Раздолбаи космоса, или Гений кувалды - Евгений Лукин

– А чего? – с вызовом спросил Ромка.

– Того! – сказал Василий. – Возьму за шиворот да и запихну в тарелку. Будет тебе тогда «чего»! Ромка осклабился.

– Ага! – сказал он. – За шиворот! А надзорки? Ты вон уже Креста один раз за шиворот взял?..

Василий мысленно крякнул и насупился. Плохо дело. Ромка знал не только о его поединке с Крестом, но даже и о том, что надзорки за рукоприкладство карают в любом случае. Стало быть, угрозами тут уже ничего не добьешься. Ладно, попробуем путем убеждения…

Василий усмехнулся, как бы дивясь Ромкиной глупости.

– Один вот тоже так… – презрительно молвил он, – от армии прятался… Десять лет взаперти просидел. Ну не придурок, а? Десять лет! По суду – и то меньше выходит…

– Так то взаперти, – возразил Ромка.

– А здесь тебе что? Не взаперти, что ли?

– Х-ха! – сказал Ромка. – Ничего себе – взаперти! Этак я и в городе тоже взаперти был…

Вернулся Пузырек с двумя увесистыми бурдючками.

– На вот, – сказал он Ромке. – И гони ты их в шею… х-халявщиков!

Однако ни Василий, ни Ромка его не услышали. Оба неотрывно глядели в глаза друг другу. Пузырек хмыкнул и, переступив кабель, временно определил бурдючки в причудливую похожую на человеческое ухо карликовую глыбу.

– Сравнил – город… – процедил наконец Василий. – Из города ты хотя бы уехать мог…

– Уже уехал! – огрызнулся Ромка.

– Так… – сказал Василий. – Так… И возвращаться, значит, не собираешься?

– Да на кой мне это надо? – удивился Ромка. – Чтобы опять менты гоняли?

– Думаешь, здесь гонять не будут?

– Не-а, – окончательно обнаглев, отвечал ему Ромка. – Здесь тебя гонять будут. Чтобы руки не распускал. Получил щелчка – и гуляй, Вася!

Василий сжимал и разжимал кулаки.

– Да ты же прикинь хрен к носу! – рявкнул он, весьма изумив и позабавив Пузырька. – Может, в тебе талант какой сидит!

Ромка поморгал. Действительно, поворот был весьма неожиданный.

– Ну, – осторожно молвил он, тоже присаживаясь на кабель.

– Гну! Талант-то развивать надо! А как ты его здесь, дурак, разовьешь? Дома бы учиться поступил, работу бы нашел по специальности!

– А я ее уже здесь нашел…

– Это ломать, что ли? – страшно раздув ноздри, спросил Василий.

– А ты пробовал? – Ромка взбрыкнул и перешел в наступление. – Ты хоть один камушек здесь своими руками раздолбал? Вот раздолбай сначала, а потом говори…

Тут уже и Василия сорвало с якорей.

– Значит, государство на тебя средства тратило, – задыхаясь от злости, выговорил он. – В школе учило. А ты… Ты ж вот сейчас Родину продал!

– Йех! – сказал Пузырек, с удовольствием глядя то на Василия, то на Ромку. Любил он, по всему видать, такие сцены.

Ромка сидел, обиженно оттопырив губы.

– Кому? – спросил он наконец.

– Чего кому? – не понял Василий.

– Кому продал?

– А не важно, – сказал Василий в запальчивости. – Была бы Родина, а кому – найдется! Слушай, Пузырек, плесни, а? Достал он меня!

– Это запросто, – отозвался покладистый Пузырек и двинулся к карликовой глыбе.

– Мою вскрой, – буркнул Ромка.

– Обойдешься… – спокойно отвечал ему Пузырек. – Пойди вон лучше колпачок себе отколупни – на той стороне… Кабель там такой стеклянный… перерезанный…

– Мне ж тебя, дурака, жалко, – проникновенно втолковывал Василий. Язык у него, правда, не заплетался, но слова теперь выговаривались куда медленней обычного. – Ну ты сам оглянись, посмотри: кто здесь собрался… Старичье всякое, алкаши, вон даже с зоны один… Ровесников твоих тут нет, девчонок – тоже…

– Ну, насчет девчонок ты, Вась, не прав… – с ухмылкой заметил Пузырек. – Он тут уже одну присушить успел…

Василий запнулся и взглянул на невольно приосанившегося Ромку.

– Правда, что ли?

Ответом было победоносное молчание.

– А лет ей сколько? – недоверчиво обратился Василий к Пузырьку.

– Не знаю, документы не проверял… С виду – двадцать два… Двадцать три…

– Двадцать! – Ромка немедленно ощетинился.

– Ну да… – Пузырек глубокомысленно покивал, – В прошлом году – двадцать, в позапрошлом – двадцать.

– Даже если двадцать – все равно старовата… – задумчиво молвил Василий, прекрасно сознавая, подлец, какое жало он запускает в нежное Ромкино сердчишко. – Дома ровесниц полно…

Ромка вдруг сильно побледнел. У него даже тихонько застучали зубы – как у кота, когда тот подкрадывается к воробью.

– Для кого полно? – вскрикнул он, сорвавшись при этом на фальцет. – Для меня, что ли? Ровесницы… Ровесницам двадцатипятилетних подавай – чтобы бицепсы у него, прикид, машина своя, ствол под мышкой!

– Что ж они, только на рэкетню бросаются? – усомнился Василий. – Не все ж такие…

– Все! А если не такие – то уродины! – Глаза у пьяненького Ромки были светлые, раскосые и очень несчастные.

– Нет, ты погоди, – возмутившись, прервал его Василий. – А которые чуть помладше?

– Да то же самое! А если совсем соплячки – так им это еще не интересно…

– Вот так, Вась, – мудро подытожил Пузырек, сжамкав морщинистое личико в кулачок. – Мы-то считаем молодежь припеваючи живет, а у них, видишь, чего…

Василий призадумался. Кажется, Ромка и впрямь уже отрезанный ломоть. Здесь он кум королю, а дома… Ах, как неладно все складывается! Загнал пацана в тарелку, завез Бог знает куда – и бросил… Родители запросто в суд подать могут. Если, конечно, повезет вернуться…

– Н-ну… к двадцати пяти будут и у тебя бицепсы, – без особой уверенности в голосе обнадежил Василий. – Машина, прикид…

– Ствол под мышкой… – ворчливо добавил Пузырек.

Ромка злобно фыркнул.

– Скажи еще – к тридцати! А я сейчас жить хочу! Сейчас, понял?..

Что-то шевельнулось возле световодов, и все повернули головы – посмотреть, кто там еще пришел.

– А-а! Дорогая гостьюшка заявилась! – возликовал напевно Пузырек. – Никак доругиваться пожаловала?

Стриженая Клавка насупилась и твердым шагом подошла к честной компании. Спесиво отвернула нос.

– Ну, в общем, – сердито сказала она, так ни на кого и не взглянув, – я – то думала, там только одна стенка снаружи сломана, а там, оказывается, еще две внутренние.

– И чего? – с интересом спросил Пузырек.

– Пусть полностью ущерб возмещает! А то – ишь, деловой! Одну стенку оплатил, а другие две?

– Облезешь! – внятно выговорил Ромка. Вознегодовав, Клавка раздула грудную клетку.

– Ты поговори, поговори так со мной! – закричала она, углядев в сказанном намек на свою прическу. – Да я тебе в матери гожусь!

– Во блин! – подивился Ромка. – Еще одна в матери лезет! Сама сказала: в расчете. Все слышали. Вот Пузырек слышал… Ну и все!