Ловушка любви - Аманда Дойл

Вопрос Рика прервал ее мысли, и Джонти вдруг страшно обрадовалась, что ее вывели из задумчивости.

– С огромным удовольствием!

– Тогда идите за мной, вот сюда, чтобы нам не проходить мимо офиса дяди Нэта. Он не любит, когда его отвлекают, когда он там.

Джонти пошла за ним следом. Они завернули за другой угол веранды, пересекли двор, увитый виноградником, и подошли к двум большим проволочным клеткам, очевидно самодельным. Клетки были достаточно просторны, чтобы птицы могли свободно летать в них.

Рик посветил фонарем, который захватил с собой, чтобы можно было рассмотреть их обитателей.

– Теодор, иди сюда, где же ты, приятель?

Послышалось хлопанье крыльев, и появилась белая птица, которая села, уцепившись когтями за проволочную сетку, и стала раскачиваться из стороны в сторону, и оглядывать их со свирепым и одновременно комичным видом. В луче света ее глаза сверкали, когда она смотрела на Джонти, и Джонти могла разглядеть розовый окрас вокруг ее крючковатого клюва, голубое оперение вокруг глаз и ярко-желтый хвост.

– Ой, какой красивый! – воскликнула Джонти и сунула в клетку палец, пытаясь привлечь внимание птицы. – Он великолепен!

– Осторожнее, Джонти, – предостерег ее Рик, и Джонти быстро вытащила палец, а птица тут же передразнила его: «Осторожнее, Джонти! Он великолепен!» При этом птица взмахнула крыльями и повисла вниз головой на жердочке в центре клетки, не спуская глаз с Джонти.

– Он может сделать мне больно? – спросила Джонти, с трудом сдерживая смех, а Теодор с энтузиазмом прокричал еще раз: «Осторожнее, Джонти! Он великолепен!» – вися при этом вниз головой.

– Только пока он вас не знает; вообще-то он может и клюнуть, довольно сильно. Орландо спокойнее, но не такой говорун. Ландо, иди сюда.

– Да и клюв его не выглядит таким грозным.

– Правда. – Рику явно понравилось, как она все воспринимает. – Они оба из одной семьи, пситтацидов. Но Теодор – какаду тенуфостис, а Орландо – мелкий корелла. Различаются они размером клюва и еще тем, что род Теодора более малочисленный.

– Ой, как ты много знаешь о них, – с уважением заметила Джонти.

Рик засмеялся и накинул старое одеяло на обе клетки:

– Это мое хобби, Джонти. Ты знаешь, я изучал их повадки очень долго и читал много. В Австралии водятся самые красивые разновидности попугаев. Наверняка, когда вы возвращались с дядей Нэтом из Садденли-Плейнс, вы видели желтогрудых какаду, их много здесь! Но еще красивее розовые какаду, точнее розовые с серым, а самые красивые, на мой взгляд, какаду, прозванные «Майор Митчелл».

– Какое странное название для птиц! Их так назвали в честь какого-то человека?

– В честь Митчелла, исследователя. Когда он проезжал через эти места, то они поразили его воображение, и в своих заметках он часто упоминал их. Если уж быть совсем точным, это розовые какаду. Но несмотря на всю свою красоту, у них нет того особого характера, которым отличается какаду тенуфостис.

– Дядя Нэт сказал, что они причиняют массу хлопот. – Джонти считала, что должна была сказать ему об этом, вспомнив резкие слова Нэта по поводу того, сколько зерна уничтожают какаду.

– Да, все так! – Белые зубы Рика сверкнули в свете фонаря. – Но от них не только вред, есть и польза, как от всякой Божьей твари. Они не только поедают зерно на полях, но заодно и семена очень ядовитого сорняка, от которого лошадь, если съест его слишком много, может ослепнуть, ее даже может разбить паралич. А еще какаду едят траву, которая может вызвать хромоту у овец. Видите, и вред и польза одновременно!

«Уж конечно, о хорошем дядя Нэт умолчал!» – невольно подумала Джонти. Но Рик явно обожал своего дядю, поэтому вслух она сказала:

– Спасибо, что ты показал их мне, Рик. – И они пошли обратно к веранде.

Стэн уже ушел к себе. Рэчел тоже не было видно. И Джонти невольно подумала... но она тут же обругала себя за такие мысли, услышав мягкий голос Рэчел, который позвал ее с другой веранды.

– Джонти! Марк и Дебби хотят, чтобы ты им пожелала доброй ночи.

– Они спят на веранде, – сказал Рик. – Надо идти туда и налево.

– Здесь так много веранд, – пробормотала Джонти, благодарно улыбнулась ему и пошла в указанном направлении.

Свет, лившийся с потолка, освещал ряд раскладушек, и на дальних двух она увидела Дебби и ее старшего брата. Оба выглядели так невинно, прямо как ангелочки, в своих полосатых пижамах. Волосы их были еще влажными, и от них пахло зубной пастой. А из-за кисеи шел более резкий запах – ясно, что там был Десмонд.

– Мы не можем впустить его сюда на ночь, дядя Нэт запретил, – радостно заявила Дебби. – В первый же вечер мы потихоньку впустили Десмонда, но его тут же обнаружили, так как он вдруг стал гоняться за чем-то и пробежал через спальню Изабель.

– Он уже почти поймал это, – вставил Марк. – Это был мотылек или что-то еще. Но Изабель очень рассердилась, и нам запретили пускать его сюда. Джонти, почитай нам. Обычно это делает Рэчел, но сегодня нам хочется, чтобы почитала ты.

– Почитаешь? – с мягкой улыбкой Рэчел протянула ей толстую книгу.

– Обычно ты их укладываешь спать?

Очаровательное лицо молодой девушки выражало тоску, когда она кивнула в ответ на вопрос Джонти.

– Да, всегда... по крайней мере, после гибели родителей, – ответила Рэчел дрожащим и осевшим голосом. – Наша мама всегда читала нам всем. Ты это не помнишь, Деб. Давайте не будем об этом.

– Нет, я это очень хорошо помню, – заученно проговорила Дебби, подогнув под себя ноги, и при этих словах нахмурилась. – Давайте почитаем про оловянного солдатика. Это моя любимая сказка.

– Нет, давайте про принцессу, которая почувствовала горошину через много перин, и тогда все узнали, что она – настоящая принцесса, – возразил Марк.

– Сегодня о солдатике, а завтра о принцессе. Сначала то, что хочет леди. – Твердым голосом Джонти положила конец спору, почувствовав в голосе Марка нотки возмущения.

– Леди? – с негодованием воскликнул Марк. – Так всегда говорит Изабель, – с отвращением объяснил он, обращаясь к Джонти.

– Сказка про оловянного солдатика, – объявила Джонти твердым голосом, не терпящим возражений, и, прежде чем начать читать, бросила на мальчика предостерегающий взгляд.

Вскоре он и Дебора жадно слушали сказку. Даже Рэчел прислушивалась к ним. Она сидела тихо и только сжимала и разжимала руки, так что Джонти догадалась, что она слушает не очень внимательно.

Трудно сказать, что было в голове у Рэчел в этот момент. Но Джонти отметила, что уголки ее милого ротика опустились, прекрасные глазки затуманились, и она вдруг вся стала такая беззащитная и трогательная, что Джонти невольно захотелось положить книгу и крепко обнять ее. Под ее независимым видом крылась потребность в поддержке, Джонти не сомневалась в этом. В данный момент на лице девушки было столько грусти, что Джонти тут же почувствовала то, что другие обитатели дома, будучи либо слепыми, либо слишком бесчувственными, либо слишком занятыми, либо слишком молодыми, не смогли понять.