Роковой дом - Мари Аделаид Беллок Лаундз

Мадам Вахнер придерживалась философского взгляда на жизнь и с безропотной готовностью принимала все ее дары.

Люди счастливые и молодые обычно не отличаются наблюдательностью, но тут Сильвия внезапно поняла, что ее спутница совсем не настроена обсуждать неожиданный отъезд Анны. Мадам Вахнер явно очень обиделась на Анну за ее необязательность; конечно же, той следовало, по крайней мере, послать в Шале де Мюге извещение о том, что она не явится!

— Уверена, Анна не хотела вас обидеть, мадам Вахнер, — серьезно сказала Сильвия. — Наверное, она написала вам, но записка почему-то не дошла. Возможно, виноват посыльный — в «Пансионе Мальфе» все такие беспечные.

— Да, это не исключено, — отозвалась мадам Вахнер довольно холодно.

Когда «Пансион Мальфе» уже был виден, мадам Вахнер внезапно положила свою широкую ручищу на перчатку Сильвии.

— Вот что, моя дорогая, — фамильярно промолвила она, — не беспокойтесь о мадам Вольски. Поверьте, она этого не стоит.

Сильвия в удивлении подняла на нее глаза, а мадам Вахнер быстро заговорила по-французски:

— Она не думала ни о чем, кроме игры! Таковы факты! Игра, игра, игра! Все остальное время она проводила в полусне! — Секунду мадам Вахнер молчала, а потом добавила по-английски: — Сдается мне, она отправилась в Экс — здесь не тот размах. Подумайте о том, что она не единственный ваш друг в Лаквилле. Я имею в виду не только себя и своего мужа, но и еще одного человека.

Она рассмеялась добродушно, но не без ехидства. Сильвия не ответила на ее улыбку. Ей подумалось, что мадам Вахнер женщина милая, но, без сомнения, вульгарная. А се слова о мадам Вольски были злыми и несправедливыми.

Автомобиль уже достиг ворот пансиона.

— В любом случае, нужно войти и узнать, когда уехала Анна и не сказала ли она, куда направляется, — заявила Сильвия.

— Если вы не против, я посижу здесь, — отозвалась мадам Вахнер. — Я уже была в пансионе Утром. Боюсь надоесть местному персоналу!

Сильвия почувствовала некоторое разочарование. Она нуждалась в поддержке жизнерадостной мадам Вахнер, поскольку сознавала, что в свое время обидела хозяев, мсье и мадам Мальфе, отказавшись поселиться здесь вместе со своей подругой.

Мадам Мальфе сидела там, где обычно, то есть в стеклянной кабинке в холле. При виде миссис Бейли на сухом хитром лице хозяйки пансиона мелькнула тень неудовольствия.

— Добрый день, мадам! — произнесла она холодно. — Вы тоже, полагаю, хотите расспросить меня о мадам Вольски? Но, наверное, та дама, которая сидела с вами в машине, уже успела все вам пересказать. Мне нечего добавить к тому, что я говорила прежде. Мадам Вольски обошлась с нами очень некрасиво. Вчера вечером она не вернулась домой. Бедный Мальфе прождал ее всю ночь, не переставая гадать, что произошло. А утром мы нашли в ее комнате письмо, в котором говорилось, что она уехала!

— Письмо? — удивилась Сильвия. — Мадам Вахнер не говорила мне, что подруга оставила письмо.

Но мадам Мальфе с возмущением продолжала:

— Совсем не обязательно было утруждать себя писать письмо. Лучше бы мадам Вольски хоть словечком предупредила моего мужа, который прождал ее до пяти утра. Мы боялись, как бы с ней чего-нибудь не случилось. Но мы не хотели иметь дело с полицией, поэтому решили подождать, прежде чем заявить об ее исчезновении, и, как видите, были правы!

— Не будете ли вы так любезны показать мне это письмо? — попросила Сильвия.

Мадам Мальфе молча наклонилась, достала исписанный листок бумаги и протянула его Сильвии. Та прочла:

«Мадам Мальфе!

Мне необходимо срочно покинуть Лаквилль, поэтому я вкладываю в конверт 500 франков. Прошу вас взять из этой суммы то, что вам причитается, а остаток раздать слугам. Через день или два я извещу вас, куда выслать мой багаж».

Сильвия задумчиво разглядывала письмо.

Под ним не было даже подписи. Почерк был разборчивый и крупный — Сильвии, немного знакомой с рукой Анны, он показался уж чересчур крупным. Но впрочем, она не успела хорошо изучить почерк своей польской подруги.

Она стала перечитывать письмо, но не успела закончить: мадам Мальфе вырвала листок из ее рук.

Но Сильвия Бейли, как все молодые и красивые женщины со средствами, не привыкла к тому, чтобы с ней так обращались. К разочарованию хозяйки пансиона, она не отвернулась и не направилась к выходу.

— Странная история! — взволнованно промолвила она — Не могу поверить, что моя подруга уехала таким образом, без багажа. Что могло заставить ее покинуть Лаквилль так поспешно? Она была приглашена в гости к нашим приятелям, мсье и мадам Вахнерам. Не посылала ли она им записки, мадам Мальфе? Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, что она сказала, уходя?

Француженка посмотрела на Сильвию как-то странно.

— Если желаете знать правду, мадам, — дерзким тоном заговорила она, — то, как пить дать, ваша подруга вчера была в Казино и просадила там кучу денег… проигралась в пух и прах.

Устыдившись своей вызывающей прямоты, она добавила:

— Но мадам Вольски — дама очень порядочная, этого у нее не отнимешь. Видите, она оставила достаточно, чтобы оплатить все издержки, еще и слуги получили хорошие чаевые. Предыдущий постоялец, отбывший в спешке, об этом не позаботился!

— Но разве не странно, что она не взяла багаж и не объяснила, куда направляется? — встревоженно и недовольно повторила Сильвия.

— Простите, мадам, но ничуть не странно! Мадам Вольски, скорее всего, поехала в Париж, еще не зная, где остановится, а в таких случаях люди не любят обременять себя багажом. С минуты на минуту я ожидаю телеграммы с указанием, куда его отослать. Не извольте обижаться, мадам, но я хочу сказать, что вы не так долго, как я, имели дело с дамами, которые играют в лаквилльском Казино. — Тон мадам Мальфе граничил с наглостью. — Она продолжала: — Да, мадам Вольски могла бы поступить еще хуже. Но согласитесь, мадам, некрасиво с ее стороны снять комнату на весь август и исчезнуть таким манером!

Мадам Мальфе кипела негодованием и не считала нужным это скрывать. Но когда миссис Бейли, наконец, направилась к двери, хозяйка пансиона поспешила ее догнать.

— Мадам ведь не станет всем вокруг рассказывать про отъезд своей подруги? — Теперь мадам Мальфе говорила заискивающе. — Мне не хотелось бы неприятностей с полицией. Все ведь в порядке, не так ли? В конце концов, мадам Вольски никто не лишал права уехать, никому не сказав о своих планах, верно?

Сильвия обернулась.

— Конечно, такого права у нее никто не отнимал, — отвечала она холодно. — Но все же вы меня очень обяжете, если известите, когда придет телеграмма по поводу багажа.

— Ну как? — нетерпеливо спросила мадам Вахнер, когда Сильвия молча села в машину. — Узнали что-нибудь? Есть новости о вашей подруге?

— Кроме того странного письма, других новостей нет, — отвечала Сильвия. — Вы ничего мне о нем не сказали.

— Ах, то самое письмо! Я тоже его видела! Но в нем же ничего не сказано, совсем ничего! — воскликнула мадам Вахнер. — И Сильвии внезапно стало ясно, что письмо действительно ни о чем не говорит. — Я надеялась, уже пришла телеграмма насчет багажа.

— Хорошо бы — И Сильвия задумчиво добавила: — Никогда бы не подумала, что Анна Вольски способна вот так уехать. Так… так загадочно…

— В этом я с вами совершенно не согласна. Ничего другого я от нее не ждала! — вскричала мадам Вахнер. — Она рассказала мне про ваш визит к предсказательнице. Вероятно, она решила последовать ее совету. Наша приятельница всегда держалась немного таинственно, не правда ли? Она заводила когда-нибудь разговор о своей родне или друзьях? — Мадам Вахнер устремила на Сильвию испытующий взгляд.

— Не думаю, что у бедной Анны много родни, — неуверенно отвечала Сильвия, — Видите ли, она вдова. Родителей, как я понимаю, тоже нет в живых.

— Ах, как печально! Так вы не знаете даже, кому написать, чтобы о ней справиться?

— Я? Нет, я никого не знаю. Откуда? Я знакома с ней недолго, я ведь говорила вам, мадам Вахнер. Но мы почти сразу сделались близкими подругами.

Машина еще не трогалась с места. Шофер обернулся, чтобы выслушать распоряжения. Сильвия поднялась.

— Не завезти ли вас обратно в Шале де Мюге? — спросила она. — Мне что-то расхотелось сейчас ехать в лес.

— Если вы не против, я бы лучше прокатилась до станции: ами Фрицу сегодня нужно в Париж Она уныло усмехнулась. — За деньгами, конечно! Его система вчера показала себя не с лучшей стороны. Бедный Фриц!

— Печально! Ваш супруг, должно быть, сильно огорчается, когда система его подводит.

— Да, очень, — сухо отозвалась жена. — Но когда проваливается одна система, он тут же принимается изобретать другую! Видите ли, система хороша вот чем: в среднем за месяц выигрываешь столько же, сколько проигрываешь.