Не муж, а мед! - Лора Энтони

  — Я не обвиняю тебя, — рыдала Дейзи. — Я обвиняю себя и Розу. Даже маму и папу — за то, что они умерли.

  — Поплачь, родная, тебе станет легче.

  И Дейзи плакала, выплескивая удушающее горе, которое уже несколько лет распирало ее. Тетя Пиви нежно покачивала племянницу.

  — Теперь все хорошо, детка. Кэл вернулся.

  Кэл вернулся.

  — Вы получили в подарок ребенка и возможность все исправить, — продолжала тетя Пиви. — Не бросайся этим. И прости свою сестру.

  — Что ты хочешь сказать?

  — Я вижу, как ты обращаешься с Кэлом. Все еще наказываешь его за ошибку, которую он совершил семь лет назад. А ведь он с нетерпением ждет твоего прощения, Дейзи.

  — Ха!

  — Не будь такой недоверчивой. Он много лет любит тебя.

  — Он никогда не говорил мне об этом.

  — Некоторым мужчинам трудно подобрать правильные слова. — Тетя Пиви вытащила из кармана салфетку и протянула ее Дейзи.

  — А некоторые мужчины не произносят их, потому что ничего не чувствуют, — парировала Дейзи.

  — Поступки говорят громче, чем слова.

  — Это верно. А кто сбежал семь лет назад?

  — Сбежал мальчик. А вернулся мужчина, который хочет наконец показать, кем он стал. Но ты не видишь его усилий. Кэл добровольно принял на себя ответственность, как только узнал, что Трэвис его сын. Он женился на тебе, Дейзи. Тебе это ни о чем не говорит?

  — И все-таки это не означает, что он любит меня. — Дейзи промокнула лицо салфеткой. — И нет никакой уверенности в том, что он снова не сбежит. Я в ужасе, что на следующей неделе он снова вдохнет запах родео.

  — В жизни ни в чем нельзя быть уверенной до конца.

  Дейзи задумалась над словами тети. Верно, жизнь полна риска. Если бы только она могла поверить Кэлу!

  — Тебе лучше, детка?

  Дейзи кивнула.

  — Извини, что выплеснула на тебя всю гадость.

  — Глупости. А для чего же тогда тетя?

  — Ты — самая лучшая, — прошептала Дейзи, крепко обнимая ее.

  — Ну, вот и умница. Пойду собирать сумку. Дженни Луиза приедет за мной в шесть. — Тетя Пиви поднялась и пошла к лестнице.

  В этот момент зазвонил телефон. Дейзи сняла трубку.

  — Алло.

  — Дейзи?

  — Миссис Кармоди? — Дейзи узнала спокойный и приятный голос матери Кэла.

  — Будь добра, называй меня Нилой.

  — Нила... — поправилась Дейзи.

  — Так гораздо лучше. Мы же все-таки родня.

  — Да, — согласилась Дейзи. На сердце у нее неожиданно потеплело.

  — Послушай, дорогая, Трэвис и Чет так разыгрались в компьютер, что я подумала, может быть, Трэвис переночует у нас?

  Дейзи была в нерешительности.

  — Да и вы с Кэлом наконец побудете наедине. А завтра, после церкви, мы привезем Трэвиса домой.

  — Ну...

  — Пожалуйста, Дейзи! Мы так долго о нем не знали. — У нее задрожал голос, и Дейзи поняла, что эта хладнокровная женщина едва сдерживает слезы.

  — А пижама... — запинаясь, произнесла она, разрываясь между желанием оставить сына у дедушки с бабушкой и привычкой видеть его всегда рядом. Семь лет Трэвис принадлежал ей одной. И вдруг она вынуждена делить его не только с Кэлом, но и с его родителями.

  — Если не возражаешь, Трэвис наденет детскую пижаму Кэла. Я ее сохранила.

  — Конечно, — невольно ответила Дейзи.

  — Большое спасибо. — В голосе Нилы звучала искренняя благодарность.

  Дейзи попрощалась и повесила трубку. Повернувшись, она увидела, как тетя Пиви спускается по лестнице, держа под мышкой сумку.

  — Это была Дженни Луиза?

  — Нет. Нила. Она хочет, чтобы Трэвис заночевал у них.

  — Очень хорошо, — сказала тетя Пиви, и в ее глазах зажегся огонек. — Вы с Кэлом останетесь одни.

  Хорошо, что он, искусанный, лежит в кровати, подумала Дейзи. Несмотря на все старания не поддаваться его обаянию, она не могла не признать, что Кэл Кармоди основательно «зацепил» ее. Все труднее стало находиться рядом с ним и бороться со своими желаниями.

  — Знаешь, последствия пчелиных укусов длятся всего несколько часов. — Тетя Пиви подмигнула, как будто угадав ее мысли. — Кэл будет в полном порядке, когда проспится.

  Об этом-то я и беспокоюсь, подумала Дейзи. На улице засигналил автомобиль.

  — Должно быть, это Дженни Луиза, — предположила тетя Пиви. — Увидимся завтра, родная. — Она махнула рукой и исчезла за дверью.

  В доме тут же наступила тишина, лишь в холле громко тикали дедушкины часы.

  Не раскисай, корила себя Дейзи, но она не могла избавиться от чувства непонятного ожидания.

  Дейзи стала машинально приводить комнату в порядок. Взбила подушки, которые и так были взбиты, сложила в стопку журналы, смахнула несуществующие пушинки с обивки. Пока наконец не остановилась около лестницы.

  Она стала медленно подниматься. Под ногами скрипели половицы. Кровь прилила к голове. Руки дрожали.

  Ты просто хочешь проверить, в порядке ли Кэл. Вот и все. Ничего не выдумывай, подсказывал ей разум.

  Кэл спал. Одеяла были сбиты, лед, который она положила ему на ногу, соскочил. Луч заходящего солнца упал ему на лицо, и она увидела, что опухоль и краснота почти совсем исчезли.

  Дверь громко заскрипела, но Кэл не пошевелился. Дейзи подошла к кровати, быстро и неровно дыша, затем очень-очень осторожно присела на край.

  Кэл зашевелился и что-то пробормотал. Дейзи разглядывала его, спящего.

  На лоб упала прядь волос, придавая ему мальчишеский вид. Пухлые губы слегка раскрылись. Квадратный подбородок, прямой нос...

  А его обнаженная грудь! Живот у него был плоским, а грудь — мощной и мускулистой.

  Это было тело атлета. Крепкое. Сильное. Мужественное.

  Какой мужчина! Такой красивый. Такой мужественный. Такой желанный.

  И он принадлежал ей. После стольких лет надежд, молитв, желаний и мечтаний Кэл, наконец, стал ее мужем. И она имела право на удовольствия, которые предлагал брак.

  Ей надо было только протянуть руку...

  Она робко наклонилась, чтобы еще лучше рассмотреть его. С ее плеча упала прядь волос, коснувшись его щеки. Дейзи затаила дыхание. Только бы не проснулся!

  Уверившись, что он все еще спит, она откинула волосы назад и продолжала пристально рассматривать его.

  Она заметила сеточку шрамов на его скульптурном теле. Шрамов, полученных во время скачек на быках. Шрамов, приобретенных в отчаянной погоне за славой. Шрамов, собранных как трофеи.

  Дейзи стиснула зубы. С одной стороны, эти шрамы возмущали ее. Он намеренно подвергал себя опасности на родео, вместо того чтобы остаться с нею. Но, с другой стороны, то были символы бесстрашия мужчины.