Воздушная битва за город на Неве. Защитники Ленинграда против асов люфтваффе. 1941–1944 гг. - Дмитрий Зубов

«В декабре смерть косила людей независимо от пола и возраста, – писал Дмитрий Павлов, чьи воспоминания, без сомнения, являются одной из лучших книг о блокаде. – Смерть настигала людей везде: на улице, передвигаясь, человек падал и больше не поднимался; в квартире – ложился спать и засыпал навеки; часто жизнь обрывалась у станка. Хоронить было трудно, транспорт не работал. Обледеневшие, словно саваном покрытые снегом, стояли трамваи, троллейбусы, автобусы. Вдоль улиц причудливыми нитями свисали оборванные провода, запорошенные пушистым слоем инея. По улицам, занесенным снегом, вереницей плелись люди и, напрягая последние силы, тянули саночки, на которых лежали покойники.

Мертвых хоронили без гробов – обернутых простыней или одеялом, а позднее просто в одежде, в которой человек умер. Нередко, выбившись из сил, люди оставляли мертвых на полпути.

Работники коммунального хозяйства и здравоохранения, ежедневно объезжая улицы и переулки, подбирали трупы и увозили их на грузовых машинах на Серафимовское, Большеохтинское, Смоленское, Богословское кладбища. Но больше всего увозили мертвых на окраину города, на огромный пустырь рядом со станцией Пискаревской дорогой. Так образовалось известное ныне всем Пискаревское кладбище.

Кладбища и подъезды к ним были завалены замерзшими, занесенными снегом телами. Рыть глубоко промерзшую землю не хватало сил. Команды МПВО взрывали землю и во вместительные могилы опускали десятки, а иногда и сотни трупов, не зная имени умерших»[99].

Вот на какой город сбрасывали свой груз немецкие бомбардировщики. Город мертвых и умирающих, город, где у кладбищ стояли таблички с ужасающими надписями: «За выкапывание трупов с целью поедания расстрел»…

Фюрер приказал бить лед

Тем временем немецкие самолеты-разведчики, несмотря на плохую погоду, обнаружили оживленное движение по льду Ладоги. «По Ладожскому озеру проложен путь по льду, по которому осуществляется сообщение с Ленинградом», – записал в своем дневнике начальник Генштаба сухопутных войск генерал-оберст Гальдер 28 ноября.

В начале декабря командиру I./KG4 «Генерал Вефер» майору Клаусу Нёске сообщили, что отныне главная задача его авиагруппы – это борьба с русскими перевозками по Ладожскому озеру. В тот момент подразделение базировалось на аэродроме Плескау-Зюд и располагало 33 He-111H-5, из которых 23 находились в исправном состоянии[100]. Первый вылет против новой цели «Хейнкели» совершили уже 1 декабря. В следующие дни операция была продолжена. Из-за плохой погоды, низкой облачности и частых снегопадов самолеты действовали на малой высоте, фактически как штурмовики. Бомбардировщики сначала летели через Шлиссельбург к восточному берегу, затем поворачивали на запад и снижались. Увидев колонны грузовиков, они выполняли по нескольку заходов, сбрасывая по одной фугасной или осколочной бомбе. Попутно бортстрелки вели огонь по машинам и конным обозам из пулеметов.

«Наша авиация начала налеты на транспорт, идущий по льду Ладожского озера», – писал Гальдер 4 декабря.

«Особую активность ВВС противника проявляли в районе Ладожского озера, где они с 12.35 до 14.50 неоднократно с пикирования и с горизонтального полета бомбардировали и штурмовали колонны на ледяной дороге, о. Зеленец, Кобона, Кокорево, – сообщало боевое донесение штаба ПВО войск Ленфронта от 3 декабря. – Жертвы и ущерб уточняются. Всего над озером появлялось до 37 самолетов, в том числе 17 Ю-88 и до 20 Ме-109. Самолеты противника действовали в составе групп по 2–3—6 Ю-88 под прикрытием истребителей. ЗА огнем отражала налеты, ИА вела активные воздушные бои»[101]. Истребители выполнили 22 самолето-вылета и заявили о воздушных победах над одним Ju-88 и двумя Bf-109. Один мессер, по советским данным, упал в озеро, второй, сбитый над деревней Кокорево, в районе поселка № 16. Последний самолет был обнаружен, а в кабине найден труп летчика. Это был унтер-офицер Эрвин Лёффлер из 1-й эскадрильи JG54, чей Bf-109F-1 W.Nr. 5684 3 декабря пропал без вести. В этот же день в районе Кобоны был пойман и взят в плен еще один немецкий летчик, сбитый в воздушном бою над островом Зеленец 30 ноября. По всей вероятности, речь идет об упомянутом Карле Хайнце Борнеманне из 3./JG54.

Размещение зенитной артиллерии на льду еще не полностью замерзшего озера представляло собой серьезную проблему. Орудия крупного калибра поставить здесь не представляло возможности из-за их сильной отдачи при стрельбе, поэтому речь могла идти только о 20– и 37-мм зенитках. Оборудование постоянных позиций также было связано с большими трудностями, ибо вырыть землянки во льду нельзя, для расчетов приходилось возводить неотапливаемые укрытия из снега, которые лишь позднее заменили примитивные блиндажи из бревен с печками-буржуйками. «По-сухопутному» удалось разместить лишь батарею зениток на острове Зеленец, находящемся в районе ледовой трассы.

Тем временем положение на фронте существенно изменилось. 5–6 декабря войска советского Западного фронта перешли в контрнаступление под Москвой. А это означало, что главная цель операции «Барбаросса», несмотря на все усилия, так и не достигнута. Мечта Гитлера, что после захвата советской столицы Ленинград следом падет сам собой, стала гораздо дальше от реальности. В это же время кризисное положение сложилось и на юге Восточного фронта в районе Ростова-на-Дону. Ну а в Крыму 11-й армии генерал-оберста фон Манштейна так и не удалось овладеть еще одной «большевистской твердыней» – Севастополем.

В довершение ко всему 9 декабря войска Волховского фронта перешли в наступление и сумели взять Тихвин. Так и не сумев как следует закрепиться в глухом безлюдном крае, немецкие войска начали постепенно отходить на исходные позиции, к Волхову. Конечно, в тот момент это имело скорее психологический эффект. Сама станция Тихвин и длинный перегон до Волховстроя были основательно разрушены, взорваны все мостовые переходы, заправочные колонки для паровозов, резервуары с водой и топливом и вся остальная инфраструктура. Когда вскоре после освобождения Тихвина туда прибыл уполномоченный ГКО Дмитрий Павлов, он убедился, что в ближайшее время возможно возобновление движения только до самого города. Тем не менее путь доставки грузов к Ладожскому озеру значительно сократился[102].

Немцы отходили обратно к Волхову. А начавшийся тридцатиградусный мороз только еще больше подгонял их. Дни стали непривычно короткими, по ночам дороги между болотами освещала яркая луна, из лесов выли волки, а сзади доносился глухой грохот канонады. Ну а сидевший в своем далеком теплом бункере в Восточной Пруссии Адольф Гитлер тем временем планировал новое наступление на Ленинград.

Сейчас, когда замерзающие немецкие войска под Москвой начали отход, были оставлены Ростов и Тихвин, для него конечно же настало самое время! Для фюрера просто было позором, что «достигнутая» им еще три месяца назад цель так и осталась недостигнутой. Несмотря на блокаду, бомбежки, артобстрелы и почти полное прекращение снабжения. Он панически боялся, вдруг русским удастся прорвать фронт возле Шлиссельбурга, и тогда все его планы и победные заявления будут перечеркнуты.

Новый замысел выглядел нехитро. Гитлер предложил быстренько вывести с фронта, пополнить 8-ю и 12-ю танковые дивизии и, дав им в резерв 93-ю пехотную, внезапно ударить по позициям советской 55-й армии, оборонявшей южные подступы к Ленинграду, и выйти к Неве на всем ее протяжении. После этого, по его мнению, город точно должен был пасть. При этом фюрер на полном серьезе потребовал перебросить для операции под Ленинградом авиацию с центрального участка фронта[103]. Понятно, что все эти прожекты не имели ничего общего с реальностью.

После падения Тихвина I./KG4 получила приказ еще и атаковать железнодорожную линию, ведущую к Ладожскому озеру. Периодически отдельные экипажи по-прежнему посылались и на бомбардировку Ленинграда. Понятно, что на выполнение всех этих задач банально не хватало сил. Поэтому удары по разным целям носили скорее эпизодический характер и не могли серьезно затруднить работу Дороги жизни. А что касается ледовой дороги, то лучшим средством противовоздушной обороны стала погода. С 4 по 11 декабря над озером шла метель, немецкие аэродромы тоже завалило. «Почти полное бездействие ВВС противника вызвано неблагоприятными метеорологическими условиями», – сообщалось в донесении штаба ПВО Ленфронта. В связи с этим ленинградцы и бойцы Дороги жизни получили большую по военным меркам восьмидневную передышку.

В то же время 1-й воздушный флот лишился части подразделений. Еще в середине декабря убыла в Германию для отдыха и пополнения специализированная «противокорабельная» KGr.806. Ладожское озеро к тому времени замерзло, восточная часть Финского залива тоже, посему для авиагруппы майора Линке попросту не осталось целей. А в середине декабря вслед за ней отправилась и вся KG77 оберста Райтеля. Позднее оба подразделения были переброшены на Средиземное море и на Восточном фронте больше не появлялись.