Хроники Марионеток. Цель Офицера - Риссен Райз

– Я вижу, вы замерзли… – сочувственно сказала девушка. – Я принесу вам ножку олененка на вертеле, рагу из оленины и на десерт горячий шоколад.

– Что такое горячий шоколад? – заинтересованно спросила Рин.

– Шоколад растапливают в молоке и варят. Получается горячий шоколад. Очень вкусно, советую. Вы сразу согреетесь.

– А можно тогда сначала шоколад? И чай тоже сразу. А еду после, пожалуйста.

– Как скажете, госпожа.

Рин все никак не могла успокоиться и прийти в себя. Ноги свело от усталости судорогой, колени нещадно саднили, и все тело чувствовало себя, как мячик, побывавший в зубах у очень игривой собаки. Вдобавок ко всему ныли и горели ступни. Она прикрыла глаза и обняла себя руками. Мыслей в голове не было, наступило какое-то странное оцепенение, и Рин не заметила, как уснула. Разбудила ее официантка, и она еще некоторое время не могла понять, что от нее хотят. Запах заваренных трав и вид дымящейся темно-коричневой субстанции в большой кружке привел ее в чувство. Поблагодарив девушку, Рин принялась за ужин. Горячий чай обжег и язык, и губы и горячей волной прокатился в желудок. По телу стало разливаться блаженное тепло, одеревеневшие мышцы стали расслабляться. Рин обняла теплую кружку с шоколадом дрожащими руками и черпнула ложечкой. Шоколад оказался густым, похожим на кисель и очень сладким.

Ушел голод, зато вернулись тревожные мысли. Что она скажет герцогу, когда придет? А вдруг путаница в карте и тварь в катакомбах – всего лишь печальное совпадение? Вдруг Грей Шинсворт вовсе не предатель, а просто бездельник, который не проверяет данные? Нет-нет, она все равно обязана сказать о произошедшем герцогу. Рин знала, как не любит Рошейл докладывать о неудачах, обо всем, что плохо пахнет, и совершенно не одобряла это. Она обязана дать высшему командованию правдивую информацию, даже если Рошейл за это отрежет ее маленькие сиреневые ушки. Она скажет, а дальше пусть сами разбираются.

Девушка вышла из таверны и отправилась на поиски теплой и сухой одежды; являться в таком виде к герцогу было неприемлемо: перчатка порвана, штаны и полушубок мокрые и грязные, вид, как у последней оборванки. К счастью, искать долго ей не пришлось, так как в праздник все лавочки были открыты и ломились от товаров. Стараясь не показывать торговцу лицо, Рин с несколькими одежками под мышкой направилась в примерочную. Из магазина она вышла уже в обновках. Черные шерстяные перчатки с начесом, удобные штаны из мягкой телячьей кожи с подкладкой из козьего пуха, кофта из шерсти горных коз и новый полушубок обошлись ей в семь тысяч ремов, но Рин даже не подумала торговаться с обалдевшим от огромной прибыли хозяином лавочки. Спросив у прохожего, в какой стороне находится Каштановая аллея, она направилась туда в поисках загадочного господина Римера.

Глава четвертая, в которой Рин знакомится с герцогом Римером и читает письмо

Поместье господина Римера находилось на возвышенности в западной части города и протянулось вдоль доброй половины Каштановой аллеи. Слева от дороги, ближе к городу, располагался парк, а справа – само поместье. Рин брела мимо высокой кованой ограды в поисках ворот, рассматривала издалека главное здание с множеством пристроек и думала, что оно выглядит слишком роскошно для такого маленького города, как Лонгвил.

Перед парадным подъездом огромного здания из камня песочного цвета располагался круглый фонтан. Высокие колонны держали балкон, нависающий над широкой мраморной лестницей. Стены до второго этажа покрывала темная паутина виноградной лозы. Сады сейчас спали, черные деревья стояли в снежных саванах, но легко было представить, как прекрасно поместье весной и летом. Из дюжины ростовых арочных окон на первом этаже свет горел только в двух, ближайших к широким массивным дверям. Рин поднялась по парадной лестнице и постучала дверным молоточком. Дверь почти сразу же открыл пожилой дворецкий в строгом сером костюме. Рин представилась и назвала цель своего визита, дворецкий пригласил ее войти, принял полушубок и перчатки. Рин прошла в холл и осмотрелась. Зал выглядел роскошно: высокие стены от середины до потолка были обиты красивым светлым материалом с узором в виде лилий, снизу – деревянными панелями, выкрашенными под слоновую кость. Мраморные полы отполированы до блеска. По обеим сторонам зала располагались полукруглые каскадные лестницы из бледно-розового мрамора с резными балюстрадами. Дворецкий провел Рин в глубину холла, где перед большим камином стояли длинный широкий диван с нежно-голубой бархатной обивкой и белыми подлокотниками, два таких же кресла, низкий белый газетный столик с резными ножками и несколько длинных книжных шкафов.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Я доложу его светлости о вашем прибытии, – сообщил дворецкий. – Желаете чаю?

– Нет, благодарю. Возможно, позднее.

Рин сидела в кресле ни жива ни мертва и чувствовала, что если сию секунду не встанет, то просто отключится здесь же. Поэтому она поднялась и стала рассматривать корешки книг на полках. Наверху послышался хлопок двери и поспешные шаги дворецкого.

– Его светлость ожидает вас, я провожу.

Поднимаясь по лестнице, Рин на пару секунд блаженно зажмурилась, представляя себе горячую ванну с ароматными травами, которую она во что бы то ни стало стребует с господина Римера. После всего, что она пережила ради этого письма, она заслужила хотя бы такую малость – и точка!

Тем временем они дошли до кабинета герцога, и дворецкий пригласил ее:

– Прошу вас, госпожа, проходите.

Рин прошла в открытую дверь, держа письмо наготове. Около большого камина, спиной к ней стоял молодой человек с книгой в руках. Рост герцога произвел на Рин неизгладимое впечатление.

«Вот это да!.. Да в нем же не меньше четырех с половиной локтей! Хотя нет. Поменьше, конечно…»

– Добрый вечер, ваша светлость! – поздоровалась Рин. Герцог обернулся, и, кажется, ее сердце пропустило удар.

На вкус Рин, он был божественно красив. Каждая линия его лица была резкой, тонкой и идеальной. Открытый, не слишком высокий лоб. Тонкая переносица, на небольшом расстоянии от которой разлетались крылья тонких темных бровей. Словно вылепленные из алебастра искусным скульптором и тщательно отточенные линии скул и подбородка, даже не тронутого щетиной, образовывали плавные черты. Его волосы навевали воспоминания о лунном свете и белом вине. Лишь взволнованный румянец на фарфоровой коже отличал его от куклы. Когда Рин взглянула в его глаза, ей показалось, что она летит. Рин могла бы сравнить их с пронзительной голубизной неба или с синевой океана. Большие, обрамленные темными длинными ресницами, они сияли, будто топазы. Они были такие добрые, такие живые, такие прекрасные… И он смотрел на нее своими невероятными глазами так, будто увидел кого-то бесконечно любимого, очень дорогого, долгожданного…

Они стояли и молча смотрели друг на друга, а затем словно очнулись.

– Добрый вечер, – поприветствовал ее герцог низким приятным голосом. – Я… очень рад, леди Рин.

Он подошел, поклонился и поцеловал ее руку. Девушка, совершенно не привыкшая к подобному обращению, покраснела до корней волос и жутко смутилась.

«О-о! Я же выгляжу, как живой труп! Надо было хоть одеться в приличное платье, – подумала она и разозлилась сама на себя. – Да откуда эти мысли, задери меня дракон?»

– Я наслышан о вас от своих коллег, но до сих пор не имел чести встретиться. Как приятно наконец-то познакомиться с вами! – продолжал его светлость, приветливо улыбаясь нежно-розовыми, четко очерченными губами. – Меня зовут Анхельм Вольф Танварри Ример. Я герцог Танварри.

Рин наконец отмерла, вспомнила о хороших манерах и сказала с мягкой улыбкой:

– Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, ваша светлость.

– О, прошу вас, без церемоний. Называйте меня по имени, – улыбнулся он ровной белозубой улыбкой и прошептал: – Вы принесли его?

Рин замешкалась, не вполне понимая, о чем речь, а потом вспомнила, что должна отдать ему письмо.

– Да! Вот, прошу! – Рин достала из кармана письмо, но Анхельм покачал головой и сказал:

– Нет, спрячьте. С письмом мы разберемся завтра.

– Заберите письмо!

– Нет, пусть останется у вас. Я вам доверяю. Предлагаю выпить горячего вина и поужинать! Вы, должно быть, устали с дороги.

– Благодарю, но я не пью вино. Если можно, просто чай. И… я уже успела поужинать в местном трактире, – она немного виновато улыбнулась ему, пряча взгляд.

Ей хотелось еще раз увидеть его глаза, но пережитое ощущение так смутило ее, что Рин не решалась поднять голову. В этой элегантной обстановке она чувствовала себя очень неуютно и потому говорила неуверенно.

– О, может быть, желаете к чаю сладостей? Моя кухарка испекла чудные ватрушки.