На пути к социализму. Хозяйственное строительство Советской республики - Лев Троцкий

Рабочая сила слагается: во-первых, из наиболее квалифицированных элементов рабочего класса, т.-е. таких, которые могут играть организаторскую направляющую роль, во-вторых, из просто обученных рабочих, т.-е. людей, хорошо знающих известную отрасль и в ней незаменимых, конечно, пока не подрастет новое поколение, которое обучится этому труду, и, наконец, в-третьих, из неквалифицированных, т.-е. необученных чернорабочих.

В каком положении мы находимся сейчас в отношении рабочей силы, я упомянул в начале своего доклада. Квалифицированная рабочая сила, которая представляет главную опору нашей партии, сейчас наиболее израсходовалась, особенно в первый период советского строительства и во второй период, период военного строительства. Затем голод погнал значительную часть квалифицированных рабочих в деревню. Таким образом, при нашей бедности квалифицированной рабочей силой до войны и во время войны, значительная и, пожалуй, лучшая часть оторвалась от производства под разными лозунгами: рабочий – в деревню, чтобы наладить продовольственный аппарат, рабочий – в армию, на войну и пр. Все это было неизбежно. Все это вызывалось элементарными потребностями самосохранения. Конечно, не найдется ни одного разумного человека, который стал бы говорить, что мы напрасно израсходовали эту силу. Конечно, все это далеко не погибло. Если подсчитать, то окажется, что погибло безвозвратно процентов 10 – 15. Но эту квалифицированную рабочую силу нужно разыскать, ее нужно взять на учет. Как ее взять на учет? Во-первых, в советских учреждениях, начиная с СНК и ЦИК и кончая волостными исполкомами, всюду найдете вы квалифицированных рабочих. Им нужно дать лозунг: «пролетарий – к станку!». Это есть первейший лозунг, который мы должны сейчас выдвинуть.

В армии сейчас очень большое количество квалифицированных рабочих. Затем у нас в армии считается 120 тысяч коммунистов, т.-е. считалось до партийной недели. Теперь гораздо больше, никак не меньше, чем 150 тысяч, а может быть и 200 тысяч. Основное ядро составляет несколько десятков тысяч. Это пролетарии разных городов. Стало быть, их нужно извлечь, их нужно демобилизовать в военном смысле и мобилизовать в трудовом отношении. Из них многие окажутся превосходными организаторами. Их нужно учесть, и такой учет сейчас производится. Мы вводим «служебную книжку красноармейца», в которой есть пункт: «твоя профессия до военной службы». Конечно, этого вопроса недостаточно, и мы разослали еще дополнительные вопросы, чтобы выяснить производственную ценность каждого красноармейца для республики. Все эти учетные карточки мы соберем, и при демобилизации каждый будет знать, куда ему направиться.

К моему великому изумлению, тов. Рыков в статье по поводу моих тезисов пишет: «мне кажется, что разговоры о демобилизации преждевременны». Что значит разговоры о демобилизации? Вовсе не разговоры, а подготовка, и мы ведем ее уже полгода. Не будем же мы вырабатывать нормы демобилизации в момент самой демобилизации! Из этого ничего хорошего не выйдет. Поэтому теоретическую подготовку мы начали уже полгода тому назад. И события показывают, что мы тут не поторопились. Конечно, в каждой благоустроенной стране планы демобилизации и мобилизации имеются всегда готовыми. Демобилизация при Керенском… вы все знаете, к чему она привела. Так вот к плану демобилизации относится план использования той квалифицированной рабочей силы, которая имеется в армии в качестве комиссаров, командиров и красноармейцев. Оттуда мы получим одну часть. Другую часть мы получим из советских учреждений.

И когда мне указывают, что в плане, предлагаемом мною, я игнорирую профсоюзы, то я говорю, что это пустяки. Рабочий, который ушел в армию, в деревню, не входит больше в профессиональный союз. Он потерян союзом. Конечно, когда тов. Томский обращается ко мне с просьбой вернуть такого-то товарища в профессиональный союз из армии, мы возвращаем, но это только верхушки профессионального движения возвращаются таким образом. А что касается других десятков тысяч рабочих, прекрасных, как рабочие, то они потеряли значение для профсоюзов, они ни на каком учете у профсоюзов не состоят. Рабочие, которые ушли в административную советскую работу, которые являются представителями губисполкомов, волисполкомов и т. д., они точно также исчезли для профсоюзов. Я уже не говорю о рабочих, которые просто ушли в деревню, на деревенские хлеба.

Таким образом, дело идет о том, чтобы извлечь тех рабочих, которые погибли для профессионального движения. Какой аппарат сможет сделать это? – Для советских учреждений это может сделать Комиссариат внутренних дел, в отношении армии это можно сделать через военный аппарат, в отношении деревни – через учетно-мобилизационный аппарат военного ведомства и через Наркомвнудел. Эти два аппарата тесно связаны, что доказал и поверочный сбор, произведенный совместно обоими аппаратами.

Стало быть, вопрос прежде всего состоит в том, чтобы собрать этот слой квалифицированных и просто обученных рабочих. Во второй очереди стоит мобилизация неквалифицированных и необученных рабочих, прежде всего мужика. Тут работы, к каким можно и должно привлечь эту силу, разделяются на две части. Первые и неотложные срочные работы, это по очистке снега на железных дорогах, по ремонту путей, особенно в местах, которые мы возвращаем, где мосты и пути разрушены; затем необходимые постройки для жилья рабочих; работы по сельскому хозяйству в советских хозяйствах, в особенности, в пустующих пространствах, которые не являются ничьими хозяйствами, ни крестьянскими, ни советскими; добыча угля, торфа, сланцев и т. д. Можно назвать целый ряд других отраслей, где применение этой рабочей силы является делом совершенной неотложности. Мы приступаем теперь к внесению некоторой планомерности в эти работы. Была комиссия, которая выработала план мобилизации труда для снежной и дровяной повинности, т.-е. для очистки снега и рубки дров. Комиссия из Комиссариата внутренних дел, Наркомтруда и ВЦСПС разобрала эти вопросы и установила нормы. Но нам нужно иметь определенный мобилизационный план для всей страны, для разных отраслей труда, как его имеет военное ведомство, конечно, гораздо лучший, чем оно имеет сейчас. Это мобилизационный план состоит в том, чтобы, во-первых, соответственные учреждения знали, сколько есть населения, каких возрастных категорий, сколько в каждой категории здоровых, сколько больных, в каком порядке выгоднее мобилизовать, как они распределяются по районам. Хозяйственная мобилизация ставит перед нами целый ряд вопросов, которые должны быть разработаны: когда, в какой губернии, какую часть населения, каких возрастов нужно мобилизовать для очистки снега, для добычи сланца, какие районы мобилизовать с наименьшими затруднениями для транспорта, с наименьшей обузой для крестьянского хозяйства. Должен быть определенный законченный план и должен быть аппарат для проведения его в жизнь.

Эту работу профессиональные союзы не смогут выполнить. Его может выполнить аппарат Комиссариата внутренних дел и военный путем применения принудительных мер, до тех пор пока крестьянин не поймет новой механики хозяйства, пока она ему не даст известных выгод, не привлечет его вполне на свою сторону. До тех пор элементы принуждения будут необходимы для трудовой повинности, как они применяются сейчас при воинской повинности. Конечно, в выработке всего плана, в воздействии, в регулировании и пр. профсоюзы должны иметь первенствующее значение. Конечно, это их область. Но к учету, например, привлечь мобилизационный аппарат военного ведомства совершенно необходимо. Элементы принуждения абсолютно необходимы. К этому нужно прибавить еще одно обстоятельство, что военное ведомство есть единственное учреждение, унаследованное от прошлого, которое привыкло обращаться с большими массами в общегосударственном масштабе. Хозяйство было частным хозяйством, и все соотношения движения рабочей силы, товаров определялись законами рынка, законами конкуренции. Не было централизованной государственной воли, которая бы их определяла. Единственным учреждением, где был определенный план, где оперировали с большими массами, передвигали их, мобилизовали, одевали и пр., был военный аппарат.

Тут не нужно задерживаться на лево-эсеровском отношении к милитаризму. Буржуазный милитаризм[58] имеет две черты: с одной стороны, он представляет самую безобразную форму классового господства, но, с другой стороны, он в себе закрепляет все важнейшие завоевания буржуазной цивилизации, ибо доводит все отношения до величайшей точности, так как тут всякая неточность грозит смертельной опасностью. Здесь господствует принцип: «исполни и об исполнении донеси». Не менее важно установление точной ответственности, кто за что отвечает и т. д. Этот принцип доведен в военном деле до такой пунктуальности, как ни в какой области. Это определяется уставами внутренней службы и дисциплинарным уставом, их дополняющим. Наконец, милитаризм заставляет страны двигаться по пути прогресса. Даже самая отсталая страна в технической области, в военной технике стремится сравняться с передовой страной, иметь такие же пушки, винтовки и проч. Стало быть, глядеть на милитаризм так, что это есть только воплощение варварства и жестокости, значит глядеть на него с точки зрения лево-эсеровщины.