Инферно (СИ) - "Doktor"

— Вы имеете ввиду привлечение детей в силовой сектор? — с нескрываемым возмущением спросил моложавый мужчина.

— Мы не на митинге. Не стоит. Я имею в виду воспитание молодежи в недрах проекта, чтобы, достигнув определенного возраста, они были готовы морально и физически принять в нем участие. И не обязательно в силовом секторе. Наука и финансы — тоже значимые составляющие.

— Вот уж кому — кому, а это мне следовало бы митинговать, — вмешался представитель ЦК. — Все лучшее — детям и так далее… Это лозунг партии. Но коль скоро не справились, то не до лозунгов. Сейчас время думать о детях детей. К сожалению, во многом, это поколение уже не наше. Это поколение взращено на боевиках и голых задницах с экранов видео. Дальше будет больше. Поэтому надо говорить о будущем.

— Кстати, — поддержал говорившего хозяин дачи, — вы зря недооцениваете детей. Вспомните наших пионеров — героев времен Отечественной. А тысячи безвестных добровольных разведчиков, помощников партизан и наших разведгрупп? Книги писаны. И не одна. Нацисты, кстати, тоже не пренебрегали работой с детьми. Абверштелле 117 специализировалась на подготовке подростков. В свое время она дислоцировалась в Минске. Диверсионной группой подростков — выпускников школы в 1943 году был уничтожен Белостокский железнодорожный узел. Полностью уничтожен. Это на некоторое время парализовало железнодорожное движение на участке и передвижение наших войск.

— Мы что, нацисты?

— Ни в коем случае. Я лишь привел пример о том, как неразумно недооценивать детей. Их никто не воспринимает всерьез, но, если объективно, то они всегда побеждают, ибо приходят после нас, нам на смену и получают все без борьбы. Глупо упускать из виду эту проблему… А вот кто фашисты, так это вопрос. Не мы, а американцы окунули сначала своих, а затем и наших детей в видео- (и не только) секс и насилие… Ну да повторяюсь… Одно хочу сказать, хоть и опять повторюсь, поезжайте в Казань. Подростковые группировки там — это реальная сила. И эта сила против нас. Кто инициировал это чудовищное извращение — потомки разберутся. Не сейчас судить об этом, это надо воспринимать как факт…

— К тому же, — перебил говорящего генерал МВД, — мы не имеем возможности нормально работать в этих подростковых группировках. Закон запрещает привлекать в качестве информаторов на плановой постоянной основе лиц моложе 18 лет. А там, в основном, состав от 14 до 17 лет. Вот и крутись…

— А как же… Нет, ну можно же изменить закон с учетом ситуации… — убежденно сказал самый молодой. — С оперативной работой я знаком не понаслышке, хоть и в несколько иной области. Это действительно важная проблема… Довести информацию до руководства страны… Это частный случай, конечно, но в целом, саму суть…

— Мой молодой друг, — с улыбкой произнес председательствующий, — товарищ из ЦК не даст мне соврать, как бы не крамольно это звучало. Наш Большой, — быстрый кивок в потолок, — это не тот, кто мыслит категориями страны и ее интересов. Он имеет полную информацию, поверьте. Все то, с чем вы ознакомились в зеленых папках. И ничего. Более того, он блокирует любое активное противодействие, топя его в бесполезной риторике и словесной шелухе. Лично меня, как сотрудника госбезопасности это наводит на неприятные мысли. То, что, по нашим прогнозам, должно прийти после него, еще хуже, ибо имеет амбиции, четкий план карьерного роста, оканчивающегося вершиной пирамиды, но не представляет, что будет делать с нашей страной, получив ее. Найдется масса подпевал и советников, которые будут петь ему в уши в своих корыстных интересах. Страна будет их, а не его… Даже не их, американской. Полностью. И нам с этим жить предстоит.

— И что теперь? Почему все именно так должно быть? А вы, ну то есть мы?

— Молодость, молодость. Все и сразу… Первое Главное Управление, к которому вы имеете честь принадлежать, это нападение, говоря футбольным языком. Я веду речь о защите, а вы, пока, с этой стороной оперативной деятельности не знакомы. Поверьте на слово, события, что должны произойти — произойдут по двум причинам. Во-первых, на них сделали ставку в США и идут напролом не жалея сил и средств, а во-вторых, мы не видим смысла противодействовать им на этом этапе. Это бесполезная трата сил и времени. Последствия активного открытого противодействия будут много хуже, чем тот вариант, о котором вы прочли в красных папках. Это мнение аналитиков. Поверьте, мнение проверенное и перепроверенное, ибо ставки слишком высоки. Прошу прощения за то, что повторяюсь весь вечер. Старею, волнуюсь…

— Сейчас вы совсем сбили меня с мысли. Ни одной дельной в голову не приходит. Я вижу, что надо что-то делать, да, имею свой вариант развития событий с учетом того воздействия, которое мог бы предпринять, имей я такую возможность ныне. Но, по вашей реакции на мои вопросы понял, что вы мой сценарий не воспримите и не одобрите… Зачем я здесь тогда? — не сдержав эмоций, воскликнул самый молодой из присутствующих. — Приглашение в круг лиц, занимающих даже не второе место, а промежуточное между первым и вторым в стране, мне лестно, только я не понимаю, зачем приглашен. Таких как я десятки, если не сотни в Комитете…

— Дай вам волю, вы бы непременно начали изменять ситуацию, не отходя, так сказать, от кассы… Привыкайте к терпению. Его вам потребуется много. Возможность «такую» вы получите в свое время, если все пойдет так, как запланировано. Я еще раз повторюсь, что вам отведена особая роль в большой игре. Она, возможно, труднее, чем у всех нас. Ибо, оставляя себе право активного противодействия, вам мы можем предложить только терпеть и выжидать. Один ваш опрометчивый шаг может поставить на грань провала все, что нами будет сделано до того как… Поверьте, для вас действительно особая роль в проекте. Для осуществления проекта, на начальном его этапе, вам ничего делать не придется, однако вы — фигура в его реализации ключевая… А вот из Комитета уйти придется. Это уж не взыщите… Я вам отдельно растолкую. Не будем товарищей утруждать излишней информацией и словесной шелухой….

— Насколько я понял нашего уважаемого организатора встречи, — подвел итог сказанному представитель ЦК, — сегодня нам предстоит утвердить концепцию. Детали, в части касающейся, после и не сейчас.

— Вы, как всегда, все понимаете с полуслова, мой дорогой друг. Действительно, мне важно знать ваше отношение к самому проекту в принципе. Все остальное — технические детали, достойные обсуждения в рабочем порядке.

— Итак, товарищи, да здравствует «Феникс». Не вижу принципиальных возражений, — поставил точку в разговоре маршал, встав из-за стола. — Прошу прощения, но мне через сорок минут надо быть на рабочем месте. Думаю, мы еще не раз соберемся в таком, или несколько измененном составе. Только прошу понять, что я всегда со своей страной. И если мне надо будет потерять все, что имею сейчас, то я готов. Лишь бы ей от этого польза была.

— У вас, похоже, своя информация. Судя по всему, та же что и у нас. — Удивленно сказал председатель.

— Да знаю я. Плюс знаю, что не угоден Большому с его реформами. Давно знаю. Пока держусь. Сделаю все, что в моих силах…

— Вам не надо в том виде, в котором вы сейчас, что-либо делать. Только не препятствовать. Они все сделают за вас. Пусть играют в свои игры, пусть тешатся видимыми победами… Все им удается. Карьера, деньги, страна к ногам… Хорошо смеется тот, кто смеется последним…

— Хорошо, препятствовать не буду. Хоть бездействие не мой стиль. Только интересно, как меня сожрут. Все же не пацаном-ротным тружусь…

— Поверьте, найдут способ.

— И вам его наверняка уже довели ваши информаторы.

— Сюрпризом будет.

— И когда?

— Важно ли, с учетом всех известных вам данных. Думайте о главном.

— Всегда об этом думаю.

Поприветствовав присутствующих воинским приветствием, маршал покинул кабинет бодрым целеустремленным шагом.

— И нам пора, — подвел итог встрече председательствующий. — Есть время подумать и решить»…

…Встав со своего места, Берестов извлек диск из плеера и, уложив его в футляр, посмотрел на шефа.