правой манжетой у Пака был спрятан клык чужого, от контакта с ним амулет для поиска магии ненадолго выключится и не сможет обнаружить присутствие Клу. А дальше уже дело техники - пронести вержа в зал, надеяться на его удачу и делать ставки побольше. Поначалу Пак наотрез отказывался так рисковать и идти в игорный дом на следующий день после того, как попал в такой переплет. Но Клу убедил, что все дружки убитого Хлоса сейчас обыскивают гостиницы и вокзал в поисках земпри, а хорошо одетый свогор не привлечет их внимания. Тем более ходить они будут только по приличным местам, где хватает охраны и полицейских.

Крохотный верж так жалостливо рассказывал о своих проблемах и живо описывал грядущую радость от выигрыша и кучу денег, что Пак не выдержал и сдался. Тем более чувствовал, что чем-то злит Фредерику. А это неправильно. Хороший гость не должен надоедать хозяину.

* 25 * (Пак)

Таксист остановил машину прямо у мраморного крыльца огромного здания, настолько щедро отделанного позолотой и резьбой, что Паку стало не по себе. Это же серьезное место, простого земпри туда не пустят. Но Клу уже болтал что-то на ухо и призывал идти напролом, не останавливаясь, как и положено настоящему свогору.

Дверь перед ним распахнул улыбчивый парень-верж, с шерстью на лице и руках. Он был в красном пиджаке с золотыми нашивками и черной фуражке. Вид странный, но в такой униформе, как оказалось, ходили и остальные сотрудники игорного дома. И все, как один, улыбались, кланялись, желали Паку хорошего вечера и зазывали пройти с ними.

Здесь было абсолютно все: несколько игровых залов, бассейн и сауна, ресторан, комнаты для уединения с девушками… Пак тонул в ярких красках, играющей музыке и мелькающей всюду позолоте. Один из вержей проводил его за столик, стоявший неподалеку от сцены и рядом с рулеткой, а после принес целый бокал того самого игристого. Но после прошлого раза, когда Пак поддался на обманчивую легкость этого напитка, снова пробовать не тянуло.

Шарик задорно скакал по секторам, пока не остановился на "тринадцать-красное". После крупье отдал выигрыш очередному счастливчику и запустил игру снова, принимая ставки. Пак пару минут наблюдал за шариком и за движением рук высокого вержа с оленьими рогами на голове и копытами там, где должны быть ступни. Покрытые шерстью пальцы бросали шарик уверенно, точно так, чтобы он остановился в секторе, на который не было крупных ставок. Притом крупье менял и силу, и скорость броска, предсказать результат или обхитрить такого не выйдет. Точнее, дядюшка Рауль бы смог, а у Пака на хватало практики.

Клу тоже притих и всего один раз напомнил, что им нужно идти к карточным столам, только там есть шанс сорвать большой куш. Но из зала вело множество дверей, и рядом с каждой стояло по паре здоровущих вержей. Вряд ли они пропустят в приватные комнаты постороннего человека.

Поэтому Пак позволил себе откинуться на стуле и заказать у официанта блюдо с труднопроизносимым названием. Раз торчит в столице, то должен непременно попробовать всякого, даже если это будут лягушки или протухшая в бочках рыба. Клу как-то очень гнусно рассмеялся, когда услышал заказ. Но после в зале потушили свет и кроха успокоился. Пак уже думал бежать к выходу, но остальные посетители сидели спокойно и перешептывались, предвкушая нечто грандиозное.

Луч света над сценой разорвал темноту и показал всем большую золотую клетку, на полу которой лежала птица. Пак замер и уставился на происходящее: никогда не видел таких больших крыльев и перьев, что переливаются голубым и лиловым. Где-то зазвучала музыка, такая тихая и спокойная, кажется, флейта или что-то подобное.

Очень грустная музыка, царапающая душу, и птица, заслышав ее, начала медленно шевелиться. Пак не мог отвести взгляд от плавных движений крыльев и того, как меняется цвет перьев на свету.

Затем птица дернулась и расправила спину, отчего зрители дружно ахнули. А с ними и Пак. У птицы оказалось лицо и тело обычной девушки, только вот руки заменяли ей крылья и по телу кое-где росли перья. Или это был такой причудливый наряд, чтобы скрыть наготу?

Флейта стонала все печальнее, в ее звуках слышалось отчаяние и боль, и в такт с мелодией девушка-птица билась о прутья золотой клетки, пыталась вырваться наружу. Пак поймал себя на том, что сжимает в руках вилку и прикусывает губы от волнения. Даже охальник Клу притих и не делился своими мыслями.

И с такого расстояния были заметны капли и потеки ярко-алой крови на теле девушки, ее страдания проходили через Пака, заставляли сопереживать и мучиться. И когда затихла флейта, он поймал себя на том, что не шевелится и не дышит.

Девушка-птица же со всей силы налетела на один из прутов, выбила его и вырвалась наружу. Только там она расправила крылья, оказавшиеся метров пять в размахе, чуть согнула колени и взлетела, скрывшись в темноте. На зрителей посыпались голубоватые перья и подуло холодом, будто наверху открыли окно, выпуская бывшую невольницу наружу.

Свет погас, а когда загорелся вновь, на пустую сцену выбежала целая стайка девушек-танцовщиц, тоже в перьях, извивающихся под бодрую музыку. Пак невольно потянулся к бокалу с игристым, затем одернул себя, подозвал официанта и попросил принести обычный лимонад. Остальные зрители тоже оживились, они вовсю обсуждали этот номер и один за другими заказывали все новые и новые порции выпивки.

- Свобода, избавление, бла-бла-бла, - напомнил о себе Клу. - В клетке у этой дуры было трехразовое питание, мягкая постелька и заботливый хозяин, иначе бы ни в жисть не отъела такие бедра, а теперь придется самой клевать червячков. Могу поспорить: сейчас налетается и вернется на прежнее место.

- А ты вот ушел от Хоса, - Пак поблагодарил за лимонад и неуверенно ковырнул вилкой нечто студенистое и склизкое. Пробовать или нет? Для рассказов о столичной жизни хватит и простого присутствия этого самого блюда рядом.

А вдруг оно необыкновенно вкусное? Нет, сам Пак с таким не сталкивался, чтобы еда на вид, цвет и запах не внушала доверия, но поражала вкусом, но в книгах читал. И дядюшка Рауль регулярно рассказывал.

- Причины были, - огрызнулся верж. - А ты давай, заканчивай пускать слюни на пернатую и ищи нам пропуск туда, где идет серьезная игра.

Пак почесал подбородок, затем снова подозвал официанта. Улыбчивый хвостатый верж сразу же подскочил и спросил, что угодно доброму свогору. Пак вытащил из кошелька купюру в пятьдесят галлов и положил на стол. Если помогло проникнуть в дом столичной доньи, то и здесь должно сработать.

- Я занятой человек, хотелось бы пообщаться с близкими мне по духу свогорами, а не собирать мелочь в рулетке.

Хвостатый цапнул купюру так быстро, что она будто растворилась в воздухе, затем попросил следовать за ним.

- И заберите мою одежду, здесь очень душно, - Пак всучил официанту темный пиджак и шляпу с верезжащим от возмущения Клу, а после шагнул за массивную деревянную дверь.

* 26 * (Пак)

Дальше они проследовали по темному коридору, и Пака наконец пустили в просторную комнату, в которой из мебели был только стол со стульями.

Игроки уже собрались, пустовало только одно место. И карты розданы под "пальцы обезьяны", а не "пьяного гробовщика". Пака поприветствовали, но внимания на него никто не обратил, так еще один игрок, который всего-навсего станет шестым в этот вечер. Тем лучше.