Каос и Бьёрнар. Олауг и Пончик - Анне Вестли

— Каос, захвати рисунок с собой! Покажите его в Газетном доме, может, его тоже напечатают в газете.

Папа внимательно посмотрел рисунок и прочёл подпись, сделанную к нему Бьёрнаром.

— Мы вместе зайдём в редакцию, Каос, — сказал он.

Дома они сразу поднялись прямо на третий этаж. Несмотря на воскресный день, редактор сидел у себя в кабинете — он пришёл проверить, всё ли готово к выпуску завтрашнего номера. Папа с Каосом рассказали ему про Олауг, которая отравилась таблетками.

— Хорошо, что вы пришли с этим материалом, — сказал редактор. — Мы напечатаем ваш рисунок, хотя по понедельникам у нас и не бывает детской странички.

Довольные Каос и папа вернулись домой и всё рассказали маме.

— Я рада за вас, — улыбнулась мама. — А теперь и нам не мешает проверить, не лежат ли у нас дома на видном месте какие-нибудь опасные таблетки.

— Конечно, нет, — гордо ответил папа. Мы же следим за этим!

— Сейчас посмотрим… — сказала мама. — Пожалуйста, в кухне на окне стоит флакон с таблетками железа!

— Совершенно верно! — воскликнул папа. — Это я купил для тёти и забыл их на окне. Она их заберёт, когда приедет в город. Но эти таблетки не опасные.

— Ошибаешься, — возразила мама. — Для маленьких детей они даже очень опасны. Сколько детей угодило в больницу именно из-за этих таблеток!

— Придётся тебе следить за нами, Каос, — сказал папа.

— Хорошо, я буду следить, — серьёзно пообещал Каос, и, хотя взрослые каждый день доставляли ему много забот, он не сердился на них.

17 м а я

Каждый год в этот день водопад Ветлебю неизменно приходил в изумление. Он привык к тому, что его голос заглушает в городе все остальные звуки. Весной он всегда бывал особенно полноводным и шумным и ничего не слышал, кроме себя. Но 17 мая какие-то звуки неизменно заглушали его грохот.

Это играл духовой оркестр! И не один, а сразу несколько. Один духовой оркестр, который обычно играл в городе весной и летом, был водопаду не страшен, он к нему привык.

Но в этот день все оркестры Ветлебю собирались на площади перед Газетным домом и оттуда двигались по Главной улице. Они как будто говорили: "Скорее, скорее! Приходите все, кто хочет увидеть праздничное шествие детей!"

Бьёрнар не очень радовался празднику. Его папа работал в другом городе и редко приезжал домой. В прошлом году, например его не было дома в этот день. Правда, если говорить честно, Бьёрнар с Эвой совсем неплохо провели прошлогодний праздник. Когда началось шествие детей, Эва вывезла Бьёрнара на Главную улицу. Все расступились и пропустили его в первый ряд, чтобы ему было хорошо видно. Но как обидно было сидеть в коляске, когда играла такая весёлая музыка! Как веселились все, кто шёл за оркестром! Они кричали так громко, что порой даже заглушали музыку. В конце концов Бьёрнару надоело смотреть на шествие, и они ушли домой.

По сегодня всё было иначе. Сегодня папа, мама и Каос пригласили Бьёрнара с Эвой к себе в Газетный дом. Оттуда они должны были увидеть и духовые оркестры, идущие утром на парад, и праздничное шествие детей.

На площади перед Газетным домом в этот день всегда бывало очень интересно, особенно утром, поэтому Эва с Бьёрнаром вышли из дома пораньше. Уже одно это было необычно и потому интересно. Утро выдалось холодное, и Бьёрнару пришлось надеть тёплую куртку, а Эве — пальто. Оба прикрепили к одежде ленточки с синей, белой и красной полоской — это были цвета норвежского национального флага: кроме того, Бьёрнар привязал к рулю коляски маленький норвежский флажок. Руль на коляске так и остался, хотя полозья, сделанные дядей, давно сняли, потому что снег в городе уже сошёл. Лишь в лесу под деревьями ещё белели сугробы, напоминая о прошедшей зиме. Возить коляску теперь было легко.

В такую рань движения ещё не было, и они ехали прямо посредине улицы. То тут, то там неожиданно раздавались выстрелы, Эва пугалась и вздрагивала. Это пускали петарды.

— Ты смотри по сторонам, — посоветовал ей Бьёрнар, — тогда сразу увидишь, откуда ждать сюрприз.

— Ты прав. Я просто забыла, что 17 мая всегда пускают петарды.

— А почему мы пошли по Верхней улице? — спросил Бьёрнар.

— Ты знаешь небольшую школу к югу от города? Чтобы ученики могли принять участие в детском шествии, их привозят в Ветлебю на автобусе, а вот оркестр этой школы всегда идёт пешком.

— И он пройдёт как раз по Верхней улице" да? По-моему, он уже слышен!

— Похоже, что так. По времени они уже должны быть здесь. Поедем потихоньку вперёд, они нас догонят.

— Не вперёд, а назад, им навстречу! — Бьёрнар схватился за колёса.

— Ну что ж, тогда разворачивайся! Они повернули и поехали назад, навстречу оркестру. В груди у Бьёрнара громко звучала музыка — никогда в жизни он не находился так близко от духового оркестра.

— Отпусти коляску, я поеду сам! — попросил он Эву.

Крутя колёса руками, Бьёрнар ехал за оркестром. Ему казалось, что он тоже участвует в демонстрации и оркестр играет для него одного.

"Хоть бы они играли подольше!" — думал Бьёрнар. Слушаясь музыки, он ехал то быстро, то медленно. Эва не мешала ему, она молча шла рядом, и ей тоже хотелось, чтобы это продлилось подольше.

17 мая в городе все жили под музыку. Даже мелкие водопадики, которых здесь было очень много, подчинялись её ритму.

Оркестр свернул на улицу, которая круто спускалась к центру. Эва и Бьёрнар свернули вслед за оркестром. Теперь Эве пришлось придерживать коляску, чтобы она не ехала слишком быстро, а то Бьёрнар врезался бы в самую гущу музыкантов.

Так вместе с оркестром они вышли на площадь к Газетному дому, мосту и водопаду. Тут было столько людей, что Бьёрнару пришлось остановиться. Даже автомобили и те пережидали, пока пройдёт демонстрация.

— Идём к Каосу, — сказал Бьёрнар, глядя вслед удаляющемуся оркестру.

В это время у них за спиной засигналил какой-то автомобиль. Они оглянулись, это был маленький голубой автобус. Он возвращался из своего первого рейса, и вёл его папа Каоса. В честь праздника автобус был вымыт до блеска и украшен флагами. Автобус остановился, чуть-чуть потанцевал и приветствовал Эву и Бьёрнара двумя сигналами. Папа помахал рукой им и Газетному дому. Мама стояла в окне, но Каоса с ней не было.

Бьёрнар проехал за угол и попал прямо во двор. Там играла музыка. Правда, она была не очень похожа на музыку духового оркестра, но всё-таки это был оркестр, и состоял он из крышек от кастрюль, трубы и игрушечного барабана. И играли на них Каос и Пончик! Они так увлеклись, что даже не заметили Эву и Бьёрнара.

— Каос, посмотри, кто пришёл! — крикнула мама, выходя на крыльцо.

Каос привык бывать у Бьёрнара, но не привык видеть Бьёрнара у себя; он растерялся.

— Останетесь во дворе или пойдёте домой? — спросила мама.

— Каос, давай поиграем здесь! — попросил Бьёрнар.

— Давай! — сказал Пончик, хотя его и не спрашивали, и отдал свой барабан Бьёрнару.

— Позовите нас, если вам что-нибудь понадобится, — сказала мама, и они с Эвой ушли домой пить кофе.

Хотя Каос и жил на первом этаже, но на площадку к ним вело несколько ступенек, и мама не знала, как Бьёрнар без посторонней помощи попадёт в дом на своей коляске.

Сперва мальчики играли в оркестр, а когда им это надоело, они придумали новую игру — в разведчиков. Каждый по очереди выходил на площадь и потом рассказывал, что он там видел. Первым на разведку поехал Бьёрнар. Он выехал на тротуар, поглядел по сторонам и вскоре вернулся во двор.

— Там готовятся к детскому шествию, — сказал он.

Потом на разведку пошёл Каос.

— Я видел двух полицейских! — взволнованно рассказал он, когда вернулся. — Они должны следить, чтобы на Главную улицу не проехал ни один автомобиль!

Третья очередь была Пончика. Ему не повезло. Когда он выглянул из-за угла, пробегавшие мимо мальчишки со смехом что-то бросили в него. В Пончика они не попали, но зато рядом с ним раздался страшный взрыв. Пончик на мгновение замер, а потом с отчаянным воплем бросился обратно во двор.

— Что случилось? — в один голос закричали Каос и Бьёрнар.

— Что случилось? — закричал папа Каоса, только что вернувшийся с автобусной станции.

— Меня убили! — рыдал испуганный Пончик.

Папа схватил Пончика на руки, осмотрел его, прижал к себе и спросил:

— Покажи, где это было? Пончик показал папе место, где раздался взрыв.

— Так это же обыкновенная петарда, — сказал папа. — Она бахнула, да?

— Да, она бабахнула. Очень громко, — сказал Пончик.

— Бах! Бах! Бах! — закричали Каос и Бьёрнар, перебивая друг друга. Пончик тоже стал кричать вместе с ними, но кричал он как-то невесело.