Чужой гость (СИ) - Васильев Ярослав

*****

Как один из офицеров, Глеб вынужден был присутствовать на встрече с руководством конвоя. Командир охраны был старым волком пустынных боёв, а вот второй, щеголявший безумно дорогими сапогами из натуральной свиной кожи, рубашкой и штанами из хлопка и пробковым шлемом, был явно чьим-то сынком, поставленным папиком на необременительную должность. И сейчас брезгливо смотрел на солдат. Пустынная бригада! Ну ладно, офицеры по большей части в скафандрах. Но чтобы остальные бойцы из одежды имел на себе только бурнус и тюрбан плюс бронежилет? Позор! Солдаты глядели на начальника каравана «морда кирпичом», но в глазах читалось презрение. Попробовал бы этот хлыщ проделать дорогу не в кондиционируемой кабине, а заодно ещё побегал бы под плотным огнём.

— Господин майор, вы, кажется, допускаете ошибку. Мы погибали для того, чтобы доставить груз в Город, а вы разрешаете его грабить?

Видно было, как командир охраны еле сдержался, чтобы на этом «мы» не выругаться. Промолчал, ему с «начальничком» наверняка ещё не один рейд делать. Офицеры и солдаты батальона открыто начали ухмыляться, хорошо хоть не захохотали. Майор Гладов остался бесстрастен.

— Господин Плоскин. Две машины разбиты, я буду вынужден утилизировать груз. Сами понимаете, контейнеры нарушены, их доставка ставит под угрозу биозащиту города. Завтра мы с вами оформим акты и всё сожжём. Или вы хотите всё-таки взять на себя ответственность и перегрузить контейнеры на уцелевшие машины?

Начальник каравана посмотрел с бессильной яростью. Выращенные «на грунте» продукты по вкусу были лучше гидропоники эко-купола, на которой вдобавок временами сказывалось неидеальное качество труб и удобрений. Выращивать под куполом животных на мясо вообще выливалось в сумасшедшие деньги — потому в Городе собственное мясо было исключительно синтетическое. Когда-то, пока колония развивалась и могла себе позволить смелые проекты, в Озёрном расширили естественный выход из подземного моря на поверхность. Крохотное солоноватое озерцо с чахлой рощицей превратилось в большой оазис. Люди там жили смелые и трудолюбивые, год за годом расширяя орошаемую территорию и отвоёвывая у пустыни новые поля.

Конкуренции с фермами Озёрного городские продукты не выдерживали. Но согласно всё тем же протоколам биозащиты, контейнеры с едой проверялись и опечатывались перед погрузкой. С повреждённой пломбой ввозить под купол нельзя ни грамма. Этим пользовались, в каждом рейсе с каждого транспортёра один-два контейнера «уплывали налево» как повреждённые и уничтоженные. Естественная убыль при транспортировке. Сейчас этот лощёный хлыщ наверняка специально подзадержал несколько отправок. Мол, крупный единый конвой обойдётся дешевле с охраной, на деле же рассчитывая положить в карман изрядный куш. А теперь из-за нападения продать удастся только груз с по-настоящему разбитых машин, не прибавив ни грамма сверху. Вычесть ту часть продуктов, которая уйдёт солдатам, добавляя популярности майору. Определённую сумму придётся отстегнуть своему начальству, иначе оно «прозреет» насчёт незаконных схем. И даже если завтра майор не потребует своей доли в доходах за акт по утилизации, от первоначальной суммы в карман упадут сущие гроши.

— Господин майор, там трупы доставили. Вам стоит взглянуть.

— Господин Плоскин, я так понимаю, с вашей стороны вопросов нет?

— Нет, — как от порции кислятины сморщился чиновник.

— Тогда господа офицеры, прошу за мной.

Хотя до Города осталось недалеко, но езда в темноте растянутой цепью грузовых машин и в обычных рейсах была достаточно эффективным способом самоубийства. А сегодня часть бандитов могла уйти и запросто, хотя бы из мести за поражение, на обратной дороге попробовать обстрелять караван. Грузовики окружат кольцом постов и до утра организуют лагерь. Трупы уже начали упаковывать, пока не завоняли: бросать качественную органику озёрные не собирались. Повреждённые машины наспех залатают, чтобы они могли налегке добраться обратно, заодно доставят домой органику. Несколько погибших своих похоронят в посёлке, чтобы их прах удобрял растущие возле домов деревья. Бандитов кинут в общую переработку и отправят на поля.

Шесть тел разной степени сохранности положили отдельно. Один из лейтенантов негромко ругнулся, Гладов промолчал, хотя и нахмурился, лоб испещрили морщины. Спины погибших украшала татуировка вставшего на дыбы медведя. Знак, что это мужчины из селения Пустынного хана. Прозвище повелитель пустыни этот человек носил не просто так: начинал он с небольшого оазиса, теперь же ему платили налог больше половины живущих в песках. Город его дела не касались, Хан городских тоже не трогал — ему хватало пустыни, где он пытался создать подобие настоящего государства со своими законами. И вот дерзкое нападение на караван. Но в подлинности татуировок можно не сомневаться, никто, даже самый безбашенный пустынник, не рискнёт нанести такой рисунок, не имея на это права. И помогать рисовать откажется.

Что-то Глеба насторожило. Он заставил броню отснять каждую из татуировок, потом подключился через биопроцессор и попробовал наложить рисунки друг на друга. Совпадение от восьмидесяти пяти до девяноста четырёх процентов.

— Командир, — Глеб вызвал майора по индивидуальному шифрованному каналу. — Нам сунули фальшивку. Я сейчас прогнал татуировки через анализатор. Их наносили машинным способом. Совпадение почти полное. Нападение заказывали из Города. Пустынный хан тут ни при чём.

— Значит, свои… Плохо, — Глеб выразился бы покрепче, но сути дела это не меняло. То ли караван, то ли их батальон втянули в политику, причём по масштабу интрига была на уровне кланов начальников отделов. — Лейтенант. Отыщите вот эту девушку, — на интерфейс брони тут же пришла фотография. — Её должен был встретить порученец начальника Тоцкого, но этот дурак словил пулю. До возвращения обеспечить её безопасность. Приоритет задачи — первый.

— Так точно.

Нужная девушка нашлась возле одного из грузовиков. Шестнадцать-семнадцать лет, очень хороша, красоту не портила даже короткая стрижка. А ещё она стопроцентно родилась и выросла под эко-куполом, с детства контроль наследственных болезней, присмотр врачей и нормальное питание. Сопровождал её крепкий парень. Нос картошкой, круглое лицо простое, бесхитростное — легко обманешься, посчитав парня за глупого дурачка. Судя по татуировкам, родился парень в одном из поселений на плато, но за пределами внешнего городского пояса, и успел сменить несколько банд. И то, что его принимала новая сильная банда взамен старой, а теперь он явно вообще живёт одиночкой и работает сам на себя, говорило — этой показной глупостью лучше не обманываться. Парень умён и опасен как завроид.

— Владислава?

— Лада, — поморщилась девушка. — А это мой напарник Андрис.

— Лейтенант Глеб Каховский. Ваш встречающий тяжело ранен. Вместо него назначен я. Я же отныне буду отвечать за вашу безопасность. Прошу за мной, ночевать и ехать до города вы будете вместе с моей ротой.

*****

Сапёры обшарили местность и признали её безопасной, так что Глеб с удовольствием снял броню и теперь сидел, наслаждаясь ночной прохладой. Не занятые в караулах солдаты набрали в развалинах высохших колючек и жарили эскалопы на костре. Богуслав приготовил какой-то несказанно вкусный суп из продуктов, добытых в разбитых грузовых машинах. Несколько парней после ужина растворились в темноте. Работа на полях была физически крайне тяжёлой, поэтому фермерство считалось мужским делом — грузовики в основном водили женщины, среди которых встречалось немало молодых. А к внебрачным детям озёрники относились спокойно, лишь бы отец был генетически здоров. Например, как солдат из-под эко-купола или поселения Первого пояса, где имелась современная медицина. Лада осталась у костра, а вот Андрис, вопреки предположению Глеба, ушёл искать чьей-то благосклонности. И тоскливый взгляд, который он перед этим бросил на напарницу, Глебу очень не понравился.

Пахло дымом и мясом, пробуждая к жизни какие-то совсем уж дремучие воспоминания из далёкой памяти предков. Трещали сгорающие ветки, играло золотисто-багряными язычками пламя, искры поднимались ввысь, словно хотели забраться в чёрное небо и остаться средь созвездий, но гасли на середине пути. И от этого небо казалось чёрным стеклом, непроницаемо закутавшим Опал, звёзды оттуда смотрели на человека зло и насмешливо: больше вам не разбить нашего уединения грохотом космических кораблей. Отныне ваш удел коротать ночи в пустыне, царстве голых скал, развалин и песка. Наваждение захватило Глеба. Давно, с самого детства с ним не случалось вот так хандрить, глядя на пустое звёздное небо. Стараясь отогнать морок, он заговорил с Ладой: