Камень - Александр Варго

– Ну, пошли? – неуверенно сказала Наташа и сделала первый шаг. – Как приятно. Мне кажется, здесь воздух имеет температуру тела.

Это были последние слова, которые я слышал от неё живой, следуя вперёд с Женей. Наши призрачные спутники тоже шагнули на край кратера, и тут я почувствовал прямо-таки непреодолимое желание поскорее добраться до Трюфельного холма и прикоснуться к нему руками, понимая, что от этого зависит если и не всё, то очень многое в этом и другом мире. Норд начал соскальзывать вниз по осыпающимся с глухим шумом камешкам, и я невольно подумал, что на самом деле эти необыкновенные булыжники сыплются не с вершины горы, как мы думали изначально, а всего лишь с кромки этой сферы. Однако кто или что их здесь тревожит, чтобы выбросить в реальность, если в кратере никого и ничего нет? Я хотел было обернуться, чтобы посмотреть, как теперь выглядит привычная реальность, из которой мы так просто сделали шаг в неизвестность, когда почувствовал, как меня грубо хватают за ворот куртки, который на этот раз не трещал, а просто с громким быстрым «трын» порвался, и с силой увлекают назад. Что же это? Наташа с Женей, как и призрачные спутники, продолжали спускаться к Трюфельному холму, словно ничего больше не замечая, а я, сделав в воздухе внушительную дугу, чувствительно рухнул спиной на асфальт, сразу же увидев перед собой перекошенное бешенством лицо Дмитрия.

– А, вот и ты! – вопил он, безумно вращая глазами и раскрасневшись большими неприятными пятнами, словно только что вышел из парилки. – Думал, не узнаю? Я же всё видел!

Я понял, что он говорит о разбитой фаре своего автомобиля. Но как он нашёл меня и смог перехватить здесь? Что сейчас видел и понимал ли, участником чего невольно стал?

Наверное, на все эти вопросы ответ был лишь отрицательный – Дмитрий, пару раз чувствительно ударив меня ногой по рёбрам, решил навалиться сверху. Я почувствовал сильное жжение и онемение на лице, но даже не загородился, глядя на Трюфельный холм, к которому брели фигуры. Только Норд начал как-то размываться и безумно метаться недалеко от границы того мира и нашего, словно отсутствие рядом меня его буквально убивало. Морда собаки вытягивалась самым неестественным образом, и, кажется, всё существо безмолвно, но отчаянно вопило. А я не мог ничего поделать – вряд ли разумно рассчитывать на то, что мне удастся просто так избавиться от Дмитрия. Мне очень хотелось попросить у Норда прощения за свою глупость с этой палкой, брошенной в джип, но, наверное, вряд ли это уже имело какое-то значение.

– Ты что молчишь? Знаешь, что я с тобой теперь сделаю? – не унимался Дмитрий.

А я смотрел, как Наташа и Женя прикасаются пальцами к Трюфельному холму и на их лицах читается восхищённое предвкушение. Потом выражение резко меняется, и я понимаю – что-то идёт не так. Девушки начинают отчаянно дёргаться, пытаясь освободиться, но их руки всё глубже погружаются в глубь Трюфельного холма, словно растапливая его внутренности. Неужели подобное ждало и меня, как плата за чудо? Конечно, чтобы вернуть Норда, я готов был пройти и не через такие испытания, но сейчас мне начинало казаться, что всё вовсе не так просто, а пожалуй, и ужасно. Наверное, я как-то мог помочь и даже непроизвольно дёрнулся, пытаясь столкнуть с себя Дмитрия, но он перехватил мою руку, в которой, как я только что осознал, был зажат один из камней, лежащих и под моей спиной, которые, несомненно, ссыпались с Трюфельного холма.

– Что, решил меня этим булыжником покрошить? А ну-ка, давай его сюда!

Дима вырвал из моих сцепленных пальцев камень и в тот же момент нелепо замер, озадаченно обернулся, точно явив собой то самое привычное туповатое и вечно удивлённое лицо из детства:

– Какого чёрта? Что это ещё здесь такое?

Я снова предпринял попытку подняться, но оказался ещё сильнее зажатым, теперь уже с ужасом глядя, как Женя и Наташа полностью погружаются в Трюфельный холм и словно оказываются внутри некоего ужасного тёмного кокона позади него. Какое-то время мне казалось, что они прошли насквозь именно туда и пытаются прорваться обратно из темноты, но постепенно утихомириваются и смиряются. В то же время призрачные образы Бориса и Веры Павловны проступают всё чётче, и они становятся такими же материальными, как и должен быть нормальный человек. При этом воскрешаемые остались в той же самой одежде, что была на них в призрачном состоянии, а Норд, кажется, разросся в разы и являл собой нечто вроде колышущегося облака с множеством рваных дыр. Наверняка оно было готово в любой момент растаять, оставив пустоту, и судьба друга детства повисла теперь буквально на волоске.

– Отпусти меня! – прохрипел я.

– Нет уж, дудки. Машину мою разбил, да? – Дмитрий ухватил меня за горло и сдавил. – Думал, что никто не узнает? А я же говорил, что буду за тобой послеживать, и, как оказывается, ты очень в этом нуждаешься. Ну, чем будешь платить за ремонт?

– Погоди… Посмотри… – хрипел я, но Дима, похоже, уже выбросил из головы то чудо, которое, несомненно, увидел, и полностью сосредоточился на мне:

– Отвечай, есть деньги или нет? Знаешь, сколько это стоит?

Тем временем Борис и Вера Павловна, медленно осматривая себя и друг друга, решительно двинулись в нашу сторону, но на их лицах я не заметил чего-то доброго. Напротив, они, кажется, излучали мрачный триумф и сосредоточились на мне, явно не желая ничего хорошего. Судя по тому, что они не стояли возле Трюфельного холма и не звали своих близких людей, призраки что-то подобное знали заранее, а значит, и здесь нет как такового воскрешения – лишь обмен одной жизни на другую. Эх, если бы знать заранее. А как же Норд? Получается, он тоже что-то такое чувствовал и, если бы не нападение Дмитрия, я вместе с Женей и Наташей тоже пребывал бы сейчас в той безумной тени от Трюфельного холма? Нет, никогда в это не поверю.

Я почувствовал пару сильных ударов по лицу, но продолжал неотрывно смотреть, как Борис и Вера Петровна вскарабкались по осыпающейся кромке кратера и, чуть поколебавшись, вступили в наш мир. Дмитрий, разумеется, ничего такого не видел, а продолжал вопить теперь уже что-то совершенно неразборчивое, брызгать слюной и сбиваться на какое-то бульканье. А когда он очередной раз замахнулся, чтобы ударить меня своим кулачищем, в котором продолжал сжимать отобранный камень, его тело неожиданно быстро приподнялось вверх, словно мгновенно превратившись в воздушный шарик, и я с удивлением увидел, как Борис очень легко отшвырнул этого здоровяка в сторону. Дмитрий описал в воздухе дугу, наверное, гораздо более внушительную, чем чуть раньше я, и приземлился у самой кромки кратера. Там он запнулся за стоящую здесь же сумку с вещами, заботливо приготовленную Женей и Наташей, и с воплем начал падать вниз по склону.

Это вызвало неожиданную перемену в Норде, который чуть было весь не растаял, а сейчас вновь уплотнился и стал практически таким же, каким выпрыгнул ко мне вчера сквозь мешок. Точнее, нет – теперь я точно видел очевидную разницу, которая почему-то не открывалась мне раньше. Дмитрий, ещё несколько раз перевернувшись, оказался на пологом предгорье холма и медленно приподнялся, тряся головой и как-то обалдело глядя перед собой. Потом, пошатываясь, он приподнялся и, подволакивая ноги, словно зомби, двинулся туда же, где пропали обе девушки.

Всё это я видел, словно в замедленной съёмке, а Борис и Вера Павловна медленно и угрожающе надвигались, заставив меня торопливо перекатиться назад, вскочить и броситься бежать в сторону дороги. Спина болела, лицо горело огнём, в широких ботинках что-то кололо, и я подумал, что это мелкие камешки, которые просыпались туда с кратера, и именно благодаря этому я продолжаю видеть Трюфельный холм и всё происходящее там сейчас. Дмитрий уже наполовину погрузился в его недра, и, несомненно, вскоре Норд оживёт так же, как и эти люди, которые почему-то неторопливо, словно не уверенные в своих силах, но неукоснительно шли в мою сторону. Их лица выражали злобную решимость, а на скулах угрожающе играли желваки. Видимо, с таким настроем рассчитывать на дружескую беседу с ними не приходилось. Тем не менее, тяжело дыша, я крикнул:

– Стойте. Вы понимаете, что случилось?

Однако это не произвело никакого действия. Не знаю – что там произошло на самом деле, но, скорее всего, в наш мир вернулось нечто, лишь внешне похожее на умерших людей, но совсем другое по сути. Как же так? Ведь в призрачном состоянии они вполне соответствовали тому, что было при жизни, а на Трюфельном холме речь шла лишь об обретении плоти? И, тем не менее, всё складывалось, по-видимому, плохо.

Гигантский кратер начал неожиданно колебаться и медленно таять, наверное, считая своё предназначение выполненным. Я сделал ещё несколько быстрых шагов в сторону и случайно налетел на долговязую молодую девушку, которая громко вскрикнула:

– Пьяный!

– Извините, пожалуйста. Бегите скорее отсюда, – прохрипел я и припустил параллельно дороге в сторону видневшегося вдали светофора. Там было сравнительно много людей, и даже стояла гаишная машина, на которую в основном я и надеялся. Конечно, глупо будет сказать сотрудникам полиции, что меня преследуют восставшие мертвецы, но просто обратить внимание на преследующих людей представлялось вполне удачной мыслью. В самом деле, пусть разберутся, применят силу – не всю же жизнь мне теперь убегать от этих нежитей.