Афганский кегельбан - Леонид Влодавец

— По-моему, наоборот. Самое спокойное время на трассе.

— Может быть, может быть… — старший лейтенант обошел вокруг машины, поглядел, можно ли к чему-то придраться и стоит ли это делать. — Багажник откройте, пожалуйста.

Тот, что с автоматом, старший сержант, недалеко переваливший за двадцатилетие, смотрел чуть прищурившись, и лицо у него было — суровей некуда. Похоже, он в каком-то качестве побывал в Чечне и был как взведенная пружина. Не иначе, у этого пацана уже бывали случаи, когда такая мирная проверка завершалась перестрелкой. Может, еще там, на Кавказе, а может — уже здесь.

Господин Сухарев послушно открыл багажник, старлей посветил, поглядел, сказал:

— Закрывайте.

Потом настала очередь «бардачка», но и там ничего интересного не нашлось. Даже граненой стопки, которая свидетельствовала бы, что гражданин Сухарев иногда распивает в автомобиле спиртные напитки.

Макаров, задержавшись у передней дверцы, посветил на правое сиденье. Там лежали «дипломат» и зонт в чехле.

— Кейс достаньте, пожалуйста, — будничным тоном произнес гаишник, но Сухарев по едва уловимому оттенку голоса догадался: парень именно здесь жаждет чего-то увидеть.

— Пожалуйста, — Станислав Аркадьевич дотянулся до ручки и взял кейс. — Открыть?

— Да, будьте добры.

Кейс был простой, без кодовых замков, и в нем, к вящему разочарованию гаишника, не лежало ни пистолета, ни толовых шашек, ни килограмма героина, ни даже миллиона долларов. Только прозрачная папка-файл с десятком листов, отпечатанных на принтере, коробка с дискетами, диктофон и пара кассет.

— Шпионажем занимаемся? — пошутил гаишник, углядев сквозь прозрачный пластик файла заголовок статьи: «Ракеты ушли, природа осталась».

— В основном экологией, — сухо сказал Станислав Аркадьевич. — Я журналист.

— Можете закрыть, — разрешил Макаров, которому отчего-то сразу расхотелось шутить. — Проезжайте, гражданин корреспондент, и будьте внимательны на дороге в ночное время!

— Постараюсь, — усаживаясь за руль, ответил Сухарев, и покатил дальше.

Километровые столбы, высвеченные правой фарой, мелькали один за другим. Да еще сосны и елки, стоявшие как почетный караул, почти вплотную друг к другу. Мокрая дорога тускло, по-змеиному, блестела там, куда доставали фары, а когда она уходила за поворот, казалось, будто лес смыкается и машина непременно упрется в тупик.

И вдруг у правой обочины появилась какая-то продолговатая черточка. Сперва Сухареву даже показалось, будто это пень какой-то. Но через несколько секунд этот самый «пень» вскочил на ноги, замахал руками и побежал прямо навстречу машине.

Станислав Аркадьевич сбавил скорость и остановился, метров с полста не доехав до существа, которое, как ему показалось, запросто могло угодить под колеса. Кейс он переложил за спинку переднего сиденья, а зонт — в промежуток между креслами.

Существо, бежавшее к машине, при ближайшем рассмотрении оказалось девицей в нейлоновой спортивной куртке. Сама по себе эта полуночница опасности не представляла, но под ее прикрытием, пока водитель смотрит вправо, откуда-нибудь слева могли выскочить два-три удалых молодца и вытряхнуть водителя из «восьмерки». Поэтому Сухарев первым делом, еще до того, как девица добежала до капота, заблокировал левую дверь на кнопку. Успел он поглядеть и налево, и направо, и в зеркало заднего вида: нет, вроде бы никакой засады в наличии не было.

Девица решительно дернула ручку правой дверцы и буквально впрыгнула в салон.

— Поехали! — сказала она. — Ради бога, скорее! Иначе будет очень опасно!

В ее голосе слышался некий иностранный акцент, хотя, в общем и целом, она выговаривала слова довольно четко. Хотя девица была чернявая и малость похожа на кавказскую уроженку, Сухарев этот акцент не признал за чеченский. Да и одета девица была слишком опрятно, чтобы признать ее за уголовницу, сбежавшую из колонии строгого режима. В общем, Станислав Аркадьевич решил, что не совершит особого преступления, если увезет эту малышку из места, где «будет очень опасно».

«Малышка», строго говоря, была довольно долговязой — под метр восемьдесят. Это она такой казалась с точки зрения Сухарева, у которого росточек был сантиметров на пятнадцать повыше.

— Куда ехать? — скромно поинтересовался автовладелец, пока девица вертела головой по сторонам, явно ожидая каких-то преследователей.

— В город, где есть полиция или милиция… Забыла, как тут правильно! — ответила обладательница акцента.

— Давно в России не бывали? — поинтересовался Станислав Аркадьевич.

— Какая вам разница? Езжайте, пожалуйста!

— Задание понял, — объявил Сухарев голосом робота из любимого фильма своей молодости «Его звали Роберт», и машина покатила дальше. Девица уставилась в окно, пытаясь разглядеть в правое зеркальце, нет ли позади погони. Но позади была только темень, непроглядная и мрачная.

— Так вам в милицию или в полицию? — поинтересовался Сухарев. — Вообще-то, у нас и то, и то теперь есть. Правда, полиция — только по налоговой части.

— Нет, мне надо в милицию, — решительно заявила пассажирка, — и очень быстро!

— А что все-таки с вами стряслось? — полюбопытствовал Станислав Аркадьевич.

— We were kidnapped! — девица неожиданно перешла на английский. — Тьфу! Опять не то сказала! Нас украли, если непонятно.

— Кого украли?

— Меня и отца. Сказали, будут выкуп требовать от фирмы.

— Может, вы представитесь? А то я пока еще не понял, то ли вы иностранка, то ли русская?

— Вообще-то русская, только американка. Можно звать Галей, хотя по паспорту я Хэлайна, а родители меня Хэли называют.

— Погодите, у вас кто родители?

— Те, которые русские — пьяницы и сволочи. Папашу в тюрьму посадили, мать за другого вышла — и тоже за бэстарда. Вместе с этим она пожар устроила, и сгорели оба. Мы со старшей сестрой в детдом попали. Потом приехали мамми и дэдди, меня удочерили, а Лидку оставили.

— Что ж сразу двоих не взяли?

— Лидка дурой оказалась. Взяла да спела им: «Гремя огнем, сверкая блеском стали…» Сказала, что Америку ненавидит. А когда мы прощались, такое мне пожелала, shit! Мол, чтоб русские пустили ракету с бомбой и ты сгорела, предательница! Когда камикадзе ударили по Twins, я это вспомнила!

— Что, думали, война будет?

— Она и началась. Правда, я боялась этого, нуклеар вепонз и антракса. Тоже забыла, как по-русски. У меня, кстати, русский папа был офисер и в этом Афгане воевал. Там и спился, наверно.

— И сколько вы уже в Штатах обитаете?

— Семь лет.

— Но русский, как видно, еще не совсем забыли?

— Нет, я ж уже большая была, когда уезжала. Дэдди хочет, чтоб я после юниверсити тут бизнес делала.

— Так вы сюда по линии бизнеса приехали?

— Нет, я еще секондари не закончила. В смысле, школу. Сейчас мы хотели подарок сделать для бэбиз. Совсем для мелких, которые с мамами в зоне живут. Он увидел в ти-ви и писал в этот ГУЛАГ, то есть ГУИН, ему прислали факс: да, можно! Нас офисер встречал, приехали с дэдди туда, на черной «Волге». Там все нормально, дали детям памперсы, игрушки, в клубе нам консерт женщины сделали. Обратно поехали, на шоссе «Волга» поломалась. Мимо ехал «Чероки», там два парня. Сказали: пересаживайтесь, довезем до гостиницы. Дэдди решил ехать, офисер из ГУИН сказал: нельзя, у него приказ нас сопровождать. А дэдди упрямый, говорит, мы поедем, приказ для вас, а не для нас. Мы сели, отъехали подальше, парни достают пистолеты и говорят: «Не рыпайтесь!» Надели наручники, мешки на голову, увезли в лес. Сперва на машине ехали, потом пешком шли долго. Там сказали: «Нам нужно два миллиона баксов! Пишите письмо, иначе будем бить». Посадили нас в погреб и только там сняли мешки. Дэдди стал писать, он очень боялся, что меня будут насиловать. Он написал, дал им, те говорят: «Хорошо, можете покушать». Вывели нас наверх, а вокруг лес, только один домик стоит. Предупредили: «Здесь кругом болото. Если убежите, то утонете, есть только одна тропа, но мы ее вам не покажем…»

— Извините, что я вас перебиваю, — сказал Сухарев, который левой рукой рулил, а правой держал «Атлас автомобильных дорог», — если ехать прямо по главной дороге, то до ближайшего города — километров пятьдесят. Это уже другая область, и тамошние менты в лучшем случае свяжутся со здешними и скорее всего отвезут вас в здешний облцентр, до которого без малого двести верст. За это время вашему приемному папе может сильно поплохеть.

— Нет, нет! — воскликнула Галя. — Они его не убьют!

— Я тоже надеюсь. По крайней мере, на то, что им деньги сильно нужны. Но для того, чтоб все поняли, что шутки кончились, они ему могут пальцы отрезать или просто избить. Так что я предлагаю вам свернуть направо. Тут всего в десяти километрах райцентр — поселок Саватеево. Райотдел милиции там есть, и территория, кажется, того же района. Кстати, вы место, где вашего отца прячут, хотя бы приблизительно представляете?