Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст - Коллектив авторов

Такой комментарий Лойдина ошеломляет, поскольку является фактом признания того, что классификация заключенных в соответствии с истинными показателями плохого здоровья, особенно в самых жестоких районах, таких как тайга, лишила бы ГУЛАГ рабочей силы.

Солженицын назвал ГУЛАГ «мясорубкой для неугодных миллионов», что так же хорошо подтверждается фактами [Солженицын 2006: 512]. В соответствии с собственными гулаговскими категориями и определениями, явно занижавшими критические показатели состояния здоровья, трудовые лагеря производили истощенных и инвалидов поистине в массовом масштабе. В 1930 году 44 % заключенных считались годными ко всем видам работ, а к 1940 году уже только около трети всех заключенных считались годными к тяжелому физическому труду, то есть к основному труду в ГУЛАГе [Безбородов 2004: 139–140]. Во время войны физическое состояние заключенных стало еще хуже. В 1941–1945 годах примерно половина всех заключенных ГУЛАГа была признана либо инвалидами, либо годными только к легкому физическому труду. Инвалидные и легкие трудовые категории применялись к наиболее истощенному и ослабленному лагерному контингенту. Физическое уничтожение заключенных продолжалось и после войны, поскольку факты свидетельствуют о том, что со временем жестокость режима ГУЛАГа только усиливалась. 1947–1948 годы ознаменовались ошеломляющим показателем: 60 % всех заключенных сталинских трудовых лагерей и колоний были признаны либо инвалидами, либо годными только к легкому физическому труду[90].

Мясорубка продолжает перемалывать

После 1947 года ГУЛАГ значительно расширился и в годы, предшествующие смерти Сталина в 1953 году, достиг своего апогея во многих аспектах. Численность заключенных резко возросла, и МВД взяло на себя новые, более серьезные экономические задачи. В последние годы сталинского правления число заключенных ГУЛАГа почти удвоилось и составило около 2,5 млн человек. Увеличились и сроки наказания как за политические, так и за уголовные преступления. Двадцатипятилетний приговор, относительно редко назначаемый в предвоенные годы, после войны стал для контрреволюционеров обычным явлением [Кокурин 2000: 433–434; Соломон 1998: 405–444]. Сталинскими указами от 4 июня 1947 года о хищении государственной и личной собственности рядовые рабочие и крестьяне приговаривались к лагерным срокам до 25 лет[91]. В основном именно в результате этих драконовских указов о хищениях в лагеря и колонии хлынули новые заключенные, что привело к серьезной переполненности и ухудшению условий жизни, выражавшихся в нехватке продовольствия и плохой санитарии, а это, в свою очередь, снижало и здоровье заключенных, и производительность труда. В конце 1940-х годов, по словам Й. Горлицкого и О. В. Хлевнюка, «при продолжении такого курса масштабы ГУЛАГа и удельный вес населения, подвергавшегося различным преследованиям и дискриминации, могли достичь критического уровня, угрожавшего подорвать социальную стабильность» [Горлицкий, Хлевнюк 2011: 155].

Одновременно в последние годы сталинского правления эксплуататорский режим ГУЛАГа не ослабевал, а, напротив, усиливался. Мемуаристы отмечают, что в 1940-е годы «все это приобрело массовый характер… раньше было мягче… чем больше лагеря расширялись, чем больше начались события ближе к 37 году, тем больше режим ужесточался» [Эпплбаум 2006: 134][92]. В конце 1940-х годов Сталин инициировал новые кампании политических репрессий как в своей стране, так и в Восточной Европе [Kramer 2014: 295–315]. В это же время режим разработал очередной «Перечень болезней», усиливающий гулаговскую эксплуатацию. 25 июня 1949 года МВД издало приказ № 0418, касающийся последнего пересмотра категорий физической трудоспособности и перечня заболеваний. В его преамбуле министр внутренних дел С. Н. Круглов выразил удовлетворение предыдущей версией категорирования и объявил, что она больше не актуальна. Круглов расхваливал приказ НКВД № 00640 от 1944 года за то, что он «ввел практику распределения заключенных по различным категориям физического труда в соответствии с их физическим состоянием» и другие «меры по улучшению условий их содержания и применения в работе» [ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1a. Д. 313. Л. 7]. Примечательно, что этот руководитель охарактеризовал документ 1944 года как мягкий, снисходительный и соответствующий только военному времени и непосредственно следовавшими за ним послевоенным условиям. Круглов продолжал безосновательно утверждать, что «в настоящее время… условия содержания заключенных в целом улучшились», и заявлял, что поставки продуктов питания, одежды и других товаров для заключенных осуществляются бесперебойно[93]. Таким образом, по словам Круглова, наступило время упорядочения категорий физической трудоспособности.

Новый «Перечень болезней» полностью разоблачил нарастающую жестокость режима ГУЛАГа. Приказ МВД № 0418 возвратился к старой трехуровневой системе и определил три категории более строго, чем версия 1931 года[94]. В 1949 году первая категория применялась ко всем заключенным, практически годным к физическому труду. Другими словами, заключенные просто должны были быть работоспособными или пригодными для использования, следовательно, большее число людей принуждалось к тяжелому физическому труду. В отличие от перечня 1944 года, обновленную первую категорию теперь присуждали всем заключенным, пригодным к тяжелым и средним работам. Таким образом, заключенные, назначенные ранее на среднюю работу, автоматически переводились на тяжелый физический труд. Вторая категория теперь охватывала большее число инвалидов и применялась к физически неполноценным заключенным, которые не могли быть привлечены к тяжелому физическому труду. Они перемещались в категорию легкого физического труда со скидкой 15 % [в производственных целях], либо в категорию среднего со скидкой 30 %, либо для них определялись специальные виды работ без каких-либо послаблений[95]. Так и осталось неясным, разрабатывал ли ГУЛАГ какие-то директивы относительно тех видов работ, которые должны были назначаться наиболее истощенным заключенным[96].

В конце 1940-х годов режим ГУЛАГа по своей сути стал более эксплуататорским. Перечень 1949 года свел старые категории тяжелого, среднего и (в меньшей степени) легкого труда в первую категорию – «практически годен к физическому труду». Вторая категория предназначалась для очень ослабленных и для тех, кто ранее попадал в «категорию три – индивидуальный труд», но при этом все еще находились на ступень выше категории инвалидов. В значительной степени вторая категория в версии 1949 года соответствовала «категории три – индивидуальный труд» в версии 1944-го, то есть назначалась тем, кто был еще слабее заключенных, которым ранее обычно полагался легкий физический труд[97]. Как и в предыдущих вариантах, предполагалось переосвидетельствование наиболее ослабленных каждые три месяца для выяснения возможности их перевода в более напряженную категорию физического труда, в то время как заключенные, считавшиеся пригодными для тяжелого физического труда, застревали в своей классификации на шесть месяцев[98]. И наконец, категория инвалидов стала назначаться «заключенным, страдающим тяжелыми хроническими заболеваниями или физическими ограничениями, в связи с которыми они не могут ни работать, ни использоваться в работе в соответствии с их “остаточной трудоспособностью”»[99]. Таким образом, инвалидная категория стала заключительным этапом «выжимки» заключенных в процессе труда. «Перечень болезней» 1949 года принуждал всех, за исключением совершенно ослабленных, к тяжелому физическому труду.

В последние годы сталинского